Баз всё прочёл на лице Айлин. Когда он, чернее тучи, собрался уходить, ловисса уже исчезла. Айлин вышла вслед за Базом. В приёмной Лунг, в светлом плаще, стоя просматривал какие-то бумаги, лежащие на столе. Он поднял на неё глаза, и будто свежий ветер ударил ей в лицо.
– Где Длит? – прошептала Айлин.
– Пошла перекусить. Я тоже собираюсь спуститься.
– Потом зайдите ко мне… оба…
Ошеломлённая, она вернулась в кабинет и, дав отдых ноющей спине, вспоминала быстрый мужской взгляд и так взволновавшее её ощущение счастья.
4
После того как Айлин рассказала им обоим, Длит и Лунгу, о способностях, добытых ею в муках, о некоторых озарениях и пришедших образах, Длит сказала:
– Теперь я понимаю, почему вы взглянули на меня с таким ужасом. Можно, я возьму вас за руку? В качестве дружеского жеста?
– Нет, – быстро сказала Айлин. – Извини… Я сейчас в панике… из-за всего этого… Трудный день…
– Он скоро кончится. У вас есть планы на оставшееся время?
– Гордон и Цвета. Лорна, Даймон, София и Айк. Хейго. И Флавия. Я должна увидеть их до заката.
– Флавию зачем? Только время тратить.
– Хочу понять, почему она напала на Фанни.
– Да какая разница? – с досадой сказала Длит. – Впрочем, решайте сами.
Вызванные по телефону Гордон с Цветой через пять минут уже стояли перед ними. Милая, любящая пара. Конечно, они были взволнованы этим приглашением. Длит сделала вид, что инструктирует всех обитателей Спящей крепости в связи с недавним покушением на Фанни, и попросила сообщать ей о любом подозрительном случае.
– С трёх сторон вокруг поместья нет ограды, за парком дикий лес. Неизвестно, кто может сюда пробраться.
Гордон с женой горячо заверили, что на них можно положиться. Когда они ушли, Длит вопросительно взглянула на Айлин.
– Райский сад с птичьими трелями, – ответила та. – Как сама там побывала.
– Предлагаю не тратить время на Хейго и Флавию, а сразу поехать на квартиру к Софии.
– Сначала к Хейго, потом к Флавии, – упрямо сказала Айлин.
– Хейго в искусственной коме, – заметил Лунг.
– Неважно. К тому же я всё равно собиралась его проведать.
За руль сел Лунг. Они навестили Хейго в городской больнице, где служил доктор Бон. Айлин вышла из палаты Хейго пристыженной. Скала. Как можно было усомниться в нём хоть на минуту?
Флавия содержалась в старом корпусе психбольницы, в отдельной палате – инертная, заторможенная, с погасшими глазами. Айлин смотрела на неё с болезненным любопытством и видела нутро, разъеденное чёрной завистью. Так же разрушительно действуют на человека только ненависть и желание отомстить.
– Я хотела попросить Летку, но раз уж мы здесь, не могли бы вы взглянуть ещё на одного человека? – даже не поинтересовавшись результатом, спросила Длит, когда Айлин вышла от Флавии. – Это моя личная просьба.
– Но я думала зайти к Хотэ, – робко заикнулась Айлин. – Может, мне удастся лучше её понять?
– Хотэ не входила в ваши планы, – сдержанно сказала Длит. – Солнце садится, Айлин.
И они прошли пешком в новый корпус, где нашли приют погорельцы из Холодной слободы.
– Это Рой, – сказала Длит, приведя Айлин в одну из палат. – Боюсь, он потерян для общества.
Айлин внимательно посмотрела на недружелюбного подростка, которого держали под надзором в запертой палате.
– Если отдать его в приёмную семью, есть надежда, что он исправится? – спросила Длит. – Любовь и терпение? Может, к цветочкам? – Так называли цветочных девушек.
Перед Айлин замелькали быстрые колющие движения, и чувствительно заныло всё тело.
– Пожалей их.
Мальчишка глядел волчонком, готовым в любой момент укусить.
– Тогда куда? – Взгляд у Длит стал тяжёлым, она вопросительно приподняла красивые брови, на что-то намекая.
Айлин поёжилась и неожиданно для себя сказала:
– В стаю. Он будет подчиняться только вожаку.
– К янтарщикам?
– Пожалуй… Там он будет на месте.
В сумочке Айлин завибрировал телефон. Она ответила.
– Да, Яр? Что?!
Торопливым шагом Айлин вышла в коридор. Длит с Лунгом бросились за ней.
Айлин переговорила и слегка задыхалась от волнения.
– Они поймали ведьму! Взяли с похищенным ребёнком… Имя не назвал… Ждут нас!
– Порох кого-то поймал? Ушам не верю, – сказала Длит.
…Лунг гнал. В сумерках они приехали в тот же изолятор временного содержания, где Айлин недавно побывала из-за Мемфи Вана. Весть о том, что поймали ведьму, распространилась со скоростью ветра, у изолятора скопилась огромная толпа, и Порох принял все меры, чтобы не допустить самосуд.
Сегодня, на своей территории и в роли победителя, Яр держался увереннее, но его образ не складывался. Перед Айлин возникли детские игры, незаживающие раны, бурлящая вода. И ещё в его жизни была большая любовь.
– Мэр здесь?
Ей очень хотелось разглядеть то настоящее, что пряталось за скользкой личностью Лео Парда. Что она увидит – затхлое болото, мешок золота? А может, вдохновенный танец со сложными пируэтами в бурлящей круговерти жизни?
– Нет, госпожа Монца, он не приехал, – ответил Яр. – Но звонит постоянно.
Снова Айлин прошла теми же узкими коридорами мимо камер, где сидели задержанные. Она старалась не смотреть по сторонам, но к ней были прикованы все взоры, и стоял непрерывный гул: бродяги, дебоширы, воры, мужчины и женщины, запертые в железных клетках, грозились и кричали, требовали у неё, объединённые одним чувством:
– Смерть ведьме!
У Айлин закружилась голова, она остановилась у одной из камер, где толклись у решётки и громко кричали четверо женщин. Одна за другой, женщины замолчали, а бойкая бабёнка, похожая на торговку семечками из предместий, в длинной юбке и плюшевом жакете, под внимательным взглядом Айлин попятилась вглубь камеры и вдруг сказала испуганно и злобно:
– Ведьма! Ты сама ведьма…
– Кто она? – спросила Айлин у Яра.
Яр тихо расспросил сопровождавшего их дежурного, а когда они двинулись дальше, сказал:
– Муж умер при невыясненных обстоятельствах.
– Пятерых отравила, – сказала Айлин, у которой при виде этой женщины скрутило живот, а перед глазами встала чёрная пелена. Зло не спутаешь ни с чем…
Яр удивился, но пообещал взять этот случай на особый контроль.
Они пришли в допросную, где их ждал Тигрец Белые Усы. Этот цепкий, наблюдательный парень, который проявил себя в истории Антея Комара и был причастен к его успеху, вызывал у Айлин безотчётную симпатию. Удивительно, но он казался ценителем прекрасного, книжной душой, романтиком. И этих двух людей, Яра и Тигреца, соединяли узы крепкой дружбы. Всё это промелькнуло перед Айлин в те несколько мгновений, пока все рассаживались перед перегородкой со стеклом, не позволявшим допрашиваемому видеть наблюдателей.
И Длит, и Лунг выглядели спокойными и собранными. Айлин трясло, и её нетерпение достигло пика, когда в допросную наконец ввели задержанную.
– Великая Мау, – вырвалось у Айлин.
Перед ними предстала в испачканном, порванном платье и с растрёпанными рыжими волосами… Гриватта. На заплаканном лице горничной были видны следы побоев.
Усадив на стул и пристегнув наручниками к скобе на столе, Гриватту оставили в одиночестве. Она, конечно, знала, что за ней наблюдают сквозь стекло, и сидела скованно, уставившись в одну точку.
– Она по-прежнему ваша горничная? Помню, как допрашивал её после парадного обеда.
– По-прежнему. Пожалуйста, расскажите всё по порядку, господин Порох, – попросила Айлин.
– Поймали в кустах у дороги на Западном холме. Пробиралась тайком, с мальчиком трёх лет. Ребёнок заморенный, даже плакать не мог. Она несла его на закорках. Водитель грузовика, проезжавший мимо, заметил её, остановился и вызвал полицию. Пока наши ехали, сам поймал и повязал. Дал ей пару раз. Ребёнком занимаются медики, на нём свежая кровь от царапин, но угрозы для жизни нет. Как зовут, не говорит. Шок. Родителей устанавливаем.
– Что сама рассказывает? – спросила Длит.
– Всякую чушь. Провалилась в подземелье, долго бродила и вдруг наткнулась на логово ведьмы. Говорит, видела там пятерых детей. Один ребёнок схватил её за руку, и она тут же провалилась с ним глубже. Снова блуждала, вышла на свет. Тайком шла, потому что боялась, что примут за ведьму, а ребёнка не бросала, потому что он мог умереть.
– Её покормили? – спросила Айлин.
– Не успели в ресторан сводить, – сказал Тигрец.
– Будь она ведьмой, она не была бы такой измученной, грязной и запуганной, вам не кажется, господин Белые Усы?
– Попалась, и все дела! Заплутала в своих подземельях. И не мудрено. Бывали – знаем.
– Вы уверены? – со значением спросила у Айлин Длит.
Айлин кивнула.
– Более чем.
– Я засёк время, – сказал Лунг. – Солнце село через две минуты, как мы её увидели.
– Это если твои часы идут верно, – сказала Длит. – Я велела ей сидеть дома, а её всё равно куда-то понесло. Наверняка, на свидание.
– Для неё это не жизнь – сидеть дома.
– Зато теперь весело.
– Но хотя бы ребёнка спасла…
Яр с Тигрецом настороженно прислушивались к их разговору.
– Можно поговорить с теми, кто её задержал? – спросила Длит.
Пригласили водителя, худого мужчину лет сорока, и командира полицейского наряда.
– Когда вы подошли к ней, она пыталась вам навредить – произнести заклинание, ударить? – спросила Длит.
– Только плакала, курва, и просила не бить, – неприязненно глядя на Гриватту через стекло, сказал водитель.
– А ребёнок?
– А что ребёнок? Мучила мальца, ясное дело. Весь в крови.
– При вас мучила?
– Как это при мне?! Я бы её вообще убил на месте! Что за вопросы?!
– Эй, успокойся, земляк, – сказал Тигрец. – Ты в полиции, грубить не надо. Вопросы со смыслом, так что отвечай, когда спрашивают.
– Извините, – буркнул водитель. – Нервы…
– Ребёнок, – сказал флегматичный, полноватый полицейский, – не хотел от неё уходить. Так вцепился, мы еле оторвали.