– Не все такие, – сказала Айлин, из-за волнения чувствуя сильную тошноту и головокружение.
– Ну, да. Пришлось кое-кому рот зашить. – Лорна легко соглашалась, говорила со спокойной уверенностью. – Вы меня совсем не боитесь?
– Бывала в переделках и похуже.
– А тогда? Помните? Испугались!
– Я подумала, что ты сошла с ума. Это страшно. Чёрные карты… И Мартон, и Флавия… Ты украла Лялю, заткнула кошачьи ходы…
– Это мелочи, так, разлечься. Ходы мы снова законопатили. Каждый день ведь не напроверяетесь. Так что не надейтесь, мурры на помощь не придут. Как и ваша любимая ловисса. – Вспомнив о Длит, Лорна разозлилась, и ведьмино нутро ярче отразилось на её внешности. – Занята! Опять кого-то убивает. И почему вас это не шокирует?
– Мы?
В холле раздались шаги, и Лорна вскочила. Вошла Фанни, босая, в пижаме, с распущенными волосами.
– Не спится? – буркнула Лорна. – Беспокоят уши?
– Очень. Они всё слышат.
– Ты разговариваешь, Фанни! Не больно? – спросила Айлин.
– Терпимо. Бабушка, ты у меня забыла… – Фанни показала Айлин парчовую сумочку.
– А я искала её в кабинете, – сказала Лорна.
Айлин нахмурилась.
– Там же замок.
– Если для подтверждения не требуется кровь Монца, мне замок не страшен.
– Покажи ей, бабушка, – торопливо сказала Фанни.
– Что показать?
– Нагром!
– Что? – встревожилась Лорна. – Нагром на тебе!
Айлин распахнула шаль – у неё на шее висело точно такое же ожерелье из синих камней и с крошечным золотым свистком, что было сейчас на Фанни.
Лорна успокоилась.
– Это копия…
– Вы не знаете всего. Сегодня в моей комнате бабушка сняла свой нагром и отвлеклась на звонок. Я положила нагром в сумочку, где лежала копия, а потом наугад вытащила одно из ожерелий и надела. – Фанни села во второе кресло. – Так что теперь неизвестно, где нагром, а где фальшивка.
Айлин покачала головой.
– Не припоминаю такого.
Лорна перевела на Фанни тяжёлый взгляд.
– Что скажешь?
– Бабушка ничего не видела, потому что смотрела в окно! И она нарочно так говорит. Ведь если нагром на ней, а вы попытаетесь напасть, Хранители тут же отправят вас в Хадес!
Лорна напряжённо раздумывала и ни на что не могла решиться.
– Я только сейчас поняла… Это вы, а не Виктория, достали из шкафа кружку с изображением корня, но хотели представить всё по-другому, – сказала Фанни. – Мы с Викторией достали… Виктория сказала, она там сто лет лежала…
– Да, это была моя маленькая слабость и мой промах. Хотелось открыто показать силу. Не ожидала, что старику известен запретный ведьмин корень. Стал всех подозревать, вынюхивать. Собиралась устранить его как можно правдоподобнее, но отравить не получилось, за годы службы он много чего в себя влил. Пыталась держать его подальше от буфета и склянок с целебными составами, но Виктория забрала его на кухню.
– Рада слышать, что тебе тут мешали, – сказала Айлин.
– Мальчишка тоже вертится под ногами. Пшено, мак – это смешно. Венки из рябиновых кистей – немного ломит пальцы, и только. Но он, гадёныш, склеил кружку, а Виктория показала её тебе, Фанни, ты сложила два и два, и понеслось! Сгорела слобода… Жаль. Меня там многие любили. Получается, это из-за тебя меня так прижали, что хоть беги. Перестали бояться, объединились, засыпали овраг…
– Я видела, что вы иногда спите днём, где-нибудь прикорнув в уголке… Как Неспящий Монца… – Фанни, как могла, тянула время, надеясь на появление Длит.
– Недосып! Ночи мои полны, Фанни. Днём я прислуживаю, но ночи принадлежат мне. Несчастненьким больше веры и меньше подозрений, вот я и притворялась влюблённой в доктора. Если застанут бродящей ночью по дому, можно свалить на муки неразделённой любви. Или – Лорна-сладкоежка опять в поисках сладкого. Доктор Риц… – Айлин сжалась. – Самовлюблённый болван… Встал в позу, обиделся. И чего добился? Где он теперь?
– Где он? – как эхо, спросила Айлин.
– Не проболтаюсь, – со злым смешком сказала Лорна. – Кстати, это я подкидываю дуре-сестрице пилюли, от которых она на стенку лезет. Жалко, не могу вытрясти из вас никакие заклинания, и местоположение тайников вам неизвестно. До драгоценностей в сейфе можно добраться, но зачем? У меня денег – девать некуда. – Лорна-старуха смотрела на Айлин с откровенной ненавистью. – Каждый день борьба: убить сегодня, когда вы снимете в душе нагром, или подождать.
– За что? – Айлин была задета за живое.
– За отца!
– Разве это я столкнула его с лестницы?
– У кого-то было всё, а я прозябала. Даже в моей нищей деревне каждый мог показать на меня пальцем, потому что я родилась вне брака, а значит, была ещё хуже их. Однажды мать рассказала, что мой отец жил в Спящей крепости, – вот тогда я взвыла по-настоящему. Потом объявилась благодетельница и обеспечила мне учёбу в городе. Но знаете, что? Больше никто не будет совать мне свои поношенные платья.
– Я всегда отдаю почти новые наряды… Неужели это так плохо?
– Так хорошо, что хочется воткнуть вилку в шею благодетельнице, когда она завтракает.
По лицу Айлин пробежала судорога.
– Ты вылитый Анчи… Ему пьяная злоба глаза застила и весь свет был не мил…
– Как же вы собираетесь отомстить, если не знаете, на ком из нас настоящий оберег? – сказала Фанни. – Вы рискуете жизнью.
– Не бойся меня, Фанни, на тебя моя нелюбовь не распространяется. Флавия столкнула тебя с лестницы без моего ведома, она за это поплатилась. Ты особенная девочка… и мы родные. Я открою тебе глаза на то, что значительнее всего. Власть – вот вершина, идеал, самое сильное удовольствие из всех. Ты можешь стать настоящей Хозяйкой, а не прогибаться под мурров. Никто не копал глубже, не искал в их защите слабые места.
– Это неправда, – сказала Айлин. – Искали, и много раз. Пустое занятие, слава Хранителям.
– А я говорю… – У Лорны блеснули глаза, – мы найдём способ обойти Хранителей, и кошки выдадут нам свои секреты! В тебе течёт кровь Монца, Фанни, у тебя возможности и положение – у меня могущественные покровители и древняя магия. За годы поисков я собрала столько заклинаний, что ими можно исписать стены Спящей. Понимаешь, что это значит? Весь мир будет наш! И Дубъюк, и метрополия! Мои покровители создадут новую империю в лесах на севере – там железные деревья, море магии… понимаешь?!
– Мне не нужен мир, где будете править вы. Мне так грустно… так тяжело… – сказала Фанни, утирая побежавшие слёзы. – Я не могу услышать Нилли… Где он? Зачем вы его украли? Салфетки учили складывать… белые скатерти… Вы гадкая! Я стыжусь, что вы моя тётя…
– Ничего, это пройдёт.
Усмехаясь, Лорна пристально смотрела на неё. Фанни вдруг почувствовала лёгкое покалывание в сломанной руке и рёбрах.
– Бабушка, она что-то со мной делает!
– Я тебя врачую. Завтра кости срастутся окончательно. Видишь, в этом доме не только старый дед умеет спасать. А ведь я даже не прикоснулась к тебе. Разве я не сильна? Ты тоже так сможешь.
– Я не нуждаюсь в вашей помощи и вашей магии!
– Глупо. Не отказывайся ни от чего полезного, Фанни, особенно если сами предлагают.
– Мне всегда казалось, что ты работаешь здесь с удовольствием, – сказала Айлин. – Тоже притворялась, на протяжении пяти лет?
Лорна хмыкнула.
– Иногда мне даже нравилась эта работа, с её размеренностью… Наверное, во мне говорила служанка-мать.
– В тебе говорил человек.
– Нет, милые тихие радости не для меня. Сейчас я покажу вам, чего добилась. Смотрите и восхищайтесь!
Лорна провела ладонями по бокам, и невзрачное форменное платье превратилось в вечернее, из струящейся ткани, облегающее изумительно стройную фигуру. Она распустила волосы – они удлинились, легли на плечи пышными волнами. От белой кожи исходило сияние, огромные прекрасные глаза сияли ярче сапфиров.
– Впечатляет, правда?
Айлин содрогнулась – перед ней по-прежнему стояла ряженная молодой страшная старуха.
– Одно мгновение, Фанни, и ты сможешь очаровать кого угодно! – соблазняла Лорна. – Разве я не красавица?
– Я вижу не вас, а призрак девочки… и Нилли… и безутешную Марьяну… – сказала Фанни. – Вы много натворили зла, чтобы так засверкать.
– Ох, да ты, оказывается, ещё большая Беззубка, чем моя мать, – разочарованно протянула Лорна. – Твоя Марьяна вздумала подшучивать надо мной, вот и получила. – Лорна прищурилась и многозначительно сказала: – Знала бы ты, сколько всего я умею, Фанни… Хочешь это увидеть?
– Что ты собираешься делать? Двигать предметы? Бегать по стенам? – Айлин не скрывала отвращения. – Может, воздержишься?
– А я не для вас стараюсь! – Но Лорна задумалась. – Что ж, могу и другое…
Она присела на корточки и обернулась горой – вставшим на задние лапы медведем. Растопырив лапы с длинными когтями и разинув зловонную пасть, из которой капала слюна, медведь зарычал громоподобно и устрашающе. В спальне задрожали стёкла, Фанни закричала от испуга.
Побледневшая Айлин вскочила и, загородив собой внучку, встала перед зверем на три головы выше себя. Она подняла вверх указательный палец – оборотень задрал голову. С балдахина над кроватью, маскировавшего тайный лаз, на него смотрела изготовившаяся для прыжка Сантэ: шерсть дыбом, зелёные глаза сверкают.
С пронзительным визгом мурра прыгнула на медведя и сплющила его, превратив в подобие ковра, напоминающего медвежью шкуру, но с плоской головой Лорны. Ковёр шевелился, как живой. Кошка прыгала на нём, чтобы удержать на месте, придавливая своим весом, но заключённое в нём существо рвалось из-под гладкой поверхности, ковёр бешено елозил под лапами у мурры и вдруг с такой быстротой скользнул к двери, что Сантэ слетела с него.
С балдахина один за другим посыпались припозднившиеся мурры. Взъерошенная Сантэ встречала их недовольными криками.
Мурры бросились в погоню, а Айлин с Фанни крепко обнялись, прислушиваясь к звукам в холле.
– Я оставила дверь открытой… для ловиссы…