Он похоронил её под этим деревом и, возвращаясь к машине, обратил внимание на указатель, которого прежде не заметил. Озеро называлось Пять-минут-до-Счастья.
Эпилог
Фанни вышла из ветлечебницы Ассоциации с клеткой, в которой сидела Ляля. Моросивший с утра дождь кончился, и верх автомобиля оказался опущенным. Кристофер жевал, прислонившись к капоту.
– Здорова? – спросил он, забирая у Фанни клетку.
– Абсолютно. А это что такое?! – возмутилась Фанни, обнаружив на переднем сиденье Сантэ. Мурра только что проснулась и широко зевала.
– Верх поднял, а она как прыгнет сверху! Я чуть не… чуть не испугался.
Над ними тянулась линия кошачьего фуникулёра. Автомобиль стоял у столба, где высоко над землёй была оборудована «посадочная» площадка. Кошки попадали на неё, взобравшись по столбу.
– Больше не паркуйся в таких местах, – нервно сказала Фанни. – Давай сюда клетку, я сяду сзади. – Они расселись. – Ну, и зачем ты здесь? – спросила Фанни, глядя на мурру. Та в ответ мяукнула. – С тем же успехом мне могут отвечать птицы! Давно могла бы научиться говорить по-человечьи.
– Так, мы сегодня не в настроении… – Кристофер завёл мотор. – Домой?
– К Выскочам. Вилява звонила, просит приехать. Что-то у неё случилось.
– Я бы не поехал. От этой козы одни неприятности.
– Водитель! Крутите педали, а не раздавайте советы.
– Ну, ладно, охрана с нами, бояться нечего… – Автомобиль тронулся с места.
– Ты про Сантэ? Я ничего не боюсь, и никто не просил её меня сопровождать! – Фанни поглядывала на возившуюся в клетке ежиху и придерживала клетку рукой.
– Ты по-прежнему не веришь, что это Ляля? Мы ведь приезжали, чтобы убедиться?
– В ветлечебнице не сильно удивились… Знают, что у нас был приём, на котором присутствовал тот самый. Её обследовали при мне. Один в один, даже чип… В общем… она была мертва, а теперь жива.
– Это же здорово! А знаешь, она всё помнит! Утром ко мне прибежала. Я огрызки яблок под дверь кидал, она снаружи подойдёт и утаскивает через щель. Сегодня слышу, пыхтит… – Кристофер засмеялся и обернулся, глянул через плечо. – Ух ты, Лялька! Вернулась! Все огрызки твои будут!
Фанни взвизгнула.
– На дорогу смотри, балда!
…Она уже бывала у Выскочей в их слишком большом, слишком новом и очень неуютном доме – жилище людей, не знающих, что делать со своими деньгами. Почему-то серьёзно сэкономили на услугах дизайнера, мебель стояла строго вдоль стен, портьеры были помпезными до тошноты, а от пёстрых ковров рябило в глазах.
Вилява сама открыла дверь. На ней был короткий атласный халат в обтяжку. Лицо вызывающе-ярко загримировано, приклеенные ресницы достают до бровей…
– Привет. Что случилось? – спросила Фанни.
– Сейчас… подожди…
– Кто дома?
– Никого…
– Соболезную тебе из-за отца… Ты как?
– А! – отмахнулась Вилява. – Нормально.
Со страдальческим выражением на лице, она провела Фанни в свою комнату на втором этаже. Там, как всегда, был беспорядок, всюду валялась одежда, журналы, косметика. Из-под кровати торчали бумажные пакеты, украшенные стразами.
– Котский ад… Ты не поможешь? – чуть не плача, сказала Вилява. Они подошли к столу, заваленному до уровня окна.
– Опять двойка? – предположила Фанни. Она не раз пыталась подтянуть Виляву по математике, но безуспешно – подружка не могла запомнить ни одного алгоритма.
Вилява резко обернулась и поднесла к глазами Фанни полоску бумаги, исписанную знаками, и, пока Фанни смотрела на эту вещь, злорадно объявила:
– Ты у меня сейчас голая пойдёшь гулять… И Стина сразу со мной задружится…
– У тебя здесь ошибка, – по какому-то наитию сказала Фанни. – Неправильно написано.
– Чего?
Вилява удивлённо взглянула на листок – раскрашенное лицо сразу застыло, глаза с огромными ресницами стали пустыми.
– Сядь. Ты показала мне эту вещь? – спросила Фанни.
– Да… – Вилява уселась на кровать.
– Ничего не понимаю… – прошептала Фанни.
Эта вещь на неё не действовала.
В коридоре раздались голоса, дверь распахнулась. В комнату ворвалась раскрасневшаяся от возбуждения Стина Дрём-Лис, следом её верные подружки Вай и Нинель. В руках они держали пузырьки с зелёнкой и очень удивились, что всё пошло не по плану.
– Это для меня? – вымученно улыбнулась Фанни. – Детский сад.
Растерянная Стина остерегалась подойти ближе и издалека щёлкала пальцами, пытаясь привести Виляву в чувство, а когда у неё ничего не вышло, с вызовом сказала:
– А что, девчонки? Теперь уже всё равно! Навалимся и измажем эту тварь!
– Ну, да. Раз тайком – подставив Виляву – не получилось, – сказала Фанни.
– Она же из нас всю кровь выпила! – закричала Стина, накручивая себя и подружек. – Вы же сами говорили! Раз…
– Я не буду! – пискнула Нинель.
Вай больно ткнула её в спину.
– Будешь!
– Два…
Из-под кровати вдруг выбралась Сантэ, отряхнулась от пыли и прыгнула на середину комнаты, очутившись между враждующими сторонами.
– Три, – сказала Фанни, с трудом сдерживая слёзы.
Сантэ зашипела и бросилась на компанию с зелёнкой. Первой досталось Стине – мурра до крови разодрала ей ноги в прозрачных колготках. Девчонки с визгом бросились вон из комнаты, а там понеслись по коридору, вниз по лестнице до входной двери и – выскочили из дома. Сантэ преследовала их, охотясь на колготки. Досталось всем троим.
Позвонил Кристофер.
– Ну, и цирк я наблюдал! Ты в порядке?
– Да, в полном… Я тут задержусь… Но если меня не будет слишком долго, поднимись, пожалуйста…
– Конечно!
…В состоянии транса Вилява рассказала, где в доме спрятаны оттиски этой вещи. Больше часа Фанни разыскивала их в коробках из-под обуви, под диванами и даже в банках с крупой. Она разглядывала каждую из вороха найденных бумажек и каким-то непостижимым образом оставалась невосприимчивой к двенадцати знакам заклинания. Саму фамильную вещь Выскочей – вырезанную на плашке железного дерева печать, которую Вилява как-то показала ей, Фанни не искала – ещё раньше её забрала у отца Вилявы ловисса Длит.
Фанни сожгла все оттиски этой вещи в камине гостиной. Хватит с неё. Чем дальше от этих магических штук, тем лучше. Из-за этой вещи Выскочей бабушка потеряла кучу денег, инспектора Слежа убили, сама она едва не отравила двадцать человек, а доктор Риц прослыл вором…
…Вилява с безучастным видом сидела на кровати. Фанни вдруг пришло в голову, что она обязана ей помочь. Определённо, Виляве стоило держаться подальше от компании Стины, налечь на учёбу, стать сердечнее, соблюдать диету, вспомнить о покрытой пылью беговой дорожке. И ещё – отказаться от одежды кричащих цветов. Тем более, что Шотка сшила ей отличные наряды…
Чем дольше Фанни размышляла, тем больше ей нравился её грандиозный замысел по перевоспитанию теперь уже бывшей подружки. Вилява может стать совсем другим человеком! И всё-таки она колебалась: сама же схватила за руку Гонзарика, когда мальчишка от чистого сердца хотел помочь Джио Рицу…
С другой стороны, случай был слишком удобным. Вряд ли подвернётся новая возможность внушить Виляве что-то по-настоящему полезное, ведь у них больше не осталось ни одной этой вещи… И лазейка быстро нашлась. А если самое маленькое? Малюсенькое и очень полезное вмешательство?
– Полюби математику! – сказала Фанни. – Все эти циферки… окружности… биссектрисы… Это прекрасная, очень полезная наука, которая лежит в основе всего! И к тому же, развивает мозг. И выучи, наконец, таблицу умножения! – Фанни щёлкнула пальцами у Вилявы над ухом.
Вилява растерянно озиралась.
– А где…?
– Далеко твои подружки, – сказала Фанни. – Бежали и подпрыгивали.
Спустившись вниз, она услышала шум, доносившийся из зимнего сада. Мать Вилявы, ползая на коленках, тёрла тряпкой плиточный пол между кадками с растениями, измученная, с серым от усталости лицом. Фанни помогла ей подняться, усадила и вывела из транса. Потом побежала на кухню и столкнулась с Вилявой.
– Ты чего такая злая?
– Там твоя мама! Дай ей воды и накорми!
Но Вилява осталась равнодушной.
– Некогда. Мне надо учить… – Она наморщила лоб. – Таблицу умножения.
…На переднем сиденье лежала Сантэ.
Фанни молча открыла заднюю дверцу, села. На ней лица не было.
– Засада? Четверо на одного? – сказал Кристофер. – А Сантэ молодец!
– Лезет, куда не просят… Без неё бы справилась.
– Домой?
– А куда ещё?
Сантэ вскарабкалась на спинку кресла и посмотрела Фанни в глаза, собираясь прыгнуть к ней на колени.
– Мурр?
– Нет, – сдавленным голосом сказала Фанни. – Я ещё не готова.
…Поздним вечером Виктория сидела на кухне и гадала, что это за гости, которых надо принимать здесь, а не в столовой. Хозяйка попросила приготовить парадный ужин на троих, но не вегетарианский и на её личный вкус, так что Виктория постаралась на славу. Белая скатерть была заставлена её любимыми блюдами: курица с черносливом, солёные грибы, салаты, запеканки, и даже торт со взбитыми сливками – возможно, слишком сытно для ужина, но очень вкусно.
Когда хозяйка наконец пришла, за окном уже сгустились сумерки. Вдвоём они зажгли бра на стенах и свечи на столе. Стало уютнее и ещё загадочнее.
– Гости прибудут, госпожа Айлин?
– Обязательно! Они уже едут. А пока давай мы с тобой посидим и поговорим.
И они уселись за стол друг напротив друга.
– Странно мне, что гостей принимают на кухне.
– Просто здесь удобнее, и никто не помешает беседе.
– Понятно, – недоверчиво протянула Виктория.
Айлин улыбнулась, а Виктория вдруг смутилась.
– Что такое?
– На Барри сегодня накричала ни с того ни с сего… Каждый раз себя ругаю и всё равно срываюсь. Спасибо, что меня здесь держите, госпожа Айлин, что терпите такую крикливую…
– Может, ты и кричишь, и всех гоняешь, но у тебя доброе сердце, Виктория, а это важнее всего.