По узкой каменной лестнице они поднялись наверх и очутились в залитой светом прихожей. Вдоме ведьмы, занимающейся целительством, Арина рассчитывала увидеть пуки сушеной травы под потолком, склянки и банки с зельями, пыльные талмуды с заклинаниями. Авместо этого в просторной и очень стильной гостиной обнаружила плазму на полстены, напротив– уютный кожаный диван, лохматый ковер из шкуры какого-то зверя, абстрактные картины в тонких алюминиевых рамах и стеклянный стеллаж с книгами. Они все сплошь были современные, в добротных переплетах. «Фармакология и фармакопея», «Патологическая анатомия», «Атлас клеток крови и паразитов человека», «Основы иммуногематологии», «Атлас акупунктурных зон»… Только медицинская, только научная литература. Никаких «Лекарственных растений средней полосы России», не говоря уже о заговорах сибирских целителей и прочих альтернативных способах лечения. Если верить этой комнате, Марта была врачом, самым что ни на есть классическим, современным, безо всяких мистических уклонов. Иэто оказалось… неожиданным.
Со стороны входной двери послышался нетерпеливый стук, позабытая снаружи Анук давала о себе знать. Арина вернулась в прихожую, отперла дверь.
Вдоме Анук держалась уверенно, сразу стало ясно, что в гостях у Марты она бывала, и не раз. Устеллажа с медицинской литературой она не задержалась, толкнула одну из двух закрытых дверей. Там оказался рабочий кабинет, Арина так подумала из-за медицинской кушетки, а еще из-за странной картины на полстены с изображенным на ней полуголым китайцем, разрисованным линиями и точками, с надписями на китайском. Здесь пахло как-то по-особенному, не то дымом, не то полынью. Аможет, дымом от сожженной полыни.
Анук принюхалась, обошла кабинет по периметру, выдвинула и внимательно осмотрела ящики рабочего стола, а потом сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:
–Здесь нет ничего интересного.
За второй дверью была спальня. Анук распахнула дверцы высокого шкафа, придирчиво изучила его пустое нутро.
Марта уехала. Об этом говорили и царящая в доме чистота, и опустевший кабинет, и вот этот шкаф. Сложила чемоданы, забрала документы и уехала. Сбежала или просто захотела перемен. Можно уходить.
Но Анук не спешила. Она еще раз обошла гостиную, а потом заглянула в ванную. Тут тоже царили порядок и чистота, никаких тебе зубных щеток, пузырьков с кремами и флаконов с шампунями, ничего из тех мелочей, что живут в ванной комнате всякой уважающей себя современной женщины. Хозяйка уехала и забрала все свои вещи с собой. Теперь уже совершенно точно можно уходить. Но вместо этого Анук, присев перед отключенной от сети стиральной машиной, потянула на себя круглую дверцу. Вбарабане лежало белье: ажурные чулки, комплект кружевного белья и тончайший шелковый пеньюар.
–Абельишко-то дорогое,– сказала Марго.– Ябы такое ни за что не оставила.
–Ятоже,– согласилась с ней Арина.– Если только Марта не уезжала в спешке.
–Вы о чем?– спросила Анук, внимательно изучая пеньюар.
–Отом, что ни одна женщина не оставит такую красоту по доброй воле. Наверное, Марта спешила.
–Непохоже.– Анук сунула пеньюар в свою сумку и, держась за поясницу, выпрямилась.– Нам пора ехать. Думаю, Саломея уже закончила маникюр.
Роскошный «Мерседес» уже стоял на больничной парковке в стороне от грязного автобуса и видавшего виды старого «Опеля». Саломея сидела за рулем и полировала ногти. То ли от скуки, то ли недавний маникюр не показался ей достаточно качественным. Их появление она встретила нетерпеливым взмахом руки, не открывая дверцы, опустила стекло, выпуская из салона терпкое облако духов.
–Икто меня торопил?– спросила с ленивым интересом.– Ятут уже пять минут маринуюсь.
–Выходи,– сказала Анук и подергала за хромированную дверную ручку.
Саломея подчинилась, но с явной неохотой. Насей раз на ней были элегантное черное платьеиизящные туфли на очень высоких каблуках. На ее груди поблескивала уже знакомая Арине камея.
–Язвонила Ямахе,– сказала она, одергивая подол платья.– Вчера вечером. Унее включена голосовая почта, так что я велела ей сидеть дома и не высовываться. Думаю, послание дойдет до адресата, потому что ехать в тот клоповник, который она зовет своим домом, я не собираюсь. Тебе не кажется, Анук, что мы сильно ошиблись, когда набрали в Круг всякой гопоты? Посмотри на результат.
–Мы разговаривали с Ксенией. Она теперь сама по себе.– Анук осмотрелась.
–Значит, остались мы вдвоем,– усмехнулась Саломея.– Две старые ведьмы.
Старой ее нельзя было назвать даже с очень большой натяжкой, так хорошо она выглядела, но возраст и опыт прожитых лет чувствовались в каждом движении.
–Втроем,– мягко, но настойчиво поправила Анук и посмотрела на Арину.
Саломея тоже посмотрела на нее, наверное, в первый раз за все время их разговора. Посмотрела внимательно и заинтересованно, как на диковинную зверушку, а потом произнесла:
–То, что она видит покойников, еще не делает ее одной из нас. Ктому же Марго не рассказала ей ничего о финальном пророчестве. Так какой от нее вообще толк?
Она говорила об Арине в ее присутствии спокойно, даже доброжелательно, как о какой-нибудь скаковой лошади, которая в принципе неплоха, но для больших скачек не годится, и поэтому пользы от нее, считай, никакой. Саломея даже улыбнулась Арине, как улыбнулась бы своей маникюрше.
–Ктому же она не прошла инициации Кругом.
–Она прошла инициацию кровью.– Анук крепко взяла Арину за запястье, развернула ее руку ладонью вверх так, что стал виден шрам.– Черной кровью!– сказала, как припечатала, у Арины аж шрам зачесался. Или он зачесался под пристальным взглядом Саломеи?
От недавнего снисходительного благодушия не осталось и следа. Саломея даже в лице изменилась: точеные черты потекли, утратили четкость и изящность линий. Она словно враз постарела на несколько десятков лет. Или не постарела, а на самом деле такая, а все остальное– лишь маска, морок, наброшенный не на других, а на саму себя? Морочница… Аей, Арине, вдруг удалось рассмотреть под этой маской настоящее лицо. Ну, так получилось. Озарение или происки черной крови, которая, оказывается, гораздо круче крови голубой. Кто бы мог подумать!
–Вот это новость!– Саломея взяла себя в руки быстро, почти мгновенно, и лицо ее сделалось прежним– прекрасно-аристократичным, лишенным возраста.– Черная кровь… Кто бы мог подумать? И…– она пристально посмотрела на Арину,– чем же ты нас удивишь?
–Ничем,– та пожала плечами.– Яне особо талантливая.
За ее спиной многозначительно хмыкнула Анук, а Марго хихикнула.
–Тому, в чьих жилах течет черная кровь, нет нужды доказывать свое превосходство.– Саломея не сводила с нее изучающего взгляда.– Яслышала, таких не осталось. Особенно инициированных. Как ты выжила после этого?
Арина вздохнула. Отвечать на один и тот же вопрос она уже порядком устала. Выжила и выжила. Значит, повезло.
–Все, что нас не убивает, делает нас сильнее.– Саломея улыбнулась широко и радостно, словно только что в лице Арины обрела давно потерянную сестру.– Ты сильная девочка. Это очень, очень хорошо.
Арина улыбнулась в ответ. Как реагировать на подобное заявление, она не знала.
–Сколько мне лет?– вдруг спросила Саломея.
–Пятьдесят девять.– Она ответила не задумываясь, не пытаясь оценивать и сопоставлять, и сама удивилась озвученной цифре, потому что красавице ведьме можно было дать не больше сорока.
–Черная кровь.– Саломея потрепала ее по щеке, как маленькую девочку.– Сильна, ничего не скажешь.
–Экзамен окончен?– спросила Анук скучнымголосом.– Может быть, тогда приступим к делу?
–Ского начнем?– Саломея погладила камею имечтательно улыбнулась.
–Давай сразу с главврача, чтобы не размениваться на пустяки. Утебя ведь получится разобраться с профессиональным мозгоправом?
–Обижаешь!– Саломея поправила прическу, неспешным шагом направилась к запертым больничным воротам, велела:– Не отставайте, девочки, если хотите увидеть, как работает настоящий профессионал.
Охраннику, здоровенному детине в синей униформе, хватило лишь одной улыбки красавицы, чтобы из грозного сторожевого пса превратиться в левретку. Он был готов служить верой и правдой, доложить главврачу и даже покинуть боевой пост, чтобы лично проводить. Саломея разрешила доложить, но от сопровождения решительно отказалась, лишь поинтересовалась, где можно найти главврача.
По узкой асфальтированной дорожке, пересекающей больничный двор, она плыла как королева. Арина не знала, что в этот момент испытывают остальные, но сама чувствовала себя частью королевской свиты, одной из фрейлин.
Административный корпус располагался в глубине территории, в дальнем конце уютного сквера, засаженного кленами и липами, облагороженного клумбами и яркими скамейками на гнутых чугунных ножках. Арина ожидала, что он будет заполнен пациентами клиники, теми, кто не буйный и кому позволены прогулки на свежем воздухе, но вокруг не было ни единой живой души, только где-то в стороне слышалось размеренное шарканье. Наверное, дворник сметал с дорожки первые опавшие листья.
–Атут ничего, прямо как в санатории,– сказала Марго, оглядываясь по сторонам.
–Не хотела бы я попасть в такой санаторий.– Арина поежилась. Даже в отсутствие пациентов атмосфера на территории лечебницы та еще: застоявшаяся, как вода в давно не чищенном пруду.
–Никому не рассказывай, что видишь покойников, тогда и не попадешь,– хихикнула Марго, но как-то не особо весело.
–Отвратительный запах!– Анук вертела в руках портсигар, было очевидно, что ей очень хочется курить.– Болезнь и пожарище.
–Заметь, идея не моя,– сказала Саломея и потянула на себя дверную ручку.– Впрочем, я ничего особенного не чувствую.
Кабинет главврача располагался в дальнем конце длинного коридора. Подступы к кабинету никем не охранялись, наверное, секретарша была главврачу не по статусу. Или без надобности. Саломея остановилась перед массивной дверью с потемневшей от времени и недосмотра бронзовой табличкой с надписью «Штерн Яков Иосифович. Главный врач».