мне, сказать по правде, все это очень не нравится. Почему рысь?
–Рысь– это я. Какое-то воплощение иной меня. Он так считал.
–Тот, кто сделал тебя такой?– Марго смотрела на нее с интересом.
–Да. Он сказал, что рысь– очень опасное животное, но я еще котенок, которого можно легко ухватить за загривок.
–Уверена?
–Не знаю.
–Когда это было? Когда он сказал, что ты не дотягиваешь до взрослой рыси?
–Почти два года назад.
–Иза это время у тебя не было ни единой возможности убедиться в обратном? Тебя били по левой щеке, а ты благодарила и смиренно подставляла правую? Или маленькую рысь никто не пытался обидеть?
–На меня надели ошейник.– Вгорло впились стальные шипы, стало трудно дышать. Оказывается, воспоминания могут причинять физическую боль. Оказывается, эта рана до сих пор не затянулась.– Был человек, он догадался, кто я такая, и попытался меня контролировать. Ведьма на цепи– это ведь так… оригинально.
–Ичто? Яне вижу на тебе ошейника…
–Яего сняла. Не сама, мне помогли.
–Этот твой Волков?
«Твой Волков»– как красиво и как невозможно звучит! Не ее, увы…
Волков очень занят, он сам по себе, хотя и пытается Арине помогать. Аона только и может, что подводить единственного человека, который знает про нее все. Почти все. Из-за нее погиб товарищ Волкова, из-за нее самому Волкову пришлось отказаться от какого-то важного дела, прилететь с обратной стороны Земли, оставить барышню с мурлыкающим голоском, которой позволено называть его не Волковым, не Серым Волком, а Андрюшей. Пусть бы он не прилетал! Пусть бы остался с этой своей… подружкой. Арине было бы больно и обидно, но он, Волков, оказался бы вне опасности. Потому что ее нынешняя жизнь– это кипящий котел. Это дантовский ад, и она приближается к самому страшному, самому опасному кругу. Его лучше замкнуть самой, без посторонних. Без Волкова.
–Арина, ау!– Марго помахала ладонью перед ее лицом.– Тебе помог Волков?
–Да.
–Знаешь…– Марго замялась, словно готовилась признаться в чем-то неприличном,– когда я была еще неупокоенным духом и нуждалась в твоей энергии, я могла получать ее только ночью. Понимаешь?
–Ты видела мои сны?– Ее обдало жаром, всю, от макушки до пяток.
–Яне хотела, но так получалось. Прости.
–Мое прощение что-то изменит? Ты забудешь, что делала и что видела?
–Нет. Но я не только видела, а еще и чувствовала. Он, твой Волков, такой мужик…
–Какой?– Арине стало интересно, каким видела его Марго, даже жар исчез.
–Такой, за которого, коль уж он обратил на тебя внимание, надо хвататься обеими руками, чтобы удержать рядом с собой любой ценой, а не прогонять.
–Мне не нужно любой ценой. Ия не прогоняла, он сам… ушел. Марго, его не было целый год. Имне кажется, у него есть женщина.
–Знаешь, что бы я сделала на твоем месте? Ябы повырывала этой узурпаторше все космы, расцарапала ей морду, но не отдала бы такого мужика без боя.
–Ты Волкова не знаешь. Его нельзя отвоевать и захватить, как боевой трофей. Он не такой.
Ей снова стало больно, только на сей раз стальные шипы впивались не в горло, а в сердце. Арина, ну сколько можно!.. Она решительно тряхнула головой, потерла ладонями глаза. Они здесь не затем, чтобы предаваться воспоминаниям, они здесь, чтобы найти и остановить Анук.
–Она должна быть где-то поблизости.
–Кто?
–Анук. Она не пользуется электричками, потому что любит водить сама, как мужчина. Ее машина на месте, а в доме пахнет кофе и сигаретами. Это значит, что она ушла совсем недавно.
–Даже если так, мы все равно не знаем, где ее искать.
–Но можем попробовать узнать.
Ей не хотелось. До боли, до зубовного скрежета не хотелось прикасаться к вещам Анук, выведывать ее тайны. Вещи редко делились с Ариной незначительными пустяками, они старались рассказать о своих хозяевах все самое темное, тайное. Но иного выхода не было. Оставалось решить, с чего начать. Родовой кинжал был бы самым… информативным, рассказал бы не только об Анук, но и об ее предшественницах. Вот только кинжала нет. Ачто есть? Арина осмотрелась и потянулась за перевернутой вверх дном чашкой.
…Запах кофе усилился, шибанул в ноздри, сбивая с ног. Чтобы не упасть, Арина присела к столу, сжала чашку обеими ладонями. Ну же!
…Иснова запах. Но на сей раз не кофейный, а терпкий травяной, знакомый. На плите кипит маленькая кастрюлька. Вон та, с подсолнухом на боку. Ана дне кастрюльки– трава, как водоросли на дне пруда. Ив каменной ступке тоже трава, только сухая, измельченная в порошок. Хочется чихнуть, но она сдерживается, закрывает нос краем шелкового платка. Волшебные степные травки…
Этого мало! Арина оттолкнула от себя чашку, та покатилась по столу, упала на пол, разлетелась острыми черепками. Это лишь подготовка к войне, а ей нужно знать, где место будущей битвы.
Арина вскочила на ноги, заметалась по дому, прикасаясь, ощупывая десятки чужих вещей, прислушиваясь к отголоскам чужой жизни. Ничего полезного. Должно быть что-то еще, что-то связанное с местом.
Машина! Второй дом для Анук, ее верная железная лошадка.
Машина стояла открытой. Арина рухнула на водительское сиденье, обеими руками вцепилась в руль. Хорошо, что вцепилась, потому что в ту же секунду ей стало плохо: закружилась голова, к горлу подкатила тошнота, запахло смертью. Давней, позабытой, но вытащенной из лап забвения.
Она знала, откуда все это– и слабость, и запах, и смерть. На приборной панели– небольшая металлическая коробка. Необходимо взять ее в руки, чтобы понять все до конца. Но не сейчас, на этот последний рывок понадобятся все силы. Железная коробка, хранящая в себе что-то неведомое, очень важное, ее обесточит, опустошит. Не сейчас. Сначала нужно узнать место.
Кожаная оплетка руля гладкая и блестящая, отполированная тысячами прикосновений Анук, вобравшая в себя тепло ее рук. Мотор урчит успокаивающе, как сытый кот: «Ты все правильно делаешь, хозяйка!» Пока еще вечер, и можно пользоваться машиной, не привлекая ненужного внимания. Но ночью, ночью придется пешком. Ночью не только темнота, но и тишина станут ее подельницами. Дорога, узкая, гравийная, местами совсем разбитая, ныряет под колеса, шуршит, постукивает мелкими камешками по капоту. Тук-тук… Слева река поблескивает черной спиной в прорехи стены из рогоза, справа лес, а впереди домик. Не домик даже, а так… сарайчик, прилепившийся к берегу, поглядывающий на реку окошком, густо затянутым паутиной, как бельмом.
Прибыли! Вот он– пункт назначения и одновременно начало пути.
За спиной шипение, хочется оглянуться, но она не станет, потому что и так знает, кто там лежит на заднем сиденье связанный по рукам и ногам, с пыльным мешком на голове. Ведьма, которую нужно убить. Во что бы то ни стало…
Арине понадобилось время, чтобы разжать сведенные судорогой пальцы, выпустить руль из рук, а потом обернуться, посмотреть на пустое заднее сиденье. Уже пустое.
–Что ты видела?– Марго сидела рядом, заглядывала в лицо.
–Анук отвезла Саломею в какой-то речной домик, потом вернулась сюда, чтобы подготовиться.
–Кчему?
–Кубийству.
Железная коробка тускло поблескивала чуть прихваченным ржавчиной боком, манила. Что в ней? Какие еще секреты? Пока не откроешь– не узнаешь. Арина сделала глубокий вдох, взяла коробку в руки. Щелк– замочек открылся легко, и коробочка явила свое отполированное нутро.
–Что это?– спросила Марго.
–Иглы, кажется.
Иглы были тонкие, длинные, золотые.
–Зачем?– Марго тянула шею, силясь разглядеть все в подробностях.– Для чего такие иглы?
–Это не просто иглы. Это иглы для акупунктуры.– Арина взяла одну в руку.
…Залитый солнцем кабинет, горький запах от дымящейся полынной сигары. Меридианы, которые она, в отличие от других, может видеть. Золотистая нить Ци пульсирует жизнью, завязывается узелком на ладони. Под иглой– сопротивление, но не кожи, а энергии. Иесли нажать с нужным усилием, а потом чуть повернуть, если сделать все правильно, то Ци больше ничто не будет сдерживать, и сила хлынет не тонким ручейком, а полноводной рекой, заполняя каждую клеточку, даря жизнь и ощущение счастья. Но ей нужна другая точка, совсем другая… Больно не будет, будет хорошо. Даже умереть можно с улыбкой. Ей ли не знать. Жаль только, что не все закончено, столько интересного не сделано, столько удивительных открытий не совершено. Было впереди, осталось позади. Но до чего же не хочется умирать вот так… бездарно, без мук, но с ощущением, что тебя обокрали, забрали не просто жизнь, а что-то гораздо более ценное. Золотистая нить теряет цвет, и свечение наполняется чернотой, как грязью. Ци уходит, и вместе с ней уходят сила, жизнь и надежда на то, что все еще можно исправить, надо лишь найти способ. Та, другая ведьма, не желает ждать. Другой хочется жить так же сильно, как ей сейчас умереть…
Железная коробка выпала из рук, золотые иглы рассыпались по салону. Арина всхлипнула, замотала головой, прогоняя чужие предсмертные воспоминания.
–Что это? Чье?– Марго смотрела испуганно, по-рыбьи открывая и закрывая рот.
–Это иглы Марты. Она… убила себя. Сама, собственными руками. Анук ее как-то заставила.
Задыхаясь, обливаясь холодным потом, Арина нажала на кнопку, открывающую багажник, и едва не вывалилась из салона машины– так ей хотелось на свежий воздух, подальше от всего этого.
Вбагажнике лежала лопата. Обычная садовая лопата со следами земли на основании черенка. Вот только земля эта оказалась не садовая. Арине не нужно было брать ее в руки, чтобы понять очевидное. Этой лопатой Анук раскопала могилу Марты…
Арина уселась на землю прямо у колеса машины. Ноги не держали, руки дрожали. Хороша ведьма! Еще ничего не сделала, а уже выдохлась.
–Ты как?– Марго присела перед ней на корточки.
–Плохо. Сил нет.– Марго не нужно врать, она и сама все видит.
–Возьми веретено. Ночами, когда я к тебе… подключалась, оно не позволяло обессилить тебя окончательно. Ячувствую такие вещи, можешь мне поверить.