Саломея потянулась, не без усилия выдернула кинжал, швырнула его на стол.
–Это странно,– сказала она задумчиво.– Раньше я вообще не ощущала ее присутствия, а теперь, кажется, вот-вот увижу.
Это потому, что мертвое стало чуть менее мертвым после того, как они замкнули теневой Круг. Интересно, Саломея знает про Круг?
–Она мне никогда не нравилась, даже при жизни. Обыкновенная выскочка из низов.
–Аты прямо столбовая дворянка!– прошипела Марго. Дыра в ее животе уже начала затягиваться.
–Италант какой-то плебейский. Гадание на картах!
–Япророчила! Ясно тебе, старая дура?!
–Она пророчила,– повторила Арина, чтобы поддержать Марго.
–Идопророчилась. Марго, слышала бы ты себя! Та умрет, эта умрет, третья восстанет из праха, чтобы рассказать о своем убийце.
–Кто восстанет?– Арина не удержалась от вопроса.
–Надо думать, что Марта. Это ведь ее откопала Анук. Чем не восстание из праха! Дом Марты я почистила, сделала все, чтобы казалось, что она просто уехала. Забыла сущий пустяк: не проверила карманы ее костюма, зарыла без обыска. Ав кармане оказалось вот это,– брезгливо, двумя пальцами, она взяла со стола небольшой блокнот.– Записная книжка с расписанием встреч. Угадай, кому было назначено в день ее исчезновения?
–Вам.
–Мне. Мертвая восстала и предъявила Анук вот эту гадость!– Она отшвырнула блокнот.– ААнук в отличие от тебя не дура. Она быстро смекнула, что к чему. Вот кого нужно было убирать первой!
–Зачем?
–Что– зачем?
–Зачем вы убиваете?– Влюбом действии должен быть смысл. Даже Бабай, патологический убийца, старался не отнимать жизнь без нужды. Ау него нужда, да еще какая…
–Вот ты мне и скажи, это ведь ты у нас особенная.– Саломея поморщилась, признавать чью-то исключительность было не в ее правилах.– Когда ты подозревала Анук, чем ты оправдывала ее действия?
–Такое нельзя оправдать.
–Перестань. При желании можно оправдать все, что угодно. Так почему ты подозревала Анук?
–Она старая.
–Хорошо. Уже теплее.– Саломея ободряюще улыбнулась. Так улыбается терпеливая учительница нерадивому ученику.
–Ее силы иссякали. Ижизненные, и ведьмовские.
Пусть… Если Саломее хочется поговорить, она будет разговаривать. Время– ее союзник. Возможно, порошок Анук не будет действовать так долго, как рассчитывает Саломея. Итогда у нее появится шанс. Хоть крохотный– любой.
–Ведьмовские силы не могут закончиться, детка. Чем старше ведьма, тем она сильнее. Это как коньяк. Авот жизненные… Тут ты попала в точку. Видишь ли, какая досада… Вот ты можешь горы своротить, мужики падают к твоим ногам штабелями, деньги у тебя есть, драгоценности. Одного нет– здоровья.– Лицо Саломеи окаменело, сколы и трещинки проступили на нем с новой силой, просочилась сквозь поры желтушность, ввалились глаза, заострились скулы, а роскошные платиновые кудри, казалось, вмиг свалялись, превращаясь в седые патлы. Морок. Морок, наброшенный на саму себя. Вот только себя не обманешь.
–Что это?– Арине бы отвернуться, не видеть это стремительное увядание, но она смотрела во все глаза.
–Это то, с чем не может справиться ни одна ведьма. Лейкоз– предвестник грядущей смерти. Аумирать не хочется.– Лицо-маска снова изменилось, подтянулось, помолодело.– Ты знаешь, как хочется жить, когда весь мир у твоих ног? Знаешь, на что можно пойти ради спасения собственной жизни?
–Да, на убийство.
–Убийство. Как по́шло!– Саломея взмахнула рукой.– Это не убийство, а естественный отбор. Выживает сильнейший. Самый сильный, самый приспособленный.
–Вы?
–Я! Ине смотри на меня так! Много ты понимаешь, девчонка! Яне сразу стала такой. Яборолась, пыталась справиться обычными средствами, человеческими. Казалось бы, если есть деньги, можно решить любую проблему. Да вот не любую! Мне сказали, надежды нет. Впяти разных клиниках, пять разных врачей, на пяти разных языках. Пересадка костного мозга не поможет, химия лишь продлит страдания. Когда в твою жизнь стучится смерть, деньги превращаются в бесполезные бумажки. Мне обещали полгода. Яживу уже два. Иповерь, врачи тут ни при чем. Яживу на своих собственных «ведьмовских» резервах.
–Иубиваете себе подобных.
–Как меня бесят глупые идеалисты!– Саломея досадливо тряхнула головой.– Иона была такой же. Марта. Она одна знала, ей одной я открылась. Она же врач. Говорили, очень хороший. Двадцать лет работы гематологом, пятнадцать лет восточных практик, целительский дар с самого рождения. Только она одна могла мне помочь. Ипомогала: травки, заговоры, китайские штучки. Мне становилось легче. Ненадолго. Апотом все возвращалось, становилось еще хуже, страшнее. Исамое ужасное, я понимала, шкурой чувствовала, что может быть по-другому, что есть средства, которые позволят мне исцелиться не на время, а навсегда. Ядогадывалась, что Марта знает, как это сделать без травок, заговоров и китайской фигни. Знает, но не рассказывает. «Саломея, потерпи еще немного, я что-нибудь придумаю!»– вот что она говорила! Каждый раз лгала, глядя мне в глаза. Итогда я подумала: «Какого черта? Яже морочница!»– Она дернула ворот рубашки, выпростала камею, погладила с нежностью, улыбнулась:– Яморочница, и у меня есть вот это. На случай, если собственных сил не хватит. Но их хватило, Марта заговорила. Оказалось, что я была права– есть решение, и Марта о нем знает.
–Убийства…
–Молчи, не перебивай! Ты беспородная шавка, которой дар достался по нелепой случайности. Тебе меня не понять, но хотя бы попытайся.
Краем глаза Арина видела, как Марго, склонившись над бесчувственной Анук, покачала головой– все по-прежнему.
–Аты стой на месте!– взвизгнула Саломея и потянулась за кинжалом.– Если не хочешь всю оставшуюся ночь штопать дыры в своем брюхе.
Марго замерла, вопросительно глянула на Арину.
«Ты можешь уйти,– не сказала, а подумала она.– Тебе незачем здесь оставаться».
–Ну уж нет.– Марго раздраженно дернула плечом.– Яхочу увидеть, как она сдохнет.
–Поболтали?– осведомилась Саломея.– Атеперь заткнитесь! Обе!
Она прошлась от стенки до стенки. Восемь шагов туда, столько же обратно. Потерла виски и продолжила другим, совершенно спокойным тоном:
–Большие блага и тайны не даются малой кровью. Платить нужно за все. Вмоем случае можно было заплатить чужой силой. Ты слышала про девять жизней кошки?
Арина кивнула, украдкой попыталась пошевелиться. Ничего. Лишь лежащие на коленях пальцы чуть заметно дрогнули. Порошок Анук действовал безотказно.
–Апро то, что у ведьмы, как и у кошки, тоже есть девять жизней? Яизрасходовала почти все свои, когда боролась с болезнью. Песок в песочных часах практически закончился. Время вышло. Но если отнять жизни у других ведьм, все чудесным образом наладится. Проблема тут только одна: ведьма– редкий зверь. Язнала лично семерых, тех, кто входил в Круг. ИМарта была одной из них. Ей просто не повезло. Признаюсь честно: убивать нелегко. Что бы там про меня ни говорили, все мои мужья умерли своей смертью. Чтобы не ждать слишком долго, нужно выходить замуж за старика. Переполненное любовным томлением стариковское сердце– очень хрупкий механизм.– Саломея улыбнулась. Вее улыбке была нежность Черной вдовы.
–Но ты все равно убила,– раздался скрипучий голос.
Арина вздохнула с облегчением– Анук пришла в себя.
–Иснова здравствуйте!– Саломея отвесила театральный поклон.– Теперь уже точно все в сборе. Так даже интереснее. Кстати, как тебе твоя протеже? Хорошо она тебя приложила, старую дуру!
–Простите.– Арина скосила взгляд на Анук.
–Ничего, девочка, я сама виновата.
–Конечно!– подхватила Саломея.– Ты чуть все не испортила. Авот скажи честно, Анук: ты в самом деле собиралась меня убить? Ирука бы не дрогнула?
–Не сомневайся.– Анук попыталась сесть, но у нее ничего не вышло.
–Иэта женщина смеет читать мне нотации!
–Ты убийца!
–Поневоле. Язащищала свою жизнь. Уж как умела, извини.
–Марта тебя любила. Она была лучшей из нас.– Анук закашлялась и тут же поморщилась, наверное, из-за головной боли.
–Да,– Саломея кивнула.– Яее тоже по-своему любила, но она посмела решать, каким станет мое будущее. И в отличие он нее я оказалась куда милосерднее. Марта умерла без мучений, просто использовала обратную сторону своего дара. Яс трудом поверила, что это получится, что обычной иглой можно убить.
Не обычной, а акупунктурной. Можно убить, можно разбудить уснувшую Ци, если знать, как это делается. Она, Арина, теперь знала. Крошечная точка, которую нельзя увидеть, но можно почувствовать, ощутить под пальцами мерное биение жизни. Иесли воткнуть иглу на нужную длину, а потом слегка повести в сторону, уснувшая, почти мертвая Ци проснется и вернутся отнятые силы. Как обидно! Она держала в руках свое спасение– железную коробочку с золотыми иглами. Апотом уронила…
Надежда блеснула золотистой искоркой в отвороте рукава куртки. Не все иглы рассыпались, одна воткнулась в ткань ветровки. Вот только дотянуться до нее никак не получится. Видит око, да зуб неймет…
–Изнаешь что?– донесся словно издалека голос Саломеи.– Когда Марта умерла, когда я своей волей заставила ее умереть, мне стало хорошо. Так, как не было уже много лет. Яошалела от счастья. Наверное, поэтому допустила ошибку, не обыскала одежду Марты, перед тем как ее похоронить.
–Закопать,– оборвала Анук.– Ты закопала Марту на пустыре, среди строительного мусора, как собаку.
–Пусть так.– Саломея небрежно махнула рукой.– Главное– своего я добилась. Ты можешь не верить, но тогда я решила, что жизненных сил Марты окажется достаточно и мне не придется убивать остальных.
–Зарекалась лиса в курятник ходить,– невесело усмехнулась Анук.
–Авы и были курами! Безмозглыми птицами без чувства самосохранения. Все так хорошо сложилось, я постаралась, чтобы все думали, будто Марта просто уехала, но Флора не поверила, стала задавать опасные вопросы. Рано или поздно она бы взбаламутила вас, весь курятник. Иты первая,– Саломея ткнула пальцем в Анук,