«Странно, мне это уже не нравится, – забеспокоилась она, – наверное, что-то случилось. Я, конечно, его плохо знаю, но уверена, что возможности покинуть Глухово он бы не упустил».
Перекусив оставшейся с вечера картошкой, она решила еще немного подождать. Настроившись на совместное путешествие, уже не хотелось пускаться в путь одной. Прождав безрезультатно два часа, Энджи уже практически не сомневалась, что с Егоршей что-то случилось.
«Я не могу просто так взять и уйти, возможно, ему нужна помощь, – закрывая дверь и спускаясь с крыльца, думала она, – придется сходить в деревню».
Пробираясь по лесу, а затем и шагая по дороге, она уже начала сомневаться в том, что затея идти пешком до железнодорожной станции так уж хороша. Солнце палило нещадно. Когда она добралась до Глухово, все, что ей хотелось, так это забиться куда-нибудь в тенек и отдышаться.
Очень хотелось пить. Увидев на улице колонку, Энджи с наслаждением напилась холодной воды, а заодно и умылась. Освежившись и почувствовав себя значительно лучше, девушка оглянулась вокруг и только сейчас сообразила, что понятия не имеет, где Егорша живет. Нужно было у кого-то спросить, но вступать в контакт с деревенскими не хотелось. Прошлый опыт общения с местными жителями еще не забылся, особенно злобные старухи, плюющие ей вслед.
«М-да, мне здесь точно будут не рады».
Но не уходить же с пустыми руками, ведь она проделала немалый путь и нужно разыскать Егоршу. Оглядывая улицу, она, как и в прошлый свой визит, не увидела ни одной живой души, но в такую жару это было и понятно. Без особой надобности никто и носа на улицу не совал.
Ломиться к кому-то в дом не хотелось, и она решила устроить засаду. Заметив невдалеке от развалившегося забора древнюю лавочку, надежно скрытую от случайных глаз раскидистым кустом, Энджи решила, что о лучшем наблюдательном пункте нельзя и мечтать. Пробравшись сквозь густые ветви, она заняла позицию в надежде, что рано или поздно кто-нибудь пройдет по улице.
Ждать пришлось недолго, не прошло и часа, как из дома напротив вышла довольно бодрая старушка. Поправляя платок на голове, она заспешила прочь. Энджи выскочила из засады и бросилась вдогонку.
– Извините, – крикнула она.
Старушка испуганно обернулась и мелко-мелко закрестилась.
– Подождите, пожалуйста, – Энджи, стараясь привлечь к себе внимание, махала ей рукой.
Старушка, нервно озираясь, обреченно ждала, пока к ней подойдет молодая «ведьма». Сравнявшись с местной жительницей, девушка постаралась вести себя настолько любезно, насколько это было возможно:
– Спасибо, что меня подождали. Вы не бойтесь, я вам вреда не причиню.
Та не клюнула на обаятельную улыбку и вежливые слова. Сверля Энджи подозрительным взглядом, отрывисто спросила:
– Чего тебе?
Энджи решила не обращать внимания на этот сухой, если не сказать грубый тон и снова мило улыбнулась:
– Вы не подскажете, где живет Георгий?
– Кто? – усмехнулась старушка.
– Георгий, молодой брюнет с голубыми глазами, – пояснила Энджи.
– Брюнет с голубыми глазами? Ах, вот как! Это ты мне про Егоршу толкуешь?
– Ну да, точно. Он говорил, что его Егором зовут, – заулыбалась девушка.
– А зачем это он тебе понадобился? – прищурилась старушка.
Это прозвучало настолько агрессивно, что Энджи вспыхнула от негодования и хотела уже осадить грубиянку, но вовремя одумалась и надела на лицо вежливую улыбку:
– Мне нужно ему кое-что передать.
В том, зачем она искала Егоршу, не было тайны, но почему-то ей показалось, что информировать недружелюбную старушку о совместных планах было бы неразумно. Да и вообще, какое той дело?
Та презрительно хмыкнула и протянула загоревшую до черноты руку:
– Давай мне, я ему передам.
Как Энджи себя ни сдерживала, стараясь, несмотря на провокацию, удержаться в рамках приличий, но в душе у нее начало закипать раздражение. Поджав губы, она сухо, с напором сказала:
– Мне бы хотелось сделать это лично, если позволите. Скажите просто, где он живет.
Старуха глаз не отвела и отступать не собиралась:
– Тебе бы лучше здесь не задерживаться, – прошипела она, – ишь змея! Бабка твоя хорошему парню жизнь сгубила, теперь ты за другого взялась! Брюнета ей подавай с голубыми глазами! Как не стыдно-то?
Энджи так растерялась от этой атаки, что даже не нашлась что сказать.
Старушка вперила руки в боки:
– Чего вам неймется? Чего тебе от парня-то надо?
– Да ничего мне от него не надо! – возмутилась Энджи.
– Так вот и иди отседова! – осмелела старуха при виде подтягивающигося подкрепления.
Энджи не могла не заметить, как из домов начинают выходить вооруженные вилами и топорами жители Глухово. Оценив воинственный настрой собирающейся толпы, она поняла, что ей действительно лучше покинуть деревню.
– Зачем вы так? Я ничего вам плохого не сделала! – с укоризной сказала она.
– Если еще не сделала, то сделаешь! – включилась в разговор высоченная старуха, подоспевшая раньше остальных.
На голову выше, широченной костии с руками как у молотобойца, она была настроена очень воинственно. Держа наперевес огромные вилы, великанша сделала шаг вперед, явно давая понять, что пришла не разговоры разговаривать.
Энджи попятилась и хотела уже спасаться бегством, но, оглянувшись, увидела, что ее уже успели взять в кольцо.
– Что вы собираетесь делать? – испуганно спросила она.
Ей никто не ответил, но по лицам глуховцев было понятно, что ничего хорошего от них ждать не приходится.
– Зря ты сюда пришла, ведьма! – сказала великанша. – А ну, пошла! – замахнулась она на Энджи вилами.
– Вы что, с ума посходили? – не на шутку испугалась та, пятясь назад до тех пор, пока не уткнулась спиной в чей-то выставленный топор.
Отскочив, она в панике огляделась.
– Прекратите! – уже в полный голос закричала попавшая в ловушку девушку.
– Иди по-хорошему, а не то… – Великанша слегка ткнула ее вилами, демонстрируя серьезность намерений. У Энджи похолодело внутри, она поняла, что живой может отсюда и не выйти.
– Отпустите меня, я сама уйду! – в слезах кричала она. – Вы больше меня никогда не увидите!
– Никуда ты не уйдешь! – прозвучал суровый ответ.
Круг неумолимо сужался, старухи, подгоняя девушку вилами, вынуждали ее идти, но совсем не туда, откуда она пришла.
– Куда вы меня тащите? – возмущалась по пути Энджи.
Толпа загнала ее в какой-то двор и остановилась возле глубокой ямы, рядом с которой лежала осиновая борона.
– Сама прыгнешь или тебе помочь? – потрясая для убедительности вилами, спросила великанша.
– Не буду я туда прыгать! – от отчаянья голос Энджи срывался на откровенный визг.
Глава 20
Откуда ни возьмись налетел ветер, раздувая подолы старух и срывая платки с их голов. Одна из них, маленькая и тщедушная, не устояла на ногах и вдруг упала. Порыв ветра подхватил свою жертву и покатил по двору, как перекати-поле.
– Да она колдует! – вскрикнула великанша.
Энджи почувствовала уже привычный прилив ярости, но на этот раз не пыталась его сдержать. Эти злобные старухи должны поплатиться за то, что с нею делают. Вскинув вверх руки, она питала своей болью и ненавистью вызванную ею стихию. Ярость, гнев, а затем и восторг наполнили ее душу:
– Давай рви! – кричала она во внезапно потемневшее небо.
Забыв о старухах, молодая ведьма наслаждалась бешенством природы, ставшей на ее защиту.
Неожиданный удар по голове ее оглушил, затем она почувствовала сильную боль, в глазах потемнело, сознание помутилось, и, свалившись мешком, Энджи затихла. Ветер сразу же прекратился, небо прояснилось, солнце смущенно выглянуло из таявших прямо на глазах туч.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно сказала великанша, отбрасывая в сторону полено, которым ударила девушку по голове, – давайте, пока ведьма не очухалась, скинем ее в яму и прикроем бороной. Так ей не выбраться, да и колдовать она не сможет, пусть подыхает здесь, как собака.
Старухи схватили девушку за руки и за ноги и, подтянув к яме, скинули бесчувственное тело вниз. Тщательно закрыв яму бороной и плюнув по очереди на ненавистную ведьму, они покинули двор, не собираясь сюда возвращаться как минимум еще неделю.
Когда Энджи пришла в себя, то сначала не поняла, где она находится. Открыв глаза, она вглядывалась в кромешную тьму и пыталась сообразить, что это за место. Все тело болело, голова гудела, на затылке вздулась огромная шишка. Поднявшись на ноги, она почувствовала приступ головокружения и была вынуждена снова опуститься на землю.
И тут Энджи вспомнила, как ополоумевшие старухи гнали ее вилами до ямы, как она, разозлившись, дала волю эмоциям, а затем резкая боль в голове и ничего. Значит, они все-таки скинули ее в эту яму. Задрав голову, она посмотрела вверх, пытаясь определить глубину западни, в которую попала. Яма была чем-то перекрыта, но сквозь узкие щели ей удалось увидеть одну-единственную звезду, стыдливо заглядывающую в эту нору.
«Значит, уже ночь, – констатировала она, – в Глухово я пришла где-то в полдень. Получается, что я здесь уже около двенадцати часов».
Опираясь на осыпающуюся под рукой земляную стену, Энджи с трудом встала и, оценив глубину узилища, поняла, что без чужой помощи ей ни за что отсюда не выбраться. Яма была слишком глубока. Голова кружилась, и она снова села.
«Как же хочется пить, – облизывая сухие губы, думала она. – И где же Георгий или Егорша? Почему он не пришел, почему не заступился за меня?»
Услышав рядом шорох, она испуганно вздрогнула. Совсем рядом мимо пробежало что-то маленькое, издавая при этом противный писк.
«Да тут крысы!» – мелькнула ужасающая догадка.
Вскочив на ноги, Энджи прижалась к стене. Напрягая зрение, она вглядывалась в темноту, пытаясь определить, где ее подкарауливает отвратительное животное. Но ноги плохо ее держали, и она была вынуждена снова сесть. Обхватив колени руками, узница вжалась в стену, стараясь занимать как можно меньше места. Сколько она так просидела,