– Ты думаешь…
– Да, думаю, – с трудом удерживаясь от слез, сухо сказала она, – так сколько бы ты мне дал лет?
Егорша внимательно вгляделся в лицо Энджи, затем в его глазах промелькнуло лукавство, но он ответил абсолютно серьезно:
– Ну, если тебя умыть и немного причесать, то лет на двадцать пять ты вполне потянешь.
– Я тебя серьезно спрашиваю, – Энджи было не до шуток.
– Я абсолютно серьезен, – важно кивнул тот, – вот и Федор подтвердит. – он оглянулся, ожидая поддержки приятеля.
Тот, занятый своими мыслями, вздрогнул и тут же согласно закивал:
– Да-да, выглядишь отлично.
– Правда? – уже почти поверив им, уточнила Энджи.
– Да, конечно, за эти несколько дней, что мы знакомы, ты и на год не постарела, – улыбнулся Егорша.
– Но если не я источник омоложения Прасковьи, то кто?
Вопрос повис в воздухе, ответа на него ни у кого не было.
– Насколько я помню, большой ворон говорил, что если не похоронить Прасковью здесь, то будет беда, я правильно его понял? – Егорша вопросительно посмотрел на Энджи.
– Ну да, так он и сказал.
– А это значит, что если это сделать, то беды не будет. Логично?
– Наверное, не знаю, – пожала плечами необразованная ведьма.
– Я надеюсь, что если она в эти дни и крала у кого-то молодость, то после того, как мы ее здесь упокоили, она это делать перестанет, – не очень уверенно предположил Егорша.
– Возможно, и так, – вступил в беседу Федор, – проверить эту версию можно одним способом: через пару дней вырыть ведьму и посмотреть, как она выглядит.
– Да, ты абсолютно прав. Если в ближайшее время не появится новой информации, придется так и сделать, – согласился Егорша.
– Ты хочешь, чтобы я торчала здесь еще два дня? – возмутилась Энджи.
– А ты куда-то спешишь? – обернулся к ней Федор.
– Я, кажется, тебе уже говорила, что хочу поскорей убраться отсюда и забыть навсегда об этих ведьминских штучках! – начала она злиться.
– Ну как же, помню, помню, – отступил он.
Энджи, немного посверлив его для острастки возмущенным взглядом, решила перейти к насущному делу:
– Ладно, надо сжечь рубашку и уходить отсюда. У кого есть спички?
– Этот вопрос мы выяснили еще вчера, – напомнил ей Егорша, – ни у кого.
– Ах, ну да, – вздохнула она, – значит, сожжем дома.
Открыв шкатулку, она положила в нее книгу заклятий и, закрыв на ключ, опустила в яму под жертвенным камнем.
– Может, лучше ее взять с собой? – высказал предложение Федор. – Вдруг ее здесь кто-нибудь украдет?
– Надежней места я не знаю, – ответила Энджи, забрасывая шкатулку землей, – как раз здесь она будет в безопасности.
Федор хотел было что-то возразить, но передумал. Поиграв желваками, он отвернулся и пошел к лесу.
– Вы идете? – кинул он им через плечо.
Егорша с Энджи удивленно переглянулись и поспешили за ним.
– Странно, – складывая на ходу детскую рубашку, бормотал Егорша, – про нее он даже не вспомнил.
Глава 33
Дорогу до дома Прасковьи они преодолели в полном молчании, исключая причитания Энджи при проходе через еловую стену. Каждый был занят своими мыслями, и, судя по нахмуренным лицам, у всех они были далеко не радостными. Федор шел впереди и явно не желал ни с кем общаться. Шагая сзади, Егорша то и дело поглядывал на широкую спину приятеля и хмурился еще больше.
Когда за деревьями показался знакомая крыша, Федор остановился.
– Вы это… идите, а я сейчас подойду, – глухо сказал он, не глядя никому в глаза, и свернул с тропы.
– Эй, ты куда? – крикнул вслед Егорша. – Нужно же рубашку сжечь.
– Вы жгите, я сейчас, живот что-то прихватило, в туалет мне надо, – махнул тот рукой и скрылся в кустах.
– Странный он какой-то, – поделился сомнениями Егорша, – его как будто подменили.
– Он сильно расстроен, – попыталась Энджи реабилитировать Федора.
– Может, он чем-то и расстроен, но у меня создается впечатление, что судьба сына уже не сильно его волнует. Ладно, пошли.
Стоили им появиться на поляне, как из дома выскочила взволнованная Ксения:
– Где вы были? Я чуть с ума не сошла! – И, оглядевшись, спросила: – А где Федя?
– Не волнуйся, он жив-здоров, просто у него что-то с животом. До ветру отошел, сейчас придет, – успокоил ее Егорша. – Как Максимка?
Ксения тяжело, прерывисто вздохнула:
– Ой, Егорушка, я ночью думала – все, отлетит его душа, – в опухших от бессонницы глазах несчастной матери выступили слезы, – совсем он в беспамятство впал и все отца звал, а к утру вроде заснул, дыхание успокоилось. Он и сейчас еще спит, но мне кажется, его лицо немного порозовело.
– Правда? – обрадовался Егорша и приобнял ее за плечи. – Это же отличная новость! Уверен, что с ним теперь все будет хорошо, мы не зря всю ночь пропадали.
Глаза Ксении загорелись надеждой:
– Вы нашли книгу?
– Да, нашли, и еще мы знаем, как спасти Максимку. Кстати… – Он достал из кармана рубашку и протянул матери мальчика: – Это его?
– Где вы ее нашли? – удивленно спросила она. – Я уже две недели как обыскалась. Думала, куда она делась?
– Так она пропала две недели назад? – уточнил Егорша. – А после этого Максимка начал слабеть?
Ксения подняла на него испуганный взгляд:
– Ты думаешь, Прасковья наслала на него порчу? Но что он ей сделал?
– Не совсем порчу, – вступила в разговор Энджи, – она сделала заговор на рубашку и питалась энергией вашего сына не только до своей смерти, но, судя по всему, и после. Нужно срочно сжечь рубашку, и мальчик должен пойти на поправку.
– Да-да, давайте быстрее, – засуетилась Ксения и побежала к поленнице за дровами.
Они развели костер и, не дожидаясь Федора, бросили в него злополучную рубашку. Языки пламени с жадностью накинулись на предложенное угощение, и уже через несколько минут не осталось и нитки, лишь черный дым поднялся над деревьями и растаял в воздухе.
– Ну все, – облегченно вздохнул Егорша, – будем надеяться, что Максим спасен.
– Но где же Федя? – взволнованно спросила Ксения. – С ним точно все в порядке?
Егорше не хотелось посвящать ее в свои сомнения, ведь он и сам не был ни в чем уверен, а Ксении и так тяжело. Поэтому он беспечно сказал:
– Да все в порядке, скоро придет. Пойдем глянем на Максима.
Они зашли в дом и встали вокруг постели мальчика. Тот спал, исхудавшая грудь равномерно вздымалась, дыхание было ровным и спокойным.
– Мне тоже кажется, что он стал выглядеть получше, – прошептала Энджи.
– Это точно, – согласился Егорша и обернулся к Ксении: – Я уверен, что теперь с ним все будет в порядке.
Та ответила ему счастливым, благодарным взглядом.
– Мама! – открыл глаза Максим. – Я есть хочу.
– Есть хочешь? – не поверила мать своим ушам и тут же, чуть не задыхаясь от счастья, взяла его за руку: – Сейчас, сынок, супчика тебе принесу.
– Ну вот, раз появился аппетит, значит, дело пошло на поправку, – расплылся в улыбке Егорша.
Ксения хлопотала возле стола. Нарезала привезенного с собой хлеба и налила в небольшую миску суп из большой кастрюли.
– Давай-ка, сынок, присядь, я тебе помогу, – хлопотала она, поддерживая мальчика за спину и подкладывая под нее подушку, – вот и отлично, давай покушаем.
Она начала кормить сына, Максим ел с большим аппетитом.
– Я из вашей курицы суп сварила, – обернулась она к глотающим слюни Егорше и Энджи, – наливайте себе сами, поешьте, вы же голодные, только Федюше оставьте.
Они не заставили себя просить дважды и, налив наваристого густого супа, вышли из дома и уселись за уличным столом. Пустые желудки, сжавшись от аппетитного запаха, срочно требовали пищи, и все другие задачи пока отступили в сторону. Над столом царило безмолвие, которое нарушалось лишь стуком ложек и звуком жадно жующих челюстей. Когда первый голод был утолен, Егорша счел нужным отдать дань кулинарному мастерству жены Федора:
– Мне кажется, я ничего вкуснее раньше не ел.
– Да, Ксения потрясающе готовит, – согласилась Энджи, – хозяйка она отличная. Ты заметил, какую она чистоту навела в комнате?
– Нет, не обратил внимания, – помотал он головой, не в силах оторваться от миски.
Услышав сзади жалобное поскуливание, они испуганно обернулись. Прямо за их спинами стоял черный пес. Егорша от неожиданности чуть не подавился:
– Вот же черт, напугал. Привет, Игорек.
Пес явно был голоден, настолько, что не мог этого скрыть. Он то и дело сглатывал обильную слюну и тихо скулил, не сводя с них глаз. Его хвост, хоть и не сильно, но вполне дружелюбно повиливал. Сейчас он ничем не напоминал того злобного, непримиримого пса, ярость которого сдерживалась только необходимостью подчиняться ведьме.
– Ты это видишь? – вполголоса спросил Егорша.
– Да, – кивнула Энджи.
– Здорово, друг, – решил тот проявить гостеприимство, – есть хочешь?
Наклонив голову набок, пес внимательно слушал, амплитуда повиливания хвоста значительно увеличилась. Наконец, облизнувшись, он, опасливо поглядывая на Энджи, сделал маленький шаг навстречу, затем второй.
– Иди, иди сюда, не бойся, – подбодрил его Егорша, ставя на землю свою миску с остатками супа и куриными костями. Пес был уже не в силах больше терпеть. Ускорив шаг и кинув последний, подозрительный взгляд на наблюдавшую за ним девушку, он накинулся на угощение. Не прошло и минуты, как миска была вылизана дочиста.
– Да уж, – не удержался от комментария Егорша, – видимо, там, откуда ты пришел, с харчами был напряг. А где ты, кстати, был, Игорек?
Пес, жадно обнюхивая землю в надежде найти завалявшуюся где-нибудь косточку, даже не поднял головы.
– Игорь, я с тобой разговариваю, – настаивал Егорша.
– Что ты к нему пристал? – усмехнулась Энджи. – Собаке не до разговоров.
– Вот и я про то – собаке! – с нажимом на последнее слово сказал он.
– Что ты хочешь сказать?
– Тебе не кажется его поведение странным?