Поднатужившись, она потащила тело приятеля в сарай. С трудом усадив его возле столба рядом с Федором, взяла веревку и для начала крепко-накрепко связала Егорше руки за спиной, а затем и ноги. Потом обмотала несколько раз веревку вокруг него и столба. Проверив узлы, Энджи обессиленно свалилась рядом.
– Ну и денек, – любуясь обоими связанными мужчинами, выдохнула она, – кто же мне поможет найти и оттащить тело Прасковьи на ведьминское кладбище?
Глава 40
Немного подумав, Энджи не нашла лучшего решения, чем привести в чувство Федора, рассудив, что если душа Игоря каким-то образом перепрыгнула в Егоршу, то теперь тело его друга должно принадлежать законному владельцу. В данной ситуации Федор был единственным человеком, на помощь которого она могла рассчитывать. Но пока она не спешила с освобождением и снимать путы не торопилась: «Сначала нужно понять, что у него сейчас в голове, а там будет видно».
– Федор, – подошла она к нему поближе, – очнись!
Тот на ее призывы никак не реагировал. Энджи пошла к колодцу и набрала полное ведро воды. Вернувшись в сарай, одним махом выплеснула ведро Федору в лицо. Способ оказался вполне действенным. Очнувшись, тот затряс головой и отплевывался, ошарашенно оглядываясь вокруг и не понимая, где он находится.
– Где я? – наконец, обратился он к наблюдавшей за ним девушке.
– А ты ничего не помнишь? – спросила она.
– Нет, – его ответ прозвучал вполне искренне, – а почему я связан? – И, увидев прикорнувшего рядом Егоршу, задал второй вопрос: – И он?
Даже если бы Энджи захотела, она не смогла бы ответить на этот вопрос в двух словах, поэтому продолжила допрос:
– Как зовут твою жену и сына?
– Что за фигня? – начинал закипать Федор.
– Если хочешь, чтобы я тебя развязала, – отвечай! – Энджи решила быть непреклонной.
Тот посмотрел на нее почти что с ненавистью, но ответил:
– Ксения и Максим.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнула она, – а мать?
– Что – «мать»? – Судя по начавшим наливаться кровью глазам, Федор был уже не на шутку зол, а уж что-что, а выводить его из себя в планы Энджи совсем не входило. Поэтому она решила несколько смягчить напор.
– Как зовут твою мать? – настолько дружелюбно, насколько смогла, спросила она.
– Аксинья, – взревел Федор, – что за дурацкие вопросы? И развяжи меня, в конце концов.
– Ты не злись, – миролюбиво сказала она, – прежде чем тебя развязать, я должна быть уверена, что ты – это ты.
– А кто же? – смотря на нее как на сумасшедшую, спросил он.
– М-м-м, – пыталась она сообразить, как бы лучше преподнести ему информацию, и решила, что лучше, чем наводящие вопросы, ничего сейчас придумать нельзя.
– Я отвечу тебе, но сначала скажи, что ты помнишь последнее? До того, как очнулся здесь связанным.
– Я помню Егоршу. Он был какой-то странный, – ответил Федор.
– Что значит «странный»?
– У него были такие глаза! Я никогда не видел у него такого тяжелого, мрачного взгляда.
– Как будто он – это не он? – приободрилась Энджи, видя, что система наводящих вопросов отлично работает.
– Ну да. – Федор посмотрел на нее уже более осмысленно.
– Теперь ты понимаешь, что я имела в виду, говоря, что хочу убедиться, что ты – это ты? – Она решила ему помочь свести концы с концами.
– Ты хочешь сказать, что я был таким же? – испуганно спросил он.
– Именно, – кивнула она.
– И как долго?
– А что ты помнишь до этого?
– Я помню, как мы втроем несли тело Прасковьи на кладбище. Помню, как добрались в полной темноте, и вы легли спать, а я остался дежурить, – он говорил медленно, как будто воспоминания не спешили к нему возвращаться. – Помню, как Максимка позвал меня на помощь, и я пошел за ним в лес.
– Больной Максим ночью на ведьминском кладбище позвал тебя в лес, и ты пошел? – изумленно спросила девушка.
– Ты не мать, тебе не понять, – огрызнулся он, – я был как в тумане. Он так плакал, что я не смог не пойти за ним.
– Это проделки Прасковьи, – высказала свое заключение молодая ведьма, – она заманила тебя в лес. Интересно, а как ты проходил через еловую стену?
Федор озадаченно на нее посмотрел:
– А знаешь, никакой стены не было. Я шел по обычному лесу.
– Ясно, Прасковья и тут подсуетилась. А что было дальше?
– А потом я увидел глаза, они, как магнитом, притягивали мой взгляд, и все… Больше ничего.
– Глаза? Чьи глаза? – встревожено спросила она.
– Мне вначале показалось, что это была собака, но, когда наши взгляды встретились… – Федора передернуло. – В общем, не знаю. Помню глаза, от которых было не оторваться.
– Интересно, собака, значит, – у Энджи начал наконец складываться пазл, – до тебя душа Игоря сидела в теле собаки, потом перебралась в тебя. Как она это сделала? Через взгляд, что ли?
– Что за Игорь? – спросил Федор.
– Это один злодей, который умер здесь, и вначале его душу Прасковья поместила вот в этого пса, – показала она на Ярого, с невинным видом лежавшего на пучке соломы. – Той ночью ты встретил его возле ведьминского кладбища, и душа Игоря из него перебралась в тебя. А сегодня, пока Егор тебя связывал, она перепрыгнула в него. Возможно, тоже через взгляд.
– А зачем он меня связывал? – задал вполне резонный вопрос Федор.
– Потому что ты об этом сам попросил, – усмехнулась Энджи, – то есть Игорь. Для того, чтобы ты, то есть он, не смог помешать нам с Егором сжечь сегодня ночью тело Прасковьи и прекратить всю эту вакханалию.
– А вы разве не похоронили ее на том кладбище?
– Мы похоронили, но не ее, – ответила она и тут же взмолилась: – Федор, тут все так запутано, я тебе потом подробно все объясню.
– Хорошо, – кивнул он и задал наконец вопрос, который давно уже висел у него на языке: – А где Максим? Где Ксения? – в его голосе она услышала нескрываемую тревогу.
– С ними все хорошо, – поспешила она его успокоить, – Максим пошел на поправку, и они вернулись домой.
– Без меня? – удивился он.
– Да, – снова кивнула она, – на тот момент ты был для них опасен, поэтому они уехали одни.
– Опасен? – Федор побелел лицом, – Я что, их обидел? Что я натворил?
– Ничего, – ответила девушка, – мы, слава богу, быстро поняли, что ты – это не ты, поэтому все обошлось.
Он облегченно выдохнул:
– Слава богу! А Максимке правда стало лучше? – с надеждой посмотрел он на нее.
– Да, – улыбнулась Энджи, – он и был здоров, просто Прасковья высасывала из него энергию, но мы с Егором остановили заклятье, и мальчику сразу стало лучше. Уверена, что сейчас он уже бегает.
– Так это она его чуть не погубила?
– Да, и сегодня ночью мы планировали с Егором сжечь тело, чтобы ее остановить.
– Остановить? Так она же умерла? – удивился он.
– Как оказалось, нет, – вздохнула Энджи, – и, если ее тело не уничтожить, она причинит еще много бед. Сейчас в доме лежит моя мать, которая за неделю постарела на тридцать лет, я – следующая. Что будет потом, никто не знает, но Прасковья, судя по всему, настроена решительно. Ты должен мне помочь!
– Я помогу тебе, – кивнул Федор, – но, может, ты меня все-таки развяжешь?
– Ой, прости, конечно, развяжу, – засуетилась она и кинулась его освобождать.
– А что с ним? – растирая затекшие руки, спросил Федор, показывая на Егоршу.
– Его придется оставить здесь, – вздохнула Энджи, – пока в нем душа Игоря, он послушен Прасковье и сделает все, чтобы нам помешать.
– Так что нам нужно сделать? – поинтересовался планами на вечер Федор.
– Ночью нам нужно пойти на глуховское кладбище и найти могилу одной старушки. Если нам повезет, там должно быть тело Прасковьи. Нам надо его достать, перенести на ведьминское кладбище и там сжечь.
– Да уж, делов-то! – усмехнулся Федор. – А что за старушка?
– Какая-то баба Сима, черт… – растерянно протянула Энджи. – Егорша-то знал, где она похоронена, а мы не знаем. Как же нам ночью найти ее могилу?
– Баба Сима умерла? – спросил Федор, – Пусть земля ей будет пухом, она так давно болела. Слава богу, отмучилась.
– Ты ее знаешь?
– Конечно, она родная сестра моей бабули.
– Той, что на печи лежит?
– Ну да, она тоже уже давно к богу просится, а он ее все не забирает.
– Значит, ты знаешь, где именно она похоронена?
– Знаю, – кивнул Федор, – она давненько забила себе местечко рядом с мужем.
– Отлично, – улыбнулась Энджи, – хоть тут повезло.
– Подожди, а я не понял. А при чем тут баба Сима?
– Ее тело мы захоронили вместо Прасковьи на ведьминском кладбище, – вздохнула она. – Подозреваю, а точнее, я уверена, что именно ты его туда и принес.
– Я? – возмутился Федор. – Что ты несешь?
– Не ты, конечно, а Игорь в твоем теле. Именно для этого Прасковья и перекинула его душу из собаки в тебя. А саму Прасковью, скорей всего, ты закопал вместо бабы Симы.
– Это черт знает, что такое, – заиграл он желваками, – эту Прасковью надо просто… – И он запнулся, подбирая слова.
– Именно для этого нам и нужно сегодня ночью найти ее тело и сжечь.
– Когда выходим? – Федору было явно невтерпеж.
– Думаю, часа в два нам нужно быть там. К этому времени все уже точно будут спать. Нельзя, чтобы нас кто-то увидел за таким делом и помешал.
– Хорошо, – вздохнул он, – согласен.
– Я пойду немного посплю, а то сегодня весь день на ногах, – начала подниматься Энджи, – да и тебе не мешает отдохнуть.
– Ты иди, а я этого покараулю, – кивнул он на Егоршу.
– Ладно, – согласилась Энджи, – но будь с ним поаккуратней, не забывай, что это тело твоего друга, не стоит его калечить. – Она смущенно улыбнулась. – Я все-таки планирую его освободить от души Игоря, и… – Она запнулась. – Он мне очень нравится.
Федор поднял на нее взгляд, в глазах промелькнула улыбка.
– Да, парень-то он отличный, – ответил он, – хорошо, буду аккуратен.
– Спасибо, – улыбнулась она в ответ и пошла к выходу.