Выйдя из сарая, Энджи почти сразу же вернулась.
– И еще: если он очнется, не смотри ему в глаза ни при каких обстоятельствах. Эта ночь очень важна, и Прасковья будет защищаться. Его-то мы уже связали, а если душа Игоря снова перепрыгнет в тебя. – Она растерянно замолчала.
– Я понял, – кивнул Федор и полез в карман за носовым платком. – Чтобы ты не волновалась, я ему сейчас глаза завяжу.
– Вот это правильно, – повеселела она, – а я-то и не догадалась.
Глава 41
Заглушив мотор, Энджи обернулась к Федору:
– Ну что, пошли?
Тот молча открыл дверцу и вылез из машины. Выпустив Ярого и прихватив с собой лопаты, они двинулись к глуховскому кладбищу.
– Как думаешь, нас кто-нибудь видел? – спросила Энджи.
– Надеюсь, нет, мы же объехали деревню стороной. Хорошо, что у тебя внедорожник, на пузотерке мы бы не смогли так близко подъехать.
– Да уж, – вздохнула она, – да еще и с выключенными фарами. Я вообще не понимаю, как ты здесь в темноте ориентируешься.
– Разве это темно? – кивнул Федор на чистое звездное небо. – Да и вырос я здесь. Когда мы были мальчишками, ночные походы на кладбище были для нас привычным делом.
– Не далековато ли из Гореловки сюда на кладбище шлепать?
– Мы с матерью уехали из Глухово не так давно. Как дед помер, так и перебрались к бабуле, а до этого здесь жили.
– А-а-а, понятно. Интересно, и что же вам ночью было нужно на кладбище?
– Да так, – смущенно усмехнулся он. – Надеялись призрак одной женщины увидеть. Старики говорили, что она только на кладбище появляется. Еще говорили, что красивая она очень и… абсолютно голая. Нам, мальчишкам, хотелось на нее взглянуть.
– И что? Видели вы ее?
– Я – нет, не видел, а вот один парень с ней встретился.
– И что?
– Поседел за ночь.
– Да ты что? – удивилась Энджи. – А что случилось? Он рассказывал?
– Да нет, повредился он в уме после этого, никого с тех пор не узнавал.
– А остальные, кто с ним были, что говорят?
– Не каждому она показывается, так что и не видел ее больше никто.
– Так, может, она и ни при чем? Мало ли что на кладбище в темноте может привидеться.
– Может, и ни при чем, да только он потом ее имя все время шептал. Сидит на корточках, качается взад-вперед и бубнит: Анфиса, Анфиса. Не было у нас в деревне-то Анфис никаких, значит, ее имя.
– Надо же, – хмыкнула девушка, – а ведь мою бабушку Анфиса звали.
– По матери? – остановился Федор.
– Ну да, – ответила она. – Я и не видела ее никогда.
– А где она сейчас?
– Давно умерла, маме тогда года четыре было.
Они переглянулись, понимая друг друга без слов.
– Ты думаешь… – прошептала она.
– Я почти в этом не сомневаюсь, – ответил он.
Дальше между надгробий они пробирались молча, каждый обдумывал сделанное только что открытие. Наконец Федор остановился:
– Все, пришли.
Воровато оглядевшись, они молча взялись за лопаты. Погода резко испортилась, небо мгновенно затянулось тучами, поднялся ветер, где-то далеко глухо зарокотал гром.
– Похоже, мы на правильном пути, – пробормотала Энджи себе под нос и заработала лопатой еще быстрее.
Молния огненной стрелой разделила небо на две половины, и тут же, как по сигналу, на землю обрушились потоки воды. Дождь полил сплошной стеной, стремясь залить почти раскопанную могилу доверху. Стоя по колено в непролазной черной жиже, они, сцепив зубы, упорно копали, не желая сдаваться.
Гроза стремительно подошла ближе. Как взбесившаяся «катюша», она вела безжалостный артобстрел, изрыгая из себя один смертоносный снаряд за другим. Небо то и дело взрывалось яркими вспышками молний, несущими смерть всему живому. Не отставая ни на минуту, после каждой огненной стрелы мощным аккордом вступал гром, оглушая и безжалостно терзая барабанные перепонки.
Ярый, дрожа, забился под скамейку возле ближайшей могилы, а Энджи и Федор, не обращая внимания на канонаду, упорно копали.
– Не останавливаемся, – крикнул он, – старуха в бешенстве!
Энджи взглянула ему в лицо и увидела горящие злостью и азартом глаза. Очередная молния со всего размаху ударила в дерево, стоящее всего в десяти метрах от Федора. Полыхнув огнем, оно тут же затухло под проливным дождем. Не прошло и трех минут, как другое дерево, растущее еще ближе, вспыхнуло ярким факелом, но тут же уныло оплавилось, как сырая спичка.
– Ничего себе, да она не шутит! – опасливо озираясь, сказал Федор.
– Держись поближе ко мне! – попыталась Энджи перекричать очередной раскат грома.
– Думаешь, ты для нее неуязвима?
– Уверена, – ответила она.
– Откуда?
– Просто знаю, – пожала она плечами. – Я ей еще нужна.
И судя по всему, она не ошиблась. Десятки огненных плевков падали рядом, разбиваясь о землю, но ни один не упал ближе к ней, чем на пять метров.
Как будто поняв тщетность усилий и напрасную трату ресурсов, гроза, раздраженно громыхнув напоследок оглушающим раскатом грома, вдруг затихла, как будто сдалась или у нее кончились снаряды. Ливень иссяк, и небо очистилось от туч, как будто их и не было.
– И это все, что ты можешь, старая стерва? – выкрикнула Энджи.
– Я думаю, нет, – ответил за Прасковью Федор.
Они продолжали откидывать в сторону землю, превратившуюся под дождем в грязную жижу, и вот наконец под лопатой раздался глухой стук. Расчистив деревянную крышку руками, Федор провел пальцем по краю.
– Похоже, она именно здесь, гвозди-то вытащены. Открываем? – обернулся он к девушке.
– Папа! – раздался вдруг невдалеке детский голос.
Федор испуганно выпрямился и начал оглядываться вокруг в поисках сына.
– Эй, это не Максим, – схватила его за руку Энджи, – не обращай внимания. Его здесь нет и не может быть.
Федор вздрогнул, потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения, и снова наклонился к гробу.
– Папа, папочка, где же ты? – послышалось совсем рядом.
– Не слушай, это не твой сын, – заглянула ему в глаза Энджи, – и ты это знаешь. Она хочет сбить тебя с толку, увести, не поддавайся.
Взявшись с двух сторон за крышку, они уже были готовы ее поднять, как услышали истошный визг:
– Отпусти меня! Не трогай!
Такого надрывного детского крика Федор уже не мог вынести. Бросив крышку, он выглянул из ямы, а за ним и Энджи.
Метрах в трех от них Максим отчаянно отбивался от обнаженной женщины, которая, схватив его за руку, тащила мальчика с кладбища.
– А ну оставь его в покое! – взревел возмущенный отец и тут же сделал попытку выбраться из могилы.
Энджи схватила его за рубашку и изо всех сил дернула вниз. Не удержавшись на раскисшей после дождя почве, Федор поскользнулся и рухнул назад в яму.
– Пусти меня! – взревел он. – Эта извращенка тянет в лес моего сына.
– Она же призрак! – кричала Энджи. – Не будь болваном, Прасковья один раз тебя уже обманула. Включи мозги, наконец! Не та ли это женщина, на которую вы в детстве ходили любоваться?
– Анфиса? – ошеломленно воскликнул он.
– Да, она! И судя по всему, она как раз пыталась утащить то, что выглядит как Максим, чтобы помочь нам. Твой настоящий сын сейчас дома, с Ксенией, смотрит десятый сон.
– Ладно, ты, наверное, права, – угрюмо пробормотал Федор, – я идиот. Давай уже побыстрее закончим с этим.
– Ну вот и молодец, – облегченно вздохнула Энджи, – ты, главное, помни, что Максим сейчас с матерью, а все, что тебе покажет Прасковья, – галлюцинация.
– Папа, папочка! – уже совсем издалека послышался призыв о помощи.
Федор, посерев лицом, все же взялся за крышку:
– Ну, давай!
Энджи схватилась с другой стороны:
– Раз, два, три!
Одновременно приподняв крышку, они отставили ее в сторону. Прикрытое простыней тело, судя по отсутствию специфического запаха, было в отличной форме.
– Я даже боюсь снимать простыню, – поежилась она, – но надо проверить.
Федор молча откинул покрывало с лица. Энджи с тоской смотрела на знакомые до боли черты.
– Так выглядела моя мама всего лишь неделю назад, – вздохнула она.
– Это та ста… пожилая женщина, что лежит сейчас в доме? – уточнил Федор.
– Да, – кивнула Энджи, – судя по внешнему виду тела, Прасковья вытянула из нее почти все, а следующая на очереди – я.
– Давай тогда поспешим, – начал заматывать Федор тело простыней.
Глава 42
– Она стала значительно тяжелее, – сказал он, с трудом вытаскивая тело из ямы. – Нам бы еще успеть сегодня вернуть на место бабу Симу.
– Да уж, – согласилась Энджи. – Бедную старушку нужно положить к мужу. Оставлять разрытой могилу нельзя, так что давай поспешим.
Федор закинул на плечо зловещий сверток, Энджи взяла лопаты, и они направились к выходу. Небо снова затянулось тучами, и, пробираясь в кромешной темноте между надгробий, они, не видя перед собой ни зги, были вынуждены идти на ощупь.
– Вот теперь действительно ни черта не видно, – услышала она где-то впереди голос своего попутчика.
– Ты уверен, что идешь правильно? – спросила девушка, ориентируясь в темноте исключительно на звук его шагов. – Мне казалось, что кладбище намного меньше. Сюда, по-моему, мы дошли гораздо быстрее.
– Да вроде правильно идем, – ответил Федор, но в его голосе не слышалось присущей ему уверенности. – Хотя мы давно уже должны бы покинуть кладбище.
Минут через десять стало окончательно понятно, что они сбились с пути.
– Похоже, мы ходим по кругу, – озвучила вслух свои сомнения Энджи.
– Возможно, – вынужден был он согласиться, – такая тьма и ни одного ориентира. Честно говоря, я понятия не имею, куда идти. Вот же карга старая!
– И что делать? – расстроилась она. – Спички мы, как назло, оставили в машине.
– Акулина, – услышала она вдруг за спиной тихий женский голос.
Обернувшись, Энджи увидела невдалеке женщину, которая не так давно тащила Максима с кладбища. Ее обнаженное тело излучало мерцающий голубой свет.