– Иди за мной! – сказал призрак и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел прочь.
– Ты ее видишь? – спросила Энджи, оборачиваясь к Федору.
– Да, – прошептал он, с нескрываемым восторгом глядя на удаляющуюся точеную фигурку.
– Пошли за ней!
– А вдруг это происки Прасковьи? – решил он продемонстрировать рассудительность и осторожность.
– Я уверена, что она хочет нам помочь. – Энджи сделала шаг, а затем и второй вслед за мерцающей женщиной. – Или ты предпочитаешь с трупом на плече подождать здесь рассвета?
– Хорошо, пошли, – согласился он, поправляя то и дело сползающий сверток.
Женщина, отойдя метров на сто, оглянулась и остановилась, поджидая их.
Они направились следом.
– Как же эта красавица похожа на тебя, – не смог удержаться от комментария Федор, не спускавший глаз со светящегося призрака.
– Ты не очень-то пялься, – усмехнулась Энджи, – а не то все Ксении расскажу.
– Да ладно тебе, – смутился он, – я же так, ничего плохого не имею в виду.
– Ну-ну, рассказывай…
Женщина, дождавшись их, снова молча зашагала вперед. Минут через пять они дошли до калитки. Остановившись около, она ждала, когда парочка гробокопателей подойдет ближе.
– Я не могу покинуть кладбище, дальше вам придется идти самим, – произнесла она тихим певучим голосом и, указав рукой направление, добавила: – тТам ваша машина.
– Спасибо, Анфиса, – решила проверить свою догадку Энджи.
Женщина молча кивнула. Девушку распирало от любопытства, ей хотелось задать вновь приобретенной бабушке тысячу вопросов, но времени на это не было.
– Если я вернусь сюда завтра, мы сможем поговорить? – спросила она.
– Если у вас получится то, что вы планируете, то нет, меня здесь не будет, – голос Анфисы был тих и монотонен.
– Почему?
– Я наконец обрету покой, – чуть улыбнулась она. – Я очень устала…
– А как же несделанные дела и все такое? – спросила Энджи, вспомнив про душу Игоря, находящуюся сейчас в теле Егорши.
– Мои дела давно завершены, я только жду, когда гадина попадет в ад, – сощурила женщина глаза точно так же, как это делала ее дочь Валентина.
– Энджи, нам надо идти, – напомнил о себе Федор.
– Да, хорошо, – вышла она за калитку, – прощай, Анфиса.
Добравшись до машины, они положили в багажник тело Прасковьи и поехали к ее дому. На этот раз пришлось включить фары и лишь надеяться, что их никто не заметит.
– Полдела сделано, – откинувшись на спинку сидения, констатировал Федор. – Интересно, что Прасковья дальше придумает, чтобы нам помешать?
– Даже предположить не могу, – вздохнула Энджи, лавируя между деревьев, – одно знаю, мне она физического вреда причинить не может, точнее пока не хочет, а вот тебе…
– Я думаю, что и со мной не все так просто, – усмехнулся Федор, – ведь если бы она могла, то давно бы избавилась от меня. Тебе же без помощника таскать ее кости туда-сюда было бы сложновато. А раз не убила до сих пор, значит, не может.
– Возможно, ты прав, – согласилась молодая ведьма, – наверное, на прямое физическое насилие она сейчас не способна. В ее силах только пугать и вводить в заблуждение. В общем, спровоцировать тебя на какое-то действие, чтобы вывести из строя.
– Что не скажешь о Егорше, точнее Игоре в его теле. Он вполне способен на какую-нибудь ощутимую гадость, – вздохнул Федор, – ведь именно для этого старуха и поселила эту поганую душу в человека.
– Поганая-то она поганая, но то, что Прасковья сделала с моей матерью, Игоря очень расстроило и разозлило. Ведь он даже попросил себя связать, чтобы не мешать нам сжечь ее тело. И кстати, раз просьба была направлена против нее, то получается, что старая ведьма не может его контролировать все двадцать четыре часа в сутки.
– Сейчас душа этого Игоря служит ей даже против воли, а что будет, когда она станет свободной? – задал Федор вопрос, который явно тревожил и Энджи.
Она помрачнела и, немного помолчав, угрюмо ответила:
– Скорей всего, освободившись от власти ведьмы, душа Игоря будет сама по себе.
Федор, услышав изменившиеся интонации ее голоса, пытливо заглянул подруге в лицо:
– Тебя это, похоже, расстраивает еще больше?
– Ты сам сказал, что у Игоря поганая душа. И, пока он тусит здесь, прислуживая Прасковье, это одно, а что будет, когда он сможет поступать так, как захочет?
– Это зависит от того, чего он хочет, – проявил житейскую мудрость Федор.
– Вот именно, – кивнула она.
– Лучше бы душа Игоря бродила по кладбищу без тела, как Анфиса, только, – усмехнулся он, – боюсь, что это зрелище будет не столь обворожительно.
– Да уж, – представив светящегося Игоря, бродящего между могил, Энджи не могла не улыбнуться.
– А может, его душа, как и Анфисы, найдет покой после смерти Прасковьи? – предположил возможность хеппи-энда Федор.
– Вряд ли, он не столь безобиден, и его душа полна злобы и жаждет мести. Олдан сказал, что для того, чтобы душа Игоря упокоилась, ей нужно или убить одного человека, или получить его полное и безоговорочное прощение. В случае Игоря просьба о прощении звучит совсем уж нереально, а вот убийство… – Голос Энджи предательски задрожал, и, переведя дух, она продолжила: – Я думаю, получив свободу, Игорь именно этим и займется. И сейчас он в теле Егора, понимаешь?
Она взглянула на Федора, и он увидел в прекрасных глазах нескрываемые тревогу и страх.
– Я не могу этого допустить, Егор хороший человек и не заслужил, чтобы его телом пользовался убийца, – продолжила она. – Как только разберемся с Прасковьей, нужно выгнать из него душу Игоря.
– И в кого переселить? – поинтересовался он.
– Лучше ни в кого, уж пусть она по ночам на кладбище мальчишек пугает, чем убивает добрых людей и… – Из-за душивших ее слез она не смогла закончить фразу.
– Держись, – положил теплую ладонь на ее руку Федор, – мы обязательно освободим Егоршу и упокоим этого Игоря, но вначале нужно покончить со старой ведьмой.
Проехав остаток дороги в полном молчании, они наконец подъехали к дому Прасковьи. Выключив фары и заглушив мотор, Энджи посмотрела на Федора и протянула ему руку. Пожав ее, он улыбнулся и сказал:
– Ну что, готова?
Увидев ответный кивок, открыл дверцу:
– Пошли!
Выйдя из машины и положив тело ненавистной старухи на землю, они, не сговариваясь, разошлись в разные стороны. Энджи – посмотреть на мать и взять бутылку со слитым заранее бензином, а Федор – в сарай, проверить, как там Егорша-Игорь.
Вернувшись к телу Прасковьи, Энджи подождала пару минут и, предчувствуя недоброе, уже направилась к сараю, но увидела выбегающего оттуда Федора.
– Его там нет, – сверкая глазами, объявил он, – сбежал, поганец!
Глава 43
– Как зовут твою мать? – первым делом спросила Энджи.
Федор открыл было рот, чтобы возмутиться несвоевременным любопытством, но, тут же вспомнив похожий допрос, досадливо закатил глаза.
– Да я это, я! – И, видя недоверие и страх в глазах девушки, добавил: – Мы с тобой сегодня говорили об Анфисе, и она нам помогла уйти с кладбища. Теперь веришь?
Сомнения покинули Энджи, и она облегченно вздохнула:
– Слава богу! И что нам теперь делать?
– То, что и собирались, – ответил он, взваливая Прасковью на плечо. – Уж с Егоршей-то, если что, я как-нибудь справлюсь. Пошли, – направился он к лесу. – Спички не забудь, лопаты и фонарик.
Прихватив с собой все необходимое, Энджи поспешила за ним. Пробираясь сквозь заросли и перетаскивая тело через поваленные деревья, они старались не задерживаться ни на минуту. Небо было все так же затянуто тучами, но взятый с собой фонарик сильно их выручал. Энджи то и дело прислушивалась и опасливо озиралась, ожидая от Игоря какой-нибудь каверзы, но до еловой стены они добрались без каких-либо приключений.
«Странно, что, сумев освободиться, он себя пока никак не проявляет, – подумала она, – и куда пропал Ярый?»
Пес, к которому вернулась его суровая, но все же собачья душа, последнее время не отходил от людей ни на шаг. Даже когда они в кромешной темноте пытались найти выход с кладбища, его учащенное дыхание слышалось рядом. Он первым запрыгнул в найденную после долгих плутаний машину и первым же возле дома ее и покинул, но после этого Энджи его не видела.
«Наверное, он увязался за Егором», – другого разумного объяснения исчезновения Ярого она придумать не смогла.
Пройдя благополучно через еловый заслон, они вышли наконец на ведьминское кладбище.
– Отлично, – с облегчением и не очень церемонясь, Федор свалил Прасковью со плеча на землю невдалеке от тела несчастной бабы Симы.
– Нам нужно собрать хворост, – вспомнила совет Егорши Энджи, – чтобы быстрее разгорелось.
– Какой хворост? – усмехнулся Федор. – Твоя дорогая родственница об этом позаботилась – все промокло насквозь. Сейчас в лесу ни одной сухой ветки не найдешь.
– Вот же зараза!
– Бензин нам в помощь, – открывая канистру, ответил он, – нам бы лучше, конечно, сбросить тело в яму, но там полно воды, так что давай устроим поминальный костер прямо здесь, а потом скинем то, что останется, в могилу.
– Да, согласна, – кивнула Энджи.
Федор открыл канистру и щедро облил сверток резко пахнущей жидкостью.
– Спички у тебя. – Откинув пустую емкость в сторону, он обернулся к ней: – Давай поджигай.
Трясущимися руками Энджи достала из кармана картонный коробок. За последние сутки и даже больше она преодолела немыслимые трудности, для того чтобы прийти к этому моменту, но сейчас, когда от желаемого ее отделяла только одна спичка, в ее душе поднялась какая-то непонятная тоска. Зажав в кулаке коробок, она стояла, не двигаясь, а ее глаза наполнялись слезами.
– Эй, что с тобой? – спросил Федор, наблюдавший за нею с тревогой и удивлением. – Ты чего тянешь?
Энджи как будто и не слышала, не в силах оторвать взгляд от завернутого в простыню тела.
– Дай-ка мне! – протянул он руку за спичками.