– Где она? Где моя дочь? – Одной рукой старик держался за стену, другой водил по воздуху.
Энджи поспешно подошла.
– Не торопитесь, я вам помогу, – сказала она и, желая подвести старика к распластанному на полу телу, взяла того за руку.
Как только чужая рука его коснулась, слепец вздрогнул и испуганно отступил.
– Не бойтесь, возьмите меня за руку.
– Кто ты? – хрипло спросил он.
– Меня зовут Энджи, – терпеливо, как ребенку, начала объяснять она. – Я как раз разговаривала с вашей дочерью, как на нее напал приступ кашля, и она… – девушка запнулась, подбирая слово помягче.
Старик ее оттолкнул и прижался к стене. Вытащив из-под рубахи большой нательный крест, выставил его в направлении ее голоса.
– Изыди! – выкрикнул он.
– Что за ерунда, – усмехнулась Энджи и попятилась назад, почувствовав удар невидимой рукой в грудь. – Что происходит? – недоумевала она, продолжая отступать под напором невидимой силы.
– Изыди, сатана! – вопил как оглашенный старик, тыча в нее своим крестом.
– Что вы себе позволяете! – возмутилась Энджи.
Но то, что действовало на нерадивых парикмахеров и продавцов супермаркетов, почему-то не помогало сейчас. Странное бегство прекратилось лишь тогда, когда обе ноги Энджи поспешно спустились с крыльца на твердую землю.
– Сумасшедший дом какой-то! – бормотала она, топчась рядом.
Несколько раз она пыталась вернуться в дом, но упиралась в невидимую стену и отступала.
– Девушка, вы кого ищете? – услышала Энджи за спиной игривый мужской голос.
Обернувшись, она увидела довольно неряшливого мужчину – косматая, давно не чесаная голова, видавший виды пиджак, надетый на голое тело, и мешковатые, обтрепанные штаны, которые когда-то именовались брюками, но давно уже утратили свой гордый статус.
Егоршу, как звали заговорившего с нею мужчину, давно уже никто не воспринимал всерьез. Вороватый на руку бездельник болтался по деревне и сшибал на бутылку, помогая одиноким старухам починить завалившийся забор или курятник. При этом он не упускал возможности стащить то, что плохо лежит. Попавшись на очередной краже, Егорша покидал родное Глухово, отправляясь на «гастроли» в соседние поселки, пока все не уляжется. Он мог отсутствовать неделю, месяц и даже год, но каждый раз неизменно возвращался в родную деревню. Вот и сейчас после полугодового отсутствия нога любителя вольной жизни ступила на родную землю. Увидев новое лицо, Егорша не смог удержаться от соблазна прощупать почву и раскрутить незнакомку на десятку-другую рублей.
Собственная непрезентабельная внешность никоим образом его не смущала и не могла помешать знакомству с городской фифой. Один его глаз, который в отличие от второго не был спрятан под чернеющим фингалом, задорно горел, с одобрением оценивая фигуристую блондинку.
– Это вы мне? – спросила Энджи, оглядываясь вокруг в поисках другого возможного оппонента для местного алкаша.
– А кому же? – загоготал Егорша и, игриво подмигнув, продолжил: – Кроме вас, тут уже лет двадцать девушками и не пахло!
Энджи фыркнула и отвернулась, но, подумав всего секунду, с чарующей улыбкой спросила:
– С кем имею честь?
Будь Энджи в любом другом месте, то никогда бы не снизошла до беседы с подобным типом, но здесь, где никто не хотел с ней разговаривать, можно было и отступить от своих принципов. Ведь проблема похорон так и не была решена.
Егорша, глядя на нее с хитрой улыбочкой, подтянул сползающие штаны:
– Матушка Егором назвала, но я предпочитаю Георгий.
– Ах, Георгий, – не могла не оценить его чувство юмора Энджи и ответила в тон: – Очень приятно, а меня матушка назвала Анжелой, но я предпочитаю Энджи.
Приободренный вниманием столь симпатичной дамы, Егорша принял элегантную позу, небрежно опершись на штакетник, и продолжил светскую беседу:
– И каким же ветром в наши края занесло такую красавицу?
– В гостях я здесь, – не в силах сдержать улыбки, ответила она.
– К Балашихе, что ли, на постой прибыли? – поинтересовался Егорша, кивком указав на бывший когда-то зеленым дом.
– Да нет, я… – запнулась было Энджи, но тут же продолжила: – Мимо проходила, хотела кое-какие справки навести, да, видно, не судьба – не открывают.
– Так может, я смогу прекрасной барышне помочь, что вы хотели узнать?
Энджи подошла поближе и спросила:
– Кто тут у вас похоронами занимается?
Егорша явно не ожидал такой темы для легкой беседы и несколько озадачился:
– Похоронами? – переспросил он.
– Да, похоронами, – уже не улыбаясь, подтвердила она. – У кого можно гроб заказать, кто поможет могилу вырыть, да и с батюшкой хотелось бы о службе договориться.
– Так вы на похороны приехали? – почему-то расстроился Егорша. – А кто помер-то? Я ничего не слышал.
Вспомнив реакцию Балашихи, Энджи пыталась сообразить, что же ему ответить, чтобы не спугнуть, но ничего путного придумать не смогла.
– Ну… бабушка моя… какая вам разница, – расплывчато ответила она.
Егорша задумчиво почесал затылок:
– Да никакой, конечно, но у нас тут деревня небольшая, все наперечет… Интересно просто. – И, немного подумав, спросил: – Прасковья?
Энджи испытующе заглянула в его единственный доступный глаз в поисках страха или неприязни, но, кроме похотливости и любопытства, ничего не увидела.
– Да, – решилась она.
В ожидании его реакции девушка не отрывала взгляда от оплывшего лица, но на нем не дрогнул ни один мускул.
– Значит, померла… – протянул Егорша.
– Ну да, – немного приободрилась Энджи.
– Вряд ли вам, девушка, с этим здесь кто-нибудь поможет.
– Это почему?
– Таких, как она, на кладбищах не хоронят.
– Это каких «таких»? – предчувствуя недоброе, спросила Энджи.
– А вы, что ли, не знаете, кем была ваша бабка? – усмехнулся Егорша.
– И кем же?
Он поманил ее грязным пальцем и зловеще прошептал:
– Ведьмой!
– Чушь какая! – возмущенно отпрянула Энджи, чуть не задохнувшись от сбивающего с ног запаха перегара, исходящего от собеседника. – И вы верите в эти суеверия?
– Я-то нет, но люди говорят, – уклончиво ответил он.
– Нет, но это Средние века какие-то! – возмутилась Энджи. – И что же мне делать?
– Похороните в лесу, – дал совет Егорша и решил немного надавить на дамочку: – Здесь вам не позволят это сделать, еще и камнями побьют.
– Камнями? – не верила своим ушам Энджи.
– Ага, – с воодушевлением кивнул он.
Хоть они и были заняты разговором, но не смогли не заметить, как из дома Балашихи, постукивая перед собой посохом, вышел слепой старик.
Глава 8
Энджи постаралась не выдать своего присутствия и предусмотрительно отошла в сторону, давая старцу дорогу. Недавняя сцена с крестом не вызывала желания снова общаться с этим выжившим из ума дедом.
Егорша тоже притих, ожидая, пока старик отойдет подальше.
– Кто это? – шепотом спросила его девушка.
– Это дед Прокопий, – ответил он вполголоса, – вот кто мог бы вам много чего рассказать про вашу бабку, ведь, говорят, именно она его ослепила. Странно, куда это он пошел, я его уже лет сто на улице не видел.
– Его дочь умерла.
– Балашиха? А вы откуда знаете? – оживился Егорша.
– Я как бы при этом присутствовала, зашла спросить насчет похорон, а она вдруг начала кашлять и… все.
– То есть умерла не без вашего участия? – вперился он в нее единственным глазом.
– Что значит «не без моего участия»? – искренне возмутилась Энджи. – Я ее даже пальцем не трогала!
– Похоже, вам этого и не нужно.
– Вы на что намекаете? – начала она сердиться.
Увидев ее разгорающиеся от ярости глаза, Егорша не на шутку струхнул:
– Спокойствие, только спокойствие, – засуетился он, – вам нельзя злиться, дышите, раз-два, раз-два…
Энджи была возмущена такими несправедливыми подозрениями, но что-то в словах и в поведении собеседника заставило ее к нему прислушаться. Она сделала глубокий вдох, затем выдох, затем еще один вдох и выдох. Закипающая ярость начала затихать, сердце вернулось к нормальному ритму.
– Вот и хорошо, – с облегчением выдохнул затаивший дыхание Егорша, – видимо, вы не все знаете и поэтому не понимаете, что происходит.
– Вот уж точно, – согласилась она, – буду рада, если вы меня просветите.
– Хорошо, – кивнул он, – и с похоронами помогу, но сейчас нам пора сваливать.
– Почему? – удивилась Энджи.
– Вон видите, – кивнул он в конец улицы, – идут…
Там, куда показал местный пропойца, действительно появилась процессия, возглавляемая дедом Прокопием. Высокий старик, опираясь на посох, вел за собой несколько старух. Судя по их лицам, настроены они были довольно решительно. Внушительный рост старца, высоко поднятая голова и развевающаяся седая борода вызвали у Энджи ассоциацию с пророком Моисеем, изображение которого она когда-то разглядывала в красочной детской Библии.
– И что? – механически спросила она, не в силах оторвать взгляд от этой библейской картины.
– Поверьте мне, вам не поздоровится!
Решив, что на реверансы времени нет, Егорша схватил девушку за руку и потянул к машине. Открыв водительскую дверцу, он довольно бесцеремонно затолкал ее на сиденье, а сам с невероятным проворством заскочил с другой стороны.
– Давай, погнали!
Энджи не привыкла, чтобы ею командовали какие-то невнятные, подозрительные личности, да еще и в ее собственной машине, но спорить почему-то не стала. Она повернула ключ зажигания – мотор послушно завелся – и, нажав на педаль газа, повела машину вдоль по улице в сторону леса. Проезжая мимо процессии, она не могла не заметить, как некоторые старухи плевали им вслед, а затем услышала стук бросаемых в новенький автомобиль камней.
– Убирайся отсюда, ведьма! – кричали они.
– Что за беспредел у вас тут творится! – возмущалась оскорбленная до глубины души Энджи. – Кто мне оплатит ремонт?
Ноздри ее начали раздуваться, Егорша не замедлил вмешаться: