бу. Ракель походила на невесту в легком белом платье, ее черноволосую голову венчал пышный венок из цветущего боярышника. Отринув сомнения, Рамон подошел к девушке, взял за руку и отвел в сторону.
– Я должен кое-что сказать тебе, Ракель, – решительно произнес он. – Ведь я не просто так попал в ваш город. У меня нет никакой умершей родственницы здесь. Святая Инквизиция послала меня проверить, действительно ли в Рупье обитают ведьмы. И теперь, убедившись, что эти слухи не лишены оснований, я не могу сдать вас. Мне нравится ваш город, а тебя я полюбил всей душой.
Вопреки опасениям Рамона, Ракель не разозлилась, а посмотрела на него с пониманием и даже улыбнулась.
– Я рада, что ты сознался, мы ждали этого. Оставайся у нас в городе. Здесь тихо, уединенно, никто тебя не отыщет. Ты обретешь дом и семью.
– Не все так просто, – с горечью возразил наемник. – Я-то никто, сам себе хозяин, моя судьба никого не заботит. Однако Инквизиции известно о вас, и она не оставит идеи дознаться, что тут происходит.
– Кто предупрежден, тот вооружен, – веско произнесла Ракель. – Общими усилиями мы закроем дорогу чарами, чтобы никто с дурными намерениями не смог сюда пробраться. И будем бдительны, чтобы предотвратить опасность.
– Ты так и не сказала, как ко мне относишься, – полувопросительно выговорил Рамон, не пытаясь скрыть волнение.
– А ты еще не понял? – нежно улыбнулась Ракель. – Я люблю тебя! Между прочим, меня избрали Майской королевой. Согласен ли ты, Рамон Паскуаль, быть моим королем?
– Ты еще спрашиваешь! – воскликнул тот и сгреб ее в охапку.
Ему на голову торжественно надели венок из зеленых листьев и поставили в пару с Ракель.
Началась ритуальная часть праздника. Женщины по очереди подходили к костру. Каждая кидала в огонь ветку дерева, приговаривая: береза – в честь Богини, дуб – для долголетия, ель – для деторождения, ива – чтобы отсрочить смерть, яблоня – во имя любви, виноградная лоза – для радости, орех – для мудрости, рябина – для магической защиты, боярышник – как олицетворение чистоты. Костер вспыхнул, дохнул жаром, искры взметнулись до вершин деревьев.
Сантана выступила вперед и провозгласила:
– Огонь Бельтейна, пламя в моем сердце, моей душе, моих чреслах! Моя жизнь и свет разгораются и взмывают вверх, приветствуя летнее Солнце. Взойди и принеси плодородие, силу и радость!
Под бой барабанов женщины и мужчины начали размеренно двигаться по кругу возле шеста, обвивая лентами столб. Ночь полнилась магией. В траве горели зеленые огоньки светлячков. То и дело слышались таинственные шорохи и шепоты, выдавая присутствие лесных духов, что слетелись на празднество в эту колдовскую ночь. Ветерок приносил отголоски тихого смеха и перезвон далеких колокольчиков.
– Наступает время соприкосновения реальностей, когда истончается граница между мирами, – прошептала Ракель. – Майское дерево соединяет мир живых и потусторонний. Сила, исходящая во время ритуального танца, выплескивается в лоно Земли для оплодотворения, чтобы дать обильный урожай. Этот костер, что взвивается до самых небес, оберегает нас от диких зверей, от призраков прошлого и замысливших зло, освещает нам путь во тьме.
Тем временем ритм барабанов нарастал, ему вторило протяжное пение Сантаны. Хоровод вокруг шеста превратился в безумный танец. Девушки, подобрав юбки, и молодые парни поочередно прыгали через костер для очищения и обретения здоровья, силы огненной стихии. Пламя пылало все ярче, но, когда нужно, словно приседало, чтобы не обжечь прыгающих. От древних обрядов кровь в жилах Рамона закипала, его переполняло звенящее ощущение счастья.
Разделяя его чувства, Ракель с искристым смехом обняла возлюбленного и увлекла в круг танцующих.
– Сегодня светлый праздник весны и любви. Бельтейн зажигает пламя в сердцах, теперь они бьются в унисон. И пускай повсюду пылают майские костры!
Ксения ЧерризПоцелуй ведьмы
1. Пять ассоциаций со словом «ведьма»
Колдовство, метла, остроконечная шляпа, котелок, Маргарита у Булгакова.
2. Существует ли в жизни настоящая любовь?
Конечно, да. Разве можно сомневаться? Любовь спасет этот мир.
3. О чем эта история?
Моя история о том, что иногда мы принимаем за любовь жадность и жажду обладать. Но только настоящему и светлому чувству по силам сбросить даже самое сильное проклятье.
Ключ провернулся в замке, и дверь со скрипом открылась.
– Ну, мелкая, вот мы и дома.
– Не называй меня так! – Лидия ткнула брата в бок. – Ты старше меня всего на десять минут.
– Никогда не надоест лишний раз напомнить тебе об этом, – засмеялся Гриша.
Лида переступила порог и оказалась в крохотной прихожей.
– Сейчас, подожди, я свет включу. – Брат щелкнул выключателем, и лампочка, моргнув, зажглась, освещая обшарпанные обои, паутину в углу и вытертую дорожку времен начала века, не иначе.
– Боже… Ну и кошмар… – пробормотала Лида. Она пошла дальше, даже не разувшись. В такой грязи можно и не заморачиваться.
– Я знаю, квартира старая и неубранная, но зато в ней две спальни, гостиная, отдельная кухня, санузел раздельный.
– Слава богам, не хватало тебе еще на унитазе торчать, пока я в душе.
– Ой-ой, это было всего один раз, и то, потому что я съел что-то не то.
– А нечего тащить в рот всякую гадость.
Лида прошла дальше, методично зажигая свет в каждой из трех комнат. Прямо из коридора она попала в первую спальню – небольшую комнату с нелепой маленькой лоджией.
Вернулась в коридорчик и вошла в гостиную – просторную, почти квадратную комнату. За грязным окном, наполовину заклеенным газетой 1968 года, Лида увидела улицу. Внизу сновали машины, жители спешили по домам. В целом ничего так. Деревьев много. Ветки одного из них как раз достигали их окна на пятом этаже, создавая причудливые тени на стенах. «Может, так даже лучше, – подумала Лида, – не видно, насколько стары и убоги обои». Старая люстра с подвесками напомнила бабушкин дом: деревенская изба могла мало чем похвастаться, но в детстве казалось, что эта люстра из четырех каскадов – произведение искусства. В той, что сейчас висела над головой, не хватало нескольких подвесок, из-за чего она напоминала ободранную кошку, у которой вырвали несколько клоков шерсти.
Рядом с гостиной располагалась еще одна комната. В ней было преступно много места и мало мебели: узкая кровать, столик и огромный старый платяной шкаф.
Кухня была в еще более ужасном состоянии.
– Я надеюсь, тут хотя бы тараканов нет? – спросила Лида, снова выглядывая на улицу из окна. Вид ей однозначно нравился. Даже захотелось поскорее заварить чай, чтобы можно было просто сидеть и смотреть на кипящую внизу жизнь.
– Анна Васильевна клялась и божилась, что нет.
– Поверим на слово.
Анна Васильевна была давней знакомой их с Гришей тети Маруси. Она приглядывала за квартирой, пока в ней никто не жил. Под «приглядывала» тетя имела в виду, что Анна Васильевна появлялась раз в году, обходила комнату за комнатой, запирала замок и уходила домой.
Лида опустилась на табурет, устало скрипнувший под ней. Она осматривала все вокруг, подмечая разные мелочи и думая, сколько им предстоит работы.
– Лид, ты не переживай. Выглядит не очень, я знаю. Но это же квартира в Москве! К тому же она рядом с метро и в университет тебе ездить по прямой.
Она кивнула. Брат был прав, ей надо радоваться тому, что у них есть.
– Сейчас мы с тобой чай попьем, чистое белье постелем, а завтра начнем уборку. Вот увидишь, заживем тут с тобой!
Лида улыбнулась, пытаясь поймать то воодушевление, которое сквозило в голосе Гриши.
– Ты только подумай, мелкая, мы в Москве! И у нас свой дом!
– Дом, – тихо повторила она. Их дом. Квартира, которая принадлежала дедушке и бабушке по маминой линии. Которая досталась им по завещанию еще до рождения. И квартира, в которой никто не жил вот уже лет двадцать. Интересно, какие тайны хранит в себе эта старушка? Возможно, это им и предстоит узнать.
Августовские сумерки сгущались быстро, и вскоре на улице стало совсем темно. Но брат и сестра пили чай из кружек, которые привезли с собой, и долго-долго обсуждали план действий. До начала учебы обоим оставалось две недели. Две недели, чтобы хотя бы попытаться привести квартиру в порядок.
На следующий день они вместе отправились в местные хозяйственные магазины и вернулись по самые уши нагруженные ведрами, тряпками, губками и мешками для мусора.
Брат с сестрой разделились, и каждый занялся своей будущей комнатой. Лида выбрала ту, что рядом с гостиной. Ей нравилось, что кровать стояла прямо у окна и можно было смотреть на улицу. На полноценный ремонт у них не было ни времени, ни денег. Поэтому они решили только заменить обои да хорошенько убраться. Сегодня Лида взялась за разбор старого шкафа. Изъеденную молью одежду она сразу запихивала в мешок с мусором. С остальной игралась, как девочка, нашедшая сокровища. Она рассматривала костюмы и платья. Да, фасоны были старомодны, но качественная ткань не потеряла своих ярких цветов. В итоге брат успел сходить несколько раз вниз, чтобы отнести свои мешки с мусором, а Лида все еще возилась со шкафом.
– Тебя засосало в Нарнию? – спросил Гриша, зайдя к сестре.
– Почти. Смотри. – Лида примерила белое шелковое платье, которое было спрятано в тканевом чехле. Она покружилась перед братом.
– Мелкая, ты замуж собралась?
– Почему сразу замуж?
– Потому что это свадебное платье. Смотри.
И Гриша принес огромный старый фотоальбом, который распух от несметного количества фотографий. Он достал одну из фотографий, на которой девушка примерно Лидиного возраста позировала в этом самом платье.
– Удивительно, вы прям одно лицо! – присвистнул Гриша.
– Ничего удивительного, она же наша прабабушка, – возразила Лида, хотя почувствовала вдруг волнение.
Дверца шкафа захлопнулась с неприятным стуком, и девушка вздрогнула.