– Приветствую вас на третьем – последнем испытании! – возбужденно громыхнул голос Галвина. – Испытании предназначенности. Лишь одна ведьма – та, что судьбой предназначена самому Беленусу – сможет выйти из него победительницей. Но прежде… – Галвин сделал драматичную паузу и простер над бревнами руку с растопыренными костлявыми пальцами. – …Да возгорится огонь Беленуса!
Кожа Беленуса вспыхнула золотом. Горячая волна жара, похожая на взрывную волну, пронеслась от него во все стороны, взметнула полы черных балахонов… И так же быстро, словно в обратной перемотке, вернулась назад, спрессовавшись в сгусток белого пламени. Несколько мгновений Беленус держал его на ладони, нежно поглаживая пальцами, а затем опустил на одно из бревен у помоста и отступил.
Ревущее пламя стеной рвануло ввысь.
– Огонь Беленуса, – благоговейно прошептала Керисте.
– Огонь Беленуса… – словно эхо повторил Галвин. – …И есть ваше последнее испытание. Пройти его способна лишь достойнейшая из достойных! А прочие станут пеплом.
Его зубы лязгнули, словно зубья закрывшегося капкана, а узловатый костяной палец указал на Анну:
– Прыгай.
Анна нервно хихикнула и отступила. Затем сделала еще шаг и еще, пока не уперлась спиной в один из каменных зубцов, окружавших стену. Ее рука, соскользнув, ухнула в пустоту, и Анна судорожно ухватилась за щербатый край. Мелкие камешки, потревоженные ее прикосновением, осыпались вниз и полетели к земле, которая казалась отчаянно далекой. Там, внизу, виднелись крошечные, не больше мизинца, обломки колонн и серебрилась монетка фонтана. Тронный зал, который, казалось, мог поместиться в коробку для туфель.
– Прыгай! – прогрохотал Галвин, а над головой, словно вторя ему, грозно заворчали тяжелые тучи. Небо потемнело. Поднявшийся ветер раззадорил пламя костра, раздул его еще сильнее, и Анна почувствовала, как натянулась от жара кожа на лице.
– Но я же даже не ведьма, – пролепетала она, с трудом протолкнув слова сквозь пересохшее горло. – Я вообще не должна здесь быть!
– Прыгай! – воздев руки к небу, исступленно взвизгнул Галвин, но Беленус резко тряхнул головой и с потемневшим от гнева лицом шагнул к Анне.
– Она не будет прыгать! Галвин, ты сошел с ума? Девчонка ведь призналась, что даже не ведьма! Это не состязание, это какая-то бойня!
– Упс, – хихикнула Фэй. – Я случайно.
Анна почувствовала мощный толчок и увидела ужас на лице Беленуса. Увидела руку, которую он успел ей протянуть, и сама потянулась к нему, коснувшись кончиками пальцев! А в следующую секунду рухнула прямо в ревущий огонь.
Жаркое пламя жадно слизнуло с ее тела черный балахон.
Раскрыло гигантскую жадную пасть и вдруг замерло, будто принюхиваясь к чему-то. Анна ощутила острую боль в ключице и вскрикнула. Там, на гладкой белой коже, ярко засветился нераскрытый бутон родимого пятна. И пламя, взвыв от восторга, рвануло к нему.
Бутон встрепенулся. Пламя текло в него, будто лава, и заставляло цвести. Медленно, неохотно, бутон распускался на коже Анны прекрасным цветком. Лепесток за лепестком! А вобрав в себя весь огонь, отделился от тела и опустился ей на ладони, сияя.
Анна вспомнила все.
Порывистый ветер смахнул с крыши дым, и девушка спрыгнула с пепелища, неся в руках солнцедар.
– Я сберегла его для тебя, – дрожащими губами шепнула Анна потрясенному Беленусу. Последние искры огня отцвели и погасли. Остался только цветок, который она протянула ему. Пусть заберет и станет собой!
Высокая фигура в черном балахоне преградила ей дорогу. Анна дернулась в сторону, пытаясь ее обойти, но Галвин вдруг разинул щербатую пасть. Наклонился и с лязгом сомкнул свои челюсти, проглотив цветок солнцедара.
Раздался визгливый смех.
Пламя осветило фигуру Галвина изнутри и брызнуло из глазных впадин. Откинув голову назад, он захохотал, а с неба, будто прорвав брюхо тучам, рванул обезумевший дождь.
Анна, не веря глазам, уставилась на Галвина. Вцепившись костяными ладонями в череп, тот покрутил его из стороны в сторону, повертел руками и, наконец, дернул вверх, стаскивая с плеч вместе с длинным черным балахоном.
– Ну, здравствуй, ягодка.
Череп, отброшенный в сторону, закрутился по каменной крыше и, утянув с собой плащ, ухнул в пробоину между бойницами. На Анну, скривив рот в усмешке, смотрели карие глаза. Она их знала. И эти щеки, и эти волосы…
Анна потерла лицо, надеясь, что видение исчезнет. А после пробормотала:
– Г-г-готлиб?
Глава 10Хозяин солнцедара
– Ох, братишка, знал бы ты, до чего же приятно снять эту мерзость… – Готлиб со стоном потер затекшую шею. – Не верится, что я смог проносить ее… сколько? Лет девятьсот?
– Восемьсот, – мурлыкнула Фэй. Скользнув под рукой Готлиба, она прижалась к его боку и по-хозяйски обняла за талию. – Восемьсот четырнадцать, если быть точнее.
– Спасибо, малыш, – улыбнулся Готлиб, чмокнув ее в зеленую макушку. А затем оглушительно рявкнул. – Стоять!
Керисте, медленно отступавшая к выходу с крыши, вскинула вверх руки и швырнула в него горсть разноцветных флакончиков. Готлиб даже не шевельнулся. Выскользнув из его объятий, Фэй шагнула вперед и бросила на землю костяную горуду. Из белого кругляша выскользнула уже знакомая зеленая змея. С громким шипением бутылочки разбились о ее сияющую шкуру, и та, разъяренно махнув хвостом, сбила Керисте с ног.
– Обсерво, – приказала Фэй, и змея нависла над Анной, раскрыв сочащуюся ядом пасть.
Успокоенный, Готлиб повернулся к Беленусу и театрально хлопнул себя по лбу:
– Ай-яй, ты же совсем ничего не помнишь, глупыш! Давай-ка я тебе кое-что расскажу. Что-то вроде… – он задумчиво постучал пальцем по подбородку, – …сказочки на ночь для доверчивых простачков.
Фэй захихикала. Готлиб, подтянувшись, уселся на один из каменных зубцов, окружавших крышу, и беспечно закинул ногу на ногу. Беленус стоял перед ним, широко расставив ноги и сжав пальцы в кулаки. Мертвенно-бледная кожа едва заметно светилась, мокрые волосы облепили голову и плечи, а плащ повис бесполезной влажной тряпкой.
Взмахом руки Готлиб прекратил дождь.
– Жил да был один глупенький бог солнца, – начал Готлиб. – Его, кстати, звали так же, как и тебя – Беленус. И был у него прекрасный мудрый старший брат по имени Готлиб, которому по злой усмешке судьбы не досталось ни капельки солнцедара! Какая несправедливость, скажи? К счастью, прекрасный мудрый Готлиб узнал, что каждый год Беленус становится уязвимым на один-единственный день – день Белтайна. Он подстерег брата в ущелье и даже смог убить, но ничего не получил. И знаешь почему? Да потому, что глупенький бог солнца почуял его и успел передать солнцедар смертной ведьме!
Голос Готлиба сорвался на визг, а кожа засияла яростным солнечным светом. Тот прорывался наружу неровными всполохами и собирался в крошечные солнечные зайчики, которые медленно, прячась в трещинах между камней, скользили по крыше к Беленусу.
– Выходит, не такой уж и глупенький этот твой бог солнца, – крикнула Анна, надеясь отвлечь от них Готлиба.
– О, еще какой! – оживился тот, поворачиваясь к ней. – Он не мог умереть насовсем, но, очнувшись, забыл обо всем: и о том, кто он такой, и о том, кому передал свой солнцедар. Глупая ведьма посмела умереть и унести его с собой! Все было бы проще, будь у нее дети… Тогда бы солнцедар передавался по наследству, но глупая ведьма не оставила потомства, и солнцедар каждый раз воплощался в новом мире и в новой ведьме! Найти его было ох как непросто… Настолько непросто, что прекрасному мудрому Готлибу пришлось притвориться слугой и придумать нелепые Состязания… Ведь, чтобы вернуть солнцедар, нужно дать ему напитаться огнем Беленуса.
Передернув плечами от раздражения, Готлиб соскочил со стены, и Анна заметила солнечный след, оставшийся на каменном зубце. Тот собрался в светящуюся лужу и тонкой струйкой юркнул к Беленусу.
– Вы, ведьмы, все на одно лицо… – скривился Готлиб, останавливаясь перед Анной и проводя костяшками пальцев по ее щеке. – Я веками заманивал вас в Дельхейм, обещая победителю то власть, то приключения… И, конечно, прекрасного жениха! Ох, Анна, – расхохотался он. – Знала бы ты, сколько идиоток-ведьм клюнуло на эту удочку! А вот к тебе найти подход я так и не смог. Думал, заберу твой первый поцелуй, влюблю в себя… но ты, видно, неправильная ведьма.
– Может, это оттого, что я вообще не ведьма?
Краем глаза Анна заметила Керисте, которая, очнувшись, приподнялась на локте за спиной у Фэй. Лицо рыжеволосой ведьмы было испачкано в крови, но губы безостановочно двигались, что-то шепча. Возле пальцев Керисте кружились маленькие молнии.
– Конечно же, ведьма, – снисходительно покачал головой Готлиб. Подойдя ближе, он ласково отвел с ее лица упавший локон и положил ладонь на плечо. – Но это уже не важно, ягодка. Чтобы солнцедар стал моим, его владелец должен умереть.
– Нет! – заорал во весь голос Беленус.
А Готлиб, улыбнувшись, вонзил в Анну острый солнечный луч.
Прямо туда, где расцвел из бутона цветок солнцедара.
Анна снова сидела на табуретке в углу бабушкиной кухни. Только на этот раз ей было не семь, а шестнадцать. На коленях у нее снова лежала черная поваренная книга, похожая на книгу заклинаний… Тихо тикали настенные часы.
– Молчишь? – зыркнула на нее бабушка. – И правильно. Слова – это ветер.
Мучная пыль окружила ее белым облаком. Бабушка похлопала в ладоши, стряхивая ее на стол, и навалилась на ароматное тесто, смяла его в тугой упругий комок…
– Ну-ка повтори, что я всегда тебе говорила?
Анна пошевелила запекшимися губами. Тонкая кожица треснула, и девушка лизнула ее языком, ощутив во рту привкус крови. Ключицу нещадно жгло. Но раны заметно не было – только гладкая грязная кожа, бледная до синевы.
– Побольше сахара и масло вместо маргарина? – хрипло прошептала она.
Бабушка стукнула скалкой по тесту и рассмеялась.