– И это тоже. Но это ли главное, милая?
Раскатав тесто в пласт, она отхватила кусочек ножом и пришлепнула, будто заплатку, Анне на ключицу.
– Нельзя готовить, если думаешь злое. Получится дрянь! Какие чувства вложишь, такие и отзовутся, – подмигнула она. – А теперь давай-ка заканчивай дела. Иначе кто заменит меня у прилавка?
Анна кивнула, а бабушка собрала муку в горсть и бросила ей в лицо, заставив зажмуриться.
Анна раскрыла глаза как раз в тот момент, когда горуда-змея над ее головой рассыпалась в прах.
– Да сдохни ты уже, тварь! – завопила Керисте.
Анна повернулась на голос. Прыгнув вперед, рыжеволосая ведьма вцепилась руками в голову Фэй и с нечеловеческой силой крутанула ее назад, ломая тонкую шею. Ноги Фэй подогнулись, и та, будто тряпичная кукла, рухнула на каменную крышу. На Анну уставились удивленные мертвые глаза за треснутыми стеклами очков.
Керисте, схватившись за бок, со стоном упала рядом.
Анна села. Тело казалось настолько легким, что она одним гибким движением вскочила на ноги и, перескакивая с камня на камень, не то подбежала, не то подлетела к Керисте. В небе над ними грохотали, сталкиваясь, два ярких солнца.
– Какого… черта? – потрясенно выдохнула ведьма, увидев над собой Анну. Та присела на корточки.
– Какого черта я не умерла? – улыбнулась она.
– Какого… черта… ты… голая! – с мучительными паузами поправила Керисте. На ее окровавленных губах мелькнула тень ответной улыбки.
Анна рассмеялась и, отведя в сторону ладони Керисте, прижала пальцы к рваной ране у нее на боку. Закрыла глаза и от всего сердца пожелала, чтобы Керисте не умирала.
«Какие чувства вложишь, такие и отзовутся».
Кровеносные сосуды потянулись друг к другу. Рваные края раны с влажным звуком соединились, а волокна кожи переплелись, латая место пореза.
– Все-таки ведьма, – хмыкнула Керисте. – Вот почему твои дурацкие булки срастили мне за ночь сломанную кость!
– Оладушки, – поправила Анна, вставая и подавая ей руку. Та без раздумий ухватилась за ее ладонь, как это уже было между ними в Сумрачном лесу. – Но дело вовсе не в них. Какие чувства вложишь, такие и отзовутся! Вот почему они поставили тебя и Бейба на ноги: я пекла их, мечтая о том, чтобы ты поправилась. А тост с корицей готовила, скучая по бабушке… Вот почему Беленус, попробовав его той ночью, впервые за долгое время что-то почувствовал!
– Стоп, что? – нахмурилась Керисте. – Когда это вы…
Раздавшийся грохот заставил обеих прикрыть руками уши и пригнуться. С неба посыпались солнечные искры, раздался яростный вопль, а следом за ним ужасающий скрежет. Два солнца метались по небу, ныряя в густую пену облаков, и свет разлетался в стороны сияющими всполохами. Анна прищурилась, а Керисте козырьком прижала ко лбу ладонь.
– Неважно. – Она быстро облизнула губы. – Лучше скажи, что там происходит? Откуда у Беленуса солнцедар, ведь я же сама видела, как его проглотил Готлиб! Тот, который мудрый и прекрасный.
Скривившись, Керисте пальцами нарисовала в воздухе кавычки.
– Ты же слышала, что он сказал? Чтобы дар перешел к новому владельцу, старый должен умереть. – Анна не отрывала встревоженного взгляда от двух солнц. Каким-то особым внутренним чутьем она понимала, какое из них – Беленус. И от этого понимания сердце сжималось в груди. То, что светилось яростным теплым светом. То, что было меньше. И с каждым ударом уменьшалось еще сильней.
Керисте ущипнула Анну за руку:
– И что?
– Я была просто сосудом, – покачала Анна головой. – Точнее, не я, а все мы – реинкарнации, воплощения… Называй, как хочешь. Все это время мы были лишь временными сосудами для солнцедара, а его настоящий владелец – вон там, – Анна указала пальцем на небо. – И солнцедар стремится к нему вернуться, вот только…
Одно из солнц вдруг замигало, едва не погаснув, и в центре светящегося шара Анна на мгновение увидела сжавшуюся в комок фигуру Беленуса.
– …вот только недостаточно быстро, – нервно договорила за нее Керисте. – Но погоди. Если дело не в десертах и нам не нужно запихивать ему в пасть твои пироги, то просто пожелай, чтобы этот мудрый и прекрасный сдох! Квар-р-рах! Если бы у меня не закончились мои зелья, я бы сама обратила его в пиявку!
Анна покачала головой.
– Нельзя готовить, если думаешь злое. Получится дрянь! Нельзя колдовать, желая кому-то смерти и боли. – Заправив волосы за уши, она глубоко вдохнула и подняла руки вверх. – Но кое-что я, пожалуй, могу.
Анна закрыла глаза. Вспомнила, как редко, но неизменно ласково улыбалась ей бабушка. Как Бейб спас ее в Сумрачном лесу. Как Керисте лежала на кровати со щеками, раздувшимися из-за оладий. Вспомнила, как губы Беленуса щекотали и покрывали поцелуями ее шею… И все свои силы, весь свой внутренний огонь мысленно отправила в небо, на помощь тому, кто без нее погибал.
Раздавшийся взрыв сотряс Дельхейм до основания. Взрывная волна со скрежетом вывернула и подбросила камни вверх, а потом смахнула Керисте и Анну с крыши, будто пушинки. Вскрикнув, они полетели вниз и…
Бултых!
С громким всплеском рухнули прямо в фонтан у подножья величественной башни, которая вот-вот должна была стать руинами.
Глава 11Квар-р-рах!
– Квар-р-рах!
Из кухни донесся грохот и звон разбитой посуды. Парочка по ту сторону прилавка встревоженно переглянулась, но Анна доброжелательно улыбнулась им и весело подмигнула.
– У нас там ведьма бушует, – доверительно, будто по секрету, сообщила она.
Парочка рассмеялась. Анна протянула им коричневый бумажный пакет с миндальным печеньем в глазури и помахала рукой на прощанье. Как раз вовремя: из кухни донеслась новая порция отборной брани, и к ногам Анны с грохотом приземлился искореженный миксер.
Занавеска приоткрылась, и на Анну уставились полные раздражения зеленые глаза.
– Он первый начал, – холодно отчеканила Керисте. Ее фартук, лицо и даже волосы, убранные в тугой пучок, были перепачканы брызгами крема.
– Не сомневаюсь. – Анна попыталась придать своему лицу серьезное выражение, но потерпела неудачу. Уголки ее губ предательски дернулись, и Керисте, обиженно фыркнув, скрылась на кухне.
«Тинь-тон-тинь-тинь», – звякнул дверной колокольчик.
Сердце Анны с силой бухнуло о ребра. Прошло уже почти два месяца с тех пор, как они с Керисте вынырнули под мостом и дрожа выбрались на набережную. Бабушка уже ждала ее там с теплым клетчатым пледом в руках… Анна продрогла до костей, но все никак не могла заставить себя уйти. Она с надеждой смотрела на ледяную воду, надеясь, что среди белых бурунчиков волн вот-вот мелькнет знакомая белая макушка…
– Добрый вечер, – произнес низкий голос. – Будьте любезны, парочку земляничных тарталеток с собой.
Это был не тот голос, который Анна так надеялась услышать… Мазнув взглядом по новому покупателю – у него было узкое лицо и смешная шапочка с покемоном, – она вытащила из-под прилавка картонную коробку и бережно уложила в нее пирожные.
Керисте тогда пришлось пообещать, что она подольет ей в чай зелье вечного недержания, если они не уйдут с набережной куда-то, где можно согреться, помыться и выспаться. Анна подозревала, что такого зелья не существует, но если бы существовало… Ей больше нечего было противопоставить Керисте: там, где раньше клубился волшебный огонь, остались лишь пустота и надежда.
Все остальное она отдала.
– А это что? – заинтересованно спросил мужчина, указывая на деревянное блюдо справа от Анны. Там, среди первоцветов и васильков, высился кельтский цветочный пудинг, щедро политый ромовой помадкой и посыпанный земляникой.
– Это… – Анна сглотнула. – Это не продается. Просто муляж. Картой или наличкой?
Мужчина разочарованно вздохнул и протянул ей блестящий прямоугольник, а после подхватил коробку и вразвалочку пошел к двери. «Совершенно не похож, – невольно подумала Анна, придирчиво рассматривая его спину. – Походка совсем другая. И осанка. И рост!»
Мужчина вышел за дверь, а Анна, ухватившись за стойку пальцами, опустилась на корточки. На нее вдруг навалилась ужасная усталость… Анна замотала головой. Нет. Нет, она не поддастся унынию! Ей просто нужна минутка, чтобы… чтобы побыть наедине с собой. И, быть может, понять, как наконец перестать так сильно расстраиваться всякий раз, когда ее надежда рассыпается в прах.
Снова.
И снова.
И…
– Да твою же мать! – завопила Керисте на кухне. Раздался хлопок, будто что-то взорвалось, а следом завыла пожарная сирена. Анна стиснула пальцами переносицу, чувствуя приближение мигрени. Бабушка точно ее убьет.
«Тинь-тон-тинь-тинь», – звякнул дверной колокольчик.
– Мы закрыты, – крикнула Анна из-под прилавка. Из кухни отчетливо потянуло гарью, а по полу к раскрытой входной двери змейкой юркнул едкий серый дымок.
– Вы уверены?
На кухне все еще выла сирена и что-то продолжало рушиться с жалобным звоном. Наверное, шкаф с кофейными чашками сорвало со стены. Керисте, кхм, пока не удавалась готовка.
Анна сглотнула. Костяшки ее пальцев, вцепившихся в прилавок, побелели от напряжения, а сердце загрохотало в груди, будто скоростной поезд. «Хватит надеяться, – зажмурилась она. – Надежда – худшая из пыток на земле».
– Думаю, худшая из пыток на земле – скафизм[32].
Резко дернувшись вверх, Анна с размаху ударилась головой о прилавок и прикусила язык. Боль взорвалась во рту злющей вспышкой! Анна схватилась за щеки и на секунду крепко зажмурилась, а потом увидела перед собой самые необычные в мире глаза – желтые, с темным ободком и чернильной капелькой зрачка.
– Привет, – шепнул Беленус. – Пришлось обойти всего-то сотню миров, чтобы тебя отыскать.
Он сидел на корточках рядом с Анной, широко расставив колени и опершись на них локтями. Длинные светлые волосы струились по плечам, обтянутым белой футболкой с какой-то надписью. Анна прочитала ее и не смогла сдержать влажный, похожий на всхлип смешок.