— Здравствуй, Люда.
Волховской некромаг ждал меня в нескольких метрах от моста, непринужденно поигрывая моим васильковым украшением.
— Привет, Слава, — улыбнулась я. — Ты тоже пришел на праздник?
— В некотором роде, — улыбнулся он в ответ. — Меня попросили огородить эту часть леса от нечисти и нежити, ее в купальскую ночь бывает особенно много.
— Понятно, — кивнула я. — Слава, а я за своим венком пришла. Мне сказали, что его нужно забрать обратно.
Некромаг невозмутимо пожал плечами.
— Теперь это мой венок, Люда. Ты сама видела — он приплыл прямо к моим ногам. А свои вещи я просто так никому не отдаю.
— Хорошо. Что же ты хочешь взамен?
— Традиционную купальскую плату, — все также невозмутимо ответил Вячеслав. — Поцелуй.
Я удивленно моргнула.
— Поцелуй?
— Да, и ничего больше. Но если ты не согласна, — пожалуйста, сплети себе другой венок, цветов тут растет много.
Ишь какой хитрый!
— Цена меня устраивает, — сказала ему. — Желаешь получить плату прямо сейчас?
Он кивнул.
Преодолевая внезапное смущение (это ведь всего лишь игра!), я подошла в нему вплотную, встала на цыпочки и потянулась к его щеке. Поцелуи бывают разными, а то, каким должен быть этот, никто из нас не обговорил.
Однако Вячеслав сжульничать не позволил. Он резко повернул голову, и мои губы тут же оказались в его плену. Прежде чем я успела как-то на это отреагировать, некромаг притянул меня к себе и так жарко и жадно продолжил поцелуй, что земля мгновенно ушла у меня из-под ног. Ошеломленная столь неожиданным откликом своего тела, я обвила руками его шею и страстно ответила на горячую пьянящую ласку.
Следующие несколько мгновений из моей памяти выпали.
Когда же, наконец, я смогла собраться с мыслями, оказалось, что мы с Вячеславом стоим, вцепившись друг в друга так крепко, что от напряжения сводит руки, при этом я сама практически лежу на его широкой груди.
— Устраивает тебя моя плата? — прошептала я некромагу в шею.
— Более чем, — тихо ответил он.
Исходившее от него тепло и горьковатый травяной запах самым настоящим образом кружили мне голову. В какой-то момент даже подумалось, что, если я отстранюсь, то не смогу удержаться на ногах и упаду на землю.
Слава будто угадал эти мысли, а потому прижал к себе еще крепче. Так, обнявшись, мы простояли еще несколько минут. Когда же ясность сознания вернулась к нам окончательно, Вячеслав осторожно выпустил меня из объятий и протянул венок. Я взяла свой купальский убор, а потом размахнулась и запустила его в реку. Тут же раздался тихий «бульк», и многострадальные васильки ушли под воду.
Вот и чудно.
Ухватила некромага за руку и решительно потянула за собой к мосту. Слава молча пошел следом. Видимо, расставаться со мной ему теперь тоже не хотелось.
На другом берегу нового участника праздника встретили неоднозначно. Степановские девушки при виде него весело зашептались, замужние дамы переглянулись, Марина напряглась, а Клавдия Константиновна осталась такой же безмятежной, как и раньше.
— Ты все-таки решил к нам присоединиться, Вячеслав? — спросила у него ягиня.
— Да, — ответил некромаг. — Думаю, я могу себе это позволить.
— Тогда добро пожаловать, — кивнула она.
Слава кивнул в ответ, а я вдруг поняла, что Клавдия Константиновна своим невинным вопросом просто уточнила хорошо ли защищены степановские границы от незваных гостей, а получив утвердительный ответ окончательно расслабилась. Это меня немало порадовало: видимо есть в Волховском люди, которые воспринимают моего спутника адекватно.
Задерживаться на берегу Ути мы не стали, и вернулись к костру. Состязания по прыжкам в высоту там уже завершились, и все «спортсмены» просто сидели на траве и что-то активно обсуждали. Ильи, к слову сказать, среди них не было.
Внезапно Слава замедлил шаг, крепче сжал мою руку, а потом практически задвинул меня себе за спину. Черты его лица при этом напряглись, а взгляд стал жестким.
— Ты чего? — удивилась я, осторожно тронув его за плечо.
— Ничего, — после секундной паузы ответил он и ощутимо расслабился. — Показалось.
— Ну что, дорогие друзья, — провозгласила Клавдия Константиновна, — настало время определить, кто из вас самый смелый и отважный.
— Мы пойдем искать папоротник? — громко поинтересовался один из сидевших у костра мужчин.
— Цветущий папоротник, — с улыбкой уточнила ягиня. — Вы, конечно, можете мне возразить: цветущих папоротников не бывает, ведь это растение размножается спорами. Между тем, в эту ночь даже невозможное ненадолго становится возможным. Поэтому помните: тот, кто найдет чудо-цветок, сможет загадать самое заветное желание. И оно обязательно сбудется.
После ее слов толпа еще больше оживилась. Вряд ли участники праздника действительно верили, что смогут отыскать то, чего в природе в принципе не существует, однако, ощущение загадочности и мистической романтики здорово распаляли дух и воображение.
— Чтобы не плутать в темноте, возьмите керосиновые лампы, — продолжила ягиня, кивнув на целую батарею старых светильников, которую кто-то незаметно принес к огню. — Только, когда с ними в лес пойдете, будьте осторожны — не сожгите деревья и не разбудите волхва.
— Кого не разбудить? — удивился стоявший неподалеку парень.
— Волхва, — с довольной улыбкой повторила Клавдия Константиновна. — Разве вы не знаете о нем старинную легенду?
Толпа снова зашумела.
— Так я вам ее расскажу. Давным-давно, еще до великого крещения Руси, жил в этих местах один колдун. В древних летописях говорится, что служил он когда-то одному из местных князей, однако князь на него за что-то осерчал и выгнал из города в лес. Дело это было неслыханное — волхвов, умеющих говорить с богами все уважали и боялись. Но этот человек сотворил что-то ужасное, а потому военачальник не побоялся гнева богов и избавился от него. Как поселился волхв в лесу, так стали происходить в нем страшные вещи — птицы перестали петь, деревья стали сохнуть, а на тропинках случайным путникам начали встречаться жуткие монстры. После встречи с этими монстрами редкий человек мог вернуться обратно домой, а уж если возвращался, то до конца жизни боялся каждого шороха и скрипа. Но однажды другим волхвам надоело терпеть бесчинства черного чародея, собрались они вместе и отправились в его гиблый лес. Против объединенных сил маг не выстоял. Тело его волхвы сожгли и развеяли над текущей водой. А дух заточили глубоко под землей, чтобы не смог он более бесчинствовать. До сих пор этот дух томится где-то здесь — в степановском или же волховском лесу. Поэтому я и говорю: ищите папоротник осторожно. Нельзя чтобы черный маг вырвался из своего заточения, иначе быть беде.
Среди наших рядов снова побежали шепотки.
— Во дает! — восхищенно пробормотала Марина. — Каждый год рассказывает новую сказку. Интересно, она импровизирует или заранее готовится?..
Гуляющий народ, между тем, начал потихоньку разбредаться. Одни отправились домой, другие взяли лампы и зашагали в лес, третьи остались возле костра и продолжили свои разговоры.
— Клавдия Константиновна, вы останетесь здесь или пойдете обратно в Волховское? — спросила Марина у ягини.
— Пойду домой. А что?
— Я с вами. В цветущие папоротники не верю, да и спать уже хочется, — Марина бросила на меня быстрый взгляд. — Люда, я так понимаю, ты остаешься здесь?
— Да, — ответила ей, почему-то только сейчас осознав, что все это время мы со Славой стояли, не размыкая рук. — Все-таки хочу попытать счастья.
— Славушка, ты уж проследи, чтобы с нашей говорухой ничего не случилось, — улыбнулась Клавдия Константиновна.
— Прослежу, — ровно ответил он. — Можете не сомневаться.
Ягиня улыбнулась. У водяницы же было такое лицо, будто самое страшное со мной уже случилось, и бояться теперь точно нечего. Я мысленно закатила глаза.
Мы простились и разошлись в разные стороны — волховские волшебницы отправились домой, а мы с Вячеславом взяли керосиновую лампу и направились к лесу.
— Как думаешь, эта история про черного волхва — выдумка? — спросила я у некромага, когда за нашей спиной сомкнулись первые деревья.
— Вряд ли, — сказал он. — Я эту легенду тоже слышал и склонен верить, что сказочного в ней мало. Наш магический источник, Люся, очень пластичен. Возможно, много столетий назад он был темным — иначе откуда в волховском лесу столько нежити? Но потом постепенно поменял цвет и свойства. Такое бывает, если рядом с ним долгое время находятся природные маги, использующие свои способности по прямому назначению.
— Что ж, теперь понятно, почему наше село называется Волховским, и почему оно образовалось именно здесь.
— Да. Наверняка в стародавние времена тут действительно жил чародей, единолично использовавший силу источника, а затем пришли другие волшебники, которые либо его прогнали, либо, как сказано в легенде, посадили в магическую клетку. Последнее лично мне кажется наиболее вероятным. И очень неприятным.
— Почему?
— Если тело колдуна было развеяно над рекой, а дух заточен, значит где-то в окрестностях нашего села спит сильный злобный навий, который способен натворить много бед.
— Получается, мы правда рискуем его разбудить?!
— Нет, — улыбнулся Вячеслав. — Для того, чтобы он очнулся и выбрался из своей «могилы», нужно провести целый ритуал с произнесением соответствующих заклинаний. А их даже я не знаю.
Что ж, он меня успокоил.
В лесу, между тем, было шумно и весело: из-за деревьев мелькали огоньки ламп и доносились громкие голоса охотников за волшебными растениями.
— Знаешь, — вдруг сказал Слава, — Ночь Ивана Купала напоминает мне ночи Венецианского карнавала.
— Это чем же? Огнями и водой?
— Вседозволенностью. Наши предки не хуже нас знали, что папоротник не цветет. Поиски его «цветка» были просто поводом для того, чтобы уйти в лес и там придаться плотским утехам. Поэтому на Покров в селах нередко играли многочисленные свадьбы. После такой вольной ночи — сам Бог велел.