Сказала и тут же почувствовала, как напрягся Вячеслав. Взгляд его отца стал прямым и жестким.
— Полдень, — тихо сказал мой некромаг.
— Что это значит? — не поняла я.
— Пограничное время, — ответил Клюев-старший. — Для сильных магов, навьев и высших вурдалаков абсолютно равнозначное полночи.
Мне вдруг стало нехорошо. Так нехорошо, что дыхание перехватило, а сердце забилось часто-часто. Слава тут же обхватил меня руками и крепко прижал к себе.
— Надо срочно выяснить, кто такой этот Илья, — сказал он. — Люся, что еще ты о нем знаешь?
— Только то, что он учится в КГПУ, — тихо сказала я. — И все. Клавдия Константиновна обещала выяснить его более подробную биографию.
— Чудесно, — кивнул Николай Егорович. — Но надо ее поторопить. Я же попробую разузнать о нем из своих собственных источников.
Я глубоко вздохнула. Похоже, спокойная жизнь в Волховском подошла к концу.
В заозерном доме я пробыла до самого вечера.
После обсуждения плана наших ближайших действий Николай Егорович отправился беседовать с кем-то по телефону, а мы со Славой пошли готовить ужин.
Глядя на то, как ловко волховской некромаг разделывает мясо и шинкует лук, невольно сравнивала его со своим бывшим женихом. Вячеслав среди кастрюль и сковородок явно чувствовал себя свободно и уверенно, Игорь же появлялся на кухне исключительно для того, чтобы поесть. Вершиной его кулинарного мастерства был кофе — данный напиток он варил божественно. Собственно, на этом поварские способности моего бывшего возлюбленного заканчивались, ибо даже картошку он чистил так, что от нее мало что оставалось. А в редкие минуты вдохновения, когда у Игоря возникало желание помочь с приготовлением обеда или ужина, воцарялся такой хаос, что лично мне уже никакой помощи не хотелось.
Со Славой же кухонного взаимопонимания мы достигли сразу: решили, что именно будем готовить, быстро распределили обязанности и приступили к их выполнению, не толкаясь и ничуть друг другу не мешая. Несколько раз я отвлекалась от дела и украдкой любовалась точными движениями своего некромага — красивый мужчина, занятый приготовлением еды, всегда чертовски привлекателен.
— Слава, — в какой-то момент спросила я, — почему твой папа сказал, что от меня у него слепит глаза?
— Потому что ты сияешь, — ответил чародей, отправляя мясо на разогретую сковороду. — Твоя аура светится серебристыми огоньками.
— И что это значит?
— То, что ты хороший человек, — улыбнулся Вячеслав. — А еще молодая светлая волшебница. Нам, магам смерти, это видно особенно хорошо.
— А другие волшебники тоже сияют?
— Да, но по-разному. С возрастом свет становится тусклее и приобретает оттенок. Местные оборотни, например, светятся коричневым цветом, маги земли — зеленоватым, целители — солнечно-желтым. Думаю, твое энергополе с годами тоже немного пожелтеет.
— А какого цвета аура у тебя?
— Дымчато-серая. У нежити, к слову, она черная, как ночь.
— У нежити есть аура?
— Конечно. Причем, чем сильнее перерожденная сущность, тем светлее цвет ее энергетического поля. Он по-прежнему остается черным, однако оттенок может варьироваться от смоляного до темно-серого. Поэтому некоторые острословы считают, что маги смерти — это одна из разновидностей мертвушек.
Слава усмехнулся.
— По-моему, это не смешно, — нахмурилась я.
Он равнодушно пожал плечами.
Я же отошла от разделочного стола и, повинуясь внезапному порыву, крепко обняла его за талию. Слава повернулся и обнял меня в ответ.
— Люда, у меня отвратительная репутация, — тихо сказал он.
— Я знаю.
— Люди, с которыми я работаю, считают меня мрачным замкнутым типом, который вечно всем недоволен.
— Это их дело.
— А еще я не люблю кошек и обожаю салаты с жирным майонезом.
— Ты надеешься, что я испугаюсь и убегу?
— Нет, я просто предупреждаю о том, с чем тебе придется столкнуться. Потому что я сам тебя уже никуда не отпущу.
— Не отпускай, — согласилась я. — Мне с тобой тепло и очень спокойно.
Слава мягко приподнял мой подбородок и нежно коснулся губами губ. Я потянулась ему навстречу, и легкая ласка превратилась в долгий сладкий поцелуй.
— Я так понимаю, ужинать мы сегодня не будем.
Мы неохотно оторвались друг от друга, повернули головы и встретились с насмешливым взглядом Клюева-старшего.
— Мясо подгорит, — заметил он.
Слава хмыкнул и потянулся за лопаткой, чтобы перевернуть поджарившиеся ароматные куски на другую сторону.
— Не трудись, — остановил его отец. — Я, пожалуй, займусь ими сам. А вы двое лучше накройте на стол, — он улыбнулся и по-мальчишески подмигнул, — только тарелки не забудьте.
…Ужин прошел в непринужденной домашней обстановке. Николай Егорович, получив разрешение обращаться ко мне на ты, с деликатным интересом расспрашивал о моей работе, увлечениях, интересах и родственниках. Ответы явно приходились ему по душе, потому как с каждой минутой его настроение становилось все лучше и лучше. О нежити за столом принципиально не говорили, и мне это очень нравилось: мой отец тоже всегда считал, что обсуждать во время семейных трапез рабочие проблемы — дурной тон.
Когда же Слава поставил перед нами чашки со свежезаваренным чаем, я все-таки решила вспомнить о наших баранах.
— Вы сегодня снова пойдете в лес?
— Конечно пойдем, — кивнул Николай Егорович.
— Уже вечереет. Вы будете… мм… работать ночью?
— Да.
— А как же сон? Этак ведь можно бродить до утра.
— Так долго гулять вовсе не нужно, — улыбнулся Слава. — Чтобы проверить контур и ловушки достаточно двух-трех часов после заката. Кроме того, в разных частях леса у меня развешаны видеокамеры и магические сигналки. Если случится что-то серьезное, сработает сигнализация и останется видеозапись.
Видеозапись?..
— Слава, ты слышал о происшествии, которое на днях случилось в нашем лесу?
— О каком именно? В нашем лесу постоянно что-то происходит.
— Я имею в виду охотника, который якобы пострадал от когтей дикого зверя.
Некромаги, как по команде, оставили свои чашки и внимательно посмотрели на меня.
— До меня доходили слухи, что в Волховское принесли человека, которому срочно понадобилась медицинская помощь, — медленно сказал Вячеслав.
— Его доставили в дом моей бабушки. Он был разодран с ног до головы.
— В волховском лесу не водятся звери, способные нанести такие ранения, — сказал Слава. — Тут живут только зайцы, белки, лисы и ежи. Ты уверена, что на этого человека напали именно здесь?
— Так сказали его друзья. Селяне уверены, что во всем виновна нежить.
— Это уж наверняка. У меня сигналки каждую ночь заходятся воем, а я физически не успеваю за короткое время проверить всплески активности в разных частях леса. Но тут интересно другое. Говоришь, он был разодран когтями?
— Ну да, похоже на то.
— У нас нет нежити, которая бы могла исполосовать человека. Навки вырывают плоть кусками, кикиморы тело не трогают вовсе, просто заманивают в чащу и выпивают жизненную энергию. Разве что зомби? На прошлой неделе мне встретился «оживший» кабан. Видимо, когда-то здесь водились дикие свиньи.
— Люда, — задумчиво сказал Николай Егорович, — раны пострадавшего охотника были рваными?
— Да.
— Они были прямыми или зигзагообразными?
— Не могу сказать, я ведь не медик. Как по мне, так тот бедняга выглядел, словно большой кусок кровавого мяса.
— В таком случае, странно, что он вообще выжил.
— Ему повезло — друзья спугнули напавшую на него тварь.
Некромаги переглянулись.
— Спугнули? — переспросил Клюев-старший.
— Значит, это не зомби, — произнес Слава. — Он бы никуда не ушел, наоборот, «обрадовался» новым жертвам.
— Знаешь, сын, по-моему здесь стало на одну проблему больше, — устало вздохнул Николай Егорович. — В какой фазе у нас сейчас луна?
— Думаешь, волколак? — серьезно спросил Слава.
— Похоже на то. Причем, пришлый. Они ведь тут раньше не водились?
— Нет, я бы знал. Последняя жившая в Волховском черная ведьма умерла несколько дней назад, причем, перекидываться в зверя она никогда не умела. Так что — да, это кто-то чужой. И сдается мне, он — тот же гад, который поднимает в лесу покойников.
— Так, — Николай Егорович встал. — Люда, не обижайся пожалуйста, но тебе сейчас лучше вернуться домой. Нам с сыном нужно кое-что проверить.
Я понятливо кивнула. Дел у них теперь будет по горло.
В село я пошла не одна, Слава вызвался меня проводить.
В наступающих сумерках мы неторопливо обошли вокруг озера, потом несколько минут стояли обнявшись у калитки бабушкиного заднего двора.
— Знаешь, мне за тебя страшно, — тихо призналась я. — Быть может, наш лес можно как-то законсервировать или накрыть каким-нибудь куполом? Чтобы не бегать по ночным тропинкам и не общаться с неведомыми зверями.
Слава улыбнулся и чмокнул меня в кончик носа.
— К сожалению, это невозможно, моя хорошая. Но волноваться по этому поводу не нужно. Я не буду скромничать, ладно? Чародей я далеко не слабый, а уж вместе с отцом мы и вовсе — сила.
— Чем вы сейчас будете заниматься?
— Прежде всего, проверим записи с камер видеонаблюдения. Вдруг под прицел одной из них попал наш клыкастый друг? Потом немного прогуляемся по лесу.
Я вздохнула.
Какое-то время мы стояли молча, слушая стрекот кузнечиков и вечерние песни птиц. Потом Вячеслав мягко отстранился, ласково меня поцеловал и простился до завтра.
Когда он скрылся в кустах, я повернулась к дому и — невольно вздрогнула. У двери заднего входа стояла бабушка.
Внутри что-то екнуло.
Я прошла через двор, поднялась по ступенькам «черного» крыльца.
— Привет, ба.
— Привет.
Она пропустила меня в дом, вошла следом. Не сговариваясь, мы свернули в кухню, уселись за стол. Пару секунд висела тишина.
— Люся, ты ведь отдаешь себе отчет в том, что делаешь? — спросила, наконец, бабуля.