— Моего решения долго ждать вовсе не надо, — усмехнулась я. — Я тебя, страшный некромаг, тоже люблю, а потому с удовольствием выйду за тебя замуж. Только не сразу, ладно? Давай повременим хотя бы пару месяцев? Моей родне действительно нужно к тебе привыкнуть. Бабушка уже в курсе, что ты замечательный, теперь об этом должны узнать мама и папа.
— Давай, — согласился Слава.
А потом рассмеялся и снова притянул меня к себе.
Тело Сергеева Ильи колдуны передали родственникам почившего парня. Мой спутник сказал, что Клавдия Константиновна через прежних знакомых вышла на его родителей, а потому уже утром следующего дня за несчастным филологом приехал катафалк.
Избавиться же от плененного навия волховчане решили весьма своеобразным способом. После того, как меня и Вячеслава отвезли в село, Николай Егорович вместе со старостой из «янтаря» переместили его в другой, менее объемный сосуд. Как именно они это сделали, история умалчивает — Ганс вдаваться в подробности данного действа не стал, заявив, что я все равно ничего не пойму. Однако заметил, что мои чары колдуны пробивать не стали, а просто «высосали» обессиленного волхва из кокона и заперли в специально подготовленной таре.
«Потом эту тару отнесли в Волховское и закопали рядом с магическим источником».
— Ого, — удивилась я. — Источник же его сожжет!
«Так на то и расчет. Это — самая лучшая могила для нашего навия».
— Теперь осталось переловить нежить, которой он населил волховской лес.
«Это будет не так уж сложно. Хотя, конечно, хлопотно».
К слову сказать, в этом хлопотном деле мы со Славой участие не принимали. Мой некромаг был еще слишком слаб, поэтому отслеживал местонахождение навок и лесавок при помощи своей системы видеонаблюдения.
Мне же через пару дней и вовсе пришлось уехать из Волховского — отпуск подошел к концу, и настала пора возвращаться на работу.
В дорогу я собиралась с тяжелым сердцем: во-первых, за прошедшие недели я прикипела к ведьминой деревне душой, а во-вторых, мне ужасно не хотелось даже на несколько дней расставаться со своим женихом.
К слову сказать, то, что Вячеслав Клюев теперь является моим женихом, мы сообщили только Гансу и Николаю Егоровичу. Свою бабушку я решила немного поберечь, ибо была уверена, что эту новость она воспримет неоднозначно.
А вот Марина о нашей помолвке догадалась сама, буквально на следующий день после того, как навий обрел свою могилу, а Слава достаточно окреп для того, чтобы встать на ноги и прогуляться со мной до Волховского.
— Вы решили пожениться? — спросила она у меня, с подозрением нахмурив брови.
Мы встретили водяницу у дома старосты — моему некромагу потребовалось обсудить с подробности предстоящей охоты, а потому из заозерного дома пришли именно сюда. Слава отправился общаться, а я осталась с Мариной на улице.
— Как ты догадалась?
— Лица у вас больно радостные. Так я права?
— Права.
Она грустно покачала головой.
— И когда же будет свадьба?
— Когда-нибудь. С нею мы решили пока не торопиться.
Мой ответ Марине явно понравился. Она тут же улыбнулась и выразила надежду на то, что, вернувшись в город, я приду в себя, стану мыслить адекватнее, и, быть может, приму другое решение.
Я в ответ вздохнула и предложила дружить семьями.
…На железнодорожную станцию Слава отвез меня сам. Вместе с огромной сумкой выпечки и овощей, которую собрала мне бабуля.
На платформе до самого прибытия поезда мы ни на минуту не выпускали друг друга из объятий.
— Я приеду в город через одну-две недели, — говорил мне некромаг, — сразу, как только восстановлю силы. До этого будем общаться по телефону и видеосвязи.
Я кивала головой, а сама едва сдерживала слезы. После событий в степановском овраге сама мысль о том, что нам придется расстаться на целых две недели, вызывала внутренний протест.
Слава же пытался улыбаться, без перерыва рассказывал о том, какие замечательные места покажет мне в городе («Поверь, там ты не бывала ни разу»), планировал обеды в каких-то кафе и ресторанчиках — словом, всеми силами отвлекал и себя, и меня от мысли о предстоящей разлуке.
В поезде я все-таки разревелась — тихо, уткнувшись лбом в оконное стекло.
Наверное, если бы рядом был Ганс, мне стало бы легче, ведь он всегда готов выслушать то, чем мне хочется поделиться. Однако ворон ехать в город общественным транспортом категорически отказался, заявив, что перевозка домашних животных будет сопряжена с трудностями, и вообще на своих собственных крыльях он прибудет на место быстрее меня.
Я поверила ему на слово, ведь спутник обычно знает, о чем говорит.
Что интересно, Ганс действительно прилетел раньше. Каким-то неведомым образом отыскал мою квартиру, и, когда я ввалилась в свою прихожую, он уже ждал меня на карнизе кухонного окна. Стоило его впустить, как ворон тут же выбрал себе место — короткий деревянный прут, на который я обычно вешала кашпо с комнатным цветком.
«Почему ты грустишь?» — спросил Ганс, наблюдая, как я завариваю себе чай.
— Скучаю, — призналась ему. — Хочу обратно в Волховское. Не смотря на то, что только оттуда приехала.
«Не удивительно, оттуда никто не хочет уезжать. Оторваться от источника всегда бывает непросто».
— Я скучаю не по источнику, а по Славе.
«Уже?»
— Уже, — уселась за стол, глубоко вздохнула. — Мне без него плохо, и все время хочется плакать. Знаешь, я ведь в последний раз плакала, когда училась в десятом классе, — от боли, когда неудачно упала и сломала руку. А сегодня из-за этого некромага реву уже в третий раз.
«Ты все-таки влюбилась».
— Все-таки да.
«Знаешь, мне кажется, ты страдаешь напрасно. Если уж вы вдвоем выдержали схватку с древним злом, ни расстояние, ни время вас теперь не разлучат. А учитывая специфику Славиных талантов, даже смерти можете не бояться. Он перед ней выстоит, а ты ее заговоришь. И все у вас будет хорошо».
Эпилог
— Все-то у вас не как у людей.
— Мама, чем ты опять недовольна?! Я замуж вышла? Вышла! Свадьбу мы сыграли? Сыграли! Подруги твои от моего мужа в обморок упали? Упали! Отчего же ты снова ворчишь и фыркаешь?
— Я не фыркаю, а выражаю свое мнение. То, что ты вышла замуж — это хорошо. Только свадьба ваша больше напоминала шабаш — столько ведьм и колдунов собирается в одном месте разве что на Лысой горе. А подруги мои в обморок упали от страха. У тети Наташи, между прочим, после знакомства с твоим Вячеславом два дня глаз дергался.
Я пожала плечами. От Славиного взгляда глаз не только у простых людей дергается, но и у вполне себе приличных магов. Ну так что ж? На всех не угодишь. А колдунов на нашей свадьбе было много по вполне объяснимой причине — свое бракосочетание мы праздновали в Волховском, а там других людей отродясь не водилось.
Мама может ворчать сколько угодно, однако лично я и свадьбой, и мужем, и своей нынешней жизнью вполне довольна. Она стала на удивление гармоничной, эта самая жизнь. Радость в ней по-прежнему чередуется с печалью, а успехи с проблемами, однако все это происходит так ненавязчиво, естественно и спокойно, что воспринимается уже без стрессов и желания навестить пингвинов на острове Магеллана.
Если верить моему умному доброму папе, так всегда бывает, когда в твоей личной жизни царит полный порядок, а закаты и рассветы ты встречаешь со СВОИМ человеком, которым искренне дорожишь, и который дорожит тобой. Правда, в моем случае отец после этих слов еще вздыхает и качает головой. Им с мамой очень нелегко далось осознание того, что рядом с их дочерью будет находиться маг смерти.
Их знакомство состоялось через три месяца после того, как Слава, полностью восстановившись, приехал ко мне из Волховского.
Конфетно-букетный период наших отношений был прекрасен. Собственно, чудесным его делало уже то, что в нем не было места ни упырям, ни навьям. Мы часами бродили по улицам и паркам, ходили на выставки и в кино, крепко держались за руки и разговаривали, разговаривали, разговаривали.
Предпочтения, привычки, взгляды на окружающий мир — информацию друг о друге мы впитывали жадно, будто пытаясь наверстать время, потраченное на нежить и черных колдунов.
И с каждым днем мое решение связать с этим человеком свою жизнь казалось все более верным.
— Вы хорошо дополняете друг друга, — сказал мне отец на следующий день после семейного обеда, на который я пригласила их с мамой, чтобы познакомить со своим будущим мужем. — Он спокоен и невозмутим, ты — болтушка и непоседа. Слава, конечно, очень… своеобразный, однако то, что он маг и может нормально реагировать на проявления твоего собственного дара, говорит в его пользу. Знаешь, Люда, я соглашусь с любым твоим выбором. Лишь бы ты была счастлива.
Маме Вячеслав, конечно, не понравился. Оно и понятно: ей, обычной женщине, вынести общество некромага оказалось непросто.
— Из всех твоих мужчин этот — самый лучший вариант для замужества, — честно призналась она тогда. — Он и умный, и вежливый, и рассудительный. Тебя обожает — это видно невооруженным глазом. Зарабатывает, я так понимаю, тоже неплохо. Но, Люда, как же рядом с ним холодно и страшно! А этот жуткий взгляд? Я чуть не поседела, когда он на меня посмотрел!
— Это с непривычки, — усмехнулась я. — Пообщаешься с ним еще пару раз, и увидишь — Слава самый замечательный мужчина на свете.
…Мы поженились следующим летом, ровно через год после нашего знакомства в волховском лесу. Тихо расписались в маленьком ЗАГСе ближайшего к ведьминой деревне городка, а праздновать приехали в свой заозерный дом. В этот день в нем действительно собралось столько колдунов и колдуний, что пожелания нашей семье мира и благополучия звучали, как добрые обережные заклинания, а потому должны были непременно сбыться.
Между тем, жить под одной крышей с моим некромагом оказалось очень даже неплохо. В быту Слава был аккуратен и, как все IT-шники, неприхотлив. Он спокойно отнесся к моему желанию украсить и переоборудовать его городское жилище (им, к слову, оказалась большая просторная квартира, всю обстановку которой составляли только кровать, шкафы — платяной и два книжных, кухонный гарнитур и два стола с компьютерами). Еще он покорно ел все, что я готовила, и честно старался отучиться от привычки складировать на подоконниках свои носки и футболки.