В нос ударил чудовищный запах трав. Неясный свет масляных ламп заслонила чья-то тень и тонкая рука протянулась отогнуть ворот. Ведьма обернулась и увидела знахаря.
— Молчи! Пожалуйста! — взмолилась ведьма. Она боялась оказаться запертой в кабаке с толпой взбудораженных крестьян. Людей, конечно, надо предупредить, но…
— Сегодня вампира можно не стеречь, — ни к кому не обращаясь, заявил Исвар. Говорил он очень тихо. — Небось лежит точно также в каком-нибудь овраге.
— Он очень мало выпил, — возразила Магда, но знахарь не стал отвечать и отошёл к столу, где сидели над тавлеей Риг и Креб. Достал из-за пазухи тряпицу, бросил на тавлею, развернул, показывая мазь. Крестьяне кивнули, тогда знахарь сел и кинул кости. Очки выпали хорошие и знахарь передвинул фишку по расчерченной тавлее. Креб поморщился и тоже кинул кости. Магда тихонько подошла к Рамоне, которая несла к тому столу ещё вина.
— Чего это они? — тихо спросила ведьма.
— А они каждый вечер так играют, — ответила кабатчица. — Если выиграют, знахарь отдаст им лекарство, если проиграют — оплатят его ужин.
— И как?
— Пока каждый вечер оплачивают.
— Не понимаю, почему бы им тогда не обратиться ко мне? — удивилась ведьма. — Чем так ходить-то всё время.
— Так болезни-то разные бывают, — хихикнула кабатчица.
— Что, у обоих?!
— А где, ты думаешь, они подружились?
Игра закончилась довольно быстро. Знахарь покачал головой и убрал тряпицу за пазуху. Перехватил взгляд ведьмы и неожиданно заинтересовался.
— Сыграем? — предложил он.
— Нам нельзя делать ставки, — покачала головой ведьма. — И у меня нет почечуя[15].
— Это как раз необязательно, — улыбнулся знахарь. Улыбка преображала его обычно угрюмое лицо и ведьма села за стол. Риг и Креб, ругаясь, отсели к своим женщинам. Магда не обратила на это внимания. Ей надо было подумать.
Когда-то давно, когда у неё было другое имя, когда она была любимой дочерью своего отца, она часто играла с отцом на тавлее. Даже сама вырезала фишки, этому неподобающему девушке умению её обучил дядька, который должен был пестовать младшего сына её отца. Все ведь думали, что уж второй-то раз родится мальчик…
Магда взяла в руки кости, нагретые руками игроков, и бросила на тавлею. Когда-то она действительно неплохо играла.
— Исвар… — робко окликнула Врени. — А как же… травы?..
— Оставил у входа, — бросил через плечо знахарь, скептически глядя, как Магда передвигает фишку в очевидную ловушку. — Хотел бы я видеть, кто на них позарится.
— А они точно помогут? — спросила Эрма.
— Когда поймаете вампира, скажу, — тем же тоном отмахнулся Исвар, сдвигая фишку в выигрышное положение.
— Вам пора, — сказала Магда, когда игра закончилась её поражением. — Уже темнеет, а ночью вампиры опаснее.
То, о чём ведьма молчала, жгло ей горло. Людей надо предупредить, но как? Если все испугаются и запрутся в кабаке, кто будет сторожить детей? Сейчас ещё не зашло солнце, сейчас вампир напал на пьяного, который и без него-то не слишком соображал. А что с Липпом? Что с его отцом? А с женщинами, оставшимися дома? С другой стороны, вампир ведь не бешеная собака, он не кидается на кого ни попадя. Если он нападал на детей и на пьяницу, значит, выбирает лёгкую жертву. Или… нарочно притворяется. Для чего?
— Сыграем ещё, — предложил знахарь, — и пойдём.
— Вот уж игрок, спаси Заступник! — проворчала Рамона, ставя на стол перед знахарем хлебный горшок и стакан вина. — С Врагом на душу сыграть не откажется!
— Главное — игра, а не ставка, — возразил знахарь и подтолкнул к ведьме кости.
— Ну, если ты настаиваешь… — улыбнулась Магда и поднесла кости к губам. На самом деле не обязательно зашёптывать кости, главное — вспомнить, что ты ведьма и дать своей природе действовать помимо сознания. Разумом ей было с Исваром не тягаться, но есть и другое понимание.
Знахарь хмыкнул и сделал ответный ход. Главное — не следить за происходящим на тавлее, тогда можно и выиграть.
— Исвар, — тихо позвала ведьма, вслепую передвигая фишку. — А если не шутить… Ты согласился бы играть с Врагом?
— С тобой же играю, — хмыкнул знахарь.
— Со мной и придётся. Только… не так. И не здесь.
— Говори, — предложил Исвар.
— Пока всё не скажу… может, и не придётся… но, если у Веймы не выйдет достать то, что мне нужно… Можно провести другой обряд.
— Ты вызовешь Врага и мы сыграем? — деловито уточнил знахарь. — Или он вселится в твоё тело?
— Нет, — ужаснулась Магда. — Что ты! Я выступлю от его имени. Если ты выиграешь — он приструнит вампира. Но если проиграешь, ему достанется твоя душа.
— Сразу после игры?
— Нет… это… это делается… иначе… ты будешь жить… почти как прежде. Но кое-что изменится. То, как ты будешь смотреть на мир… как должен будешь относиться к людям… И ты станешь очень беден.
Про себя Магда подумала, что для знахаря клятва, приносимая Освободителю, которого слепые зовут Врагом, мало что изменит.
— А после смерти моя душа будет принадлежать Врагу? — осведомился знахарь. — Я попаду в преисподнюю?
— Нет… мы верим… иначе… Я пока не могу тебе всего открыть сейчас.
— Тогда потом и поговорим, — предложил знахарь, отвоёвывая пространство на тавлее. — Может быть, я и соглашусь.
Они в тишине обменялись несколькими ходами и вдруг знахарь с любопытством спросил:
— А что будет с тобой, если ты проиграешь?
— Я умру, — просто ответила ведьма и передвинула последнюю фишку. — Кстати, я выиграла.
— Это было интересно, — заявил знахарь, тщательно изучив расположение фишек на тавлее. — Приходи ещё поиграть.
— Только если согласишься, — улыбнулась ведьма.
— Подумаю, — пообещал знахарь.
— Эй, вставай! — потрясла Рамона Натеса. Скрипнула дверь, и ведьма подскочила как ужаленная. Но это вошёл Йаган и приветливо поклонился сначала хозяйке, а потом всем собравшимся. — Хорош спать, ещё солнце не зашло, а ты…
Натес что-то пробурчал и снова свалился с лавки. В падении рубашка на нём распахнулась.
— Заступник и все святые! — ахнула Рамона. — Смотрите, что с человеком сделали! Натес! Натес, проснись!
— Я отработаю, — пробурчал пастух и свернулся прямо на полу. — Завтра отработаю. Дай поспать!
— Он пьян, — веско сказала Магда, глядя на разом побелевшие лица собравшихся. Не надо было быть вампиром или оборотнем, чтобы почувствовать запах страха, окутавший кабак. — Он просто пьян и спит.
— Но его покусали, — возразил мельник. — Среди бела дня!
— Уже вечер, — поправила ведьма. — Вампиру не нужна темнота, чтобы нападать, просто ночью он обретает особую власть.
Это были неудачные слова. В кабаке как будто стало темнее и холоднее. Особенно когда виноградарь заметил:
— А солнце уже к закату клонится…
— Он просто пьян! — с отчаянием заявила ведьма. — И вампир небось тоже пьян! Натес весь день пьёт, от одного его запаха захмелеть можно. А он ещё баклажку у кузнеца распробовал.
— А что в той баклажке? — тут же спросил мельник.
— Ты знаешь что, — глядя на него в упор ответила ведьма. В деревне не было смысла припрятывать вино, благодаря Йагану его всегда было вдоволь. Только урожая с той лозы на всех не хватало. Всякий, кто выходил за границу повседневного, выпрашивал у Йагана хорошее вино, остальным оно почти не доставалось.
— Значит, кровопийца теперь пьяный? — выкрикнул Риг.
— Значит, пьяный, — подтвердила ведьма. Она не знала, как действует на вампиров кровь пьяниц, засыпают ли они или становятся буйными и до чего может дойти буйный вампир. Хотя про такие случаи никто никогда не слышал, так что, даст Заступ… Освободитель, всё и обойдётся.
— Там же Липп остался! — спохватилась Рамона. — А вдруг с ним…
— Судя по Натесу, ему сейчас хорошо, — предположил знахарь. О ком он говорит, Магда предпочла не спрашивать.
— Если вампир нападает на пьяных, значит, ему недостаёт сил подчинить здорового человека, — сказала ведьма. Она чувствовала, что ей пора спешить домой, но внезапное бегство из кабака может привлечь ненужное внимание. Надо было сначала успокоить людей. — Держитесь вместе и старайтесь не спать. Не разбредайтесь по одному. И больше не пейте.
— Если Натес сначала выпил хорошего вина, вампир сейчас так же лежит и улыбается, — высказался виноградарь. — Я вам не рассказывал, как перепутал бочки и доставил в кабак в Раноге то, что я всегда здесь оставляю?
— Нет, — благодарно улыбнулась Магда. — Расскажи.
Люди в кабаке были растеряны и злы и не очень-то настроены слушать истории, но и что делать — не знали. Обвинить ведьму? Вот она, стоит рядом, и, хоть и храбрится, но видно, что и ей страшно. Кричать? Но о чём? Нечего было требовать и делать тоже было нечего. Оставалось только набрать вонючей травы у порога да молиться, чтобы знахарь не ошибался. Выходить наружу никому не хотелось. Йаган в полной тишине вышел на середину зала и уселся на стол. Рамона скривилась, но промолчала. Магда с преувеличенно внимательным видом уставилась на виноградаря.
— Договорился я с кабаком «Весёлая вдовушка», который стоит у южных ворот, что буду к ним вино возить. И вот привожу. Расплатились со мной, честь по чести, поехал я домой. Смотрю — у меня осталось не то вино! Что делать? Я опять к ним еду, а сразу-то не случилось, денька два пропустил. Приезжаю, а они мне говорят: выпито уже твоё вино. Я за голову схватился. Как так — выпито?! Такое вино не всякому барону наливают, а его кабацкая пьянь выпила! А сам-то думаю — добра-то от моего вина не будет, кто ж его просто так пьёт? Они мне и рассказывают. Живут в Раноге три кумушки. Жена судьи, жена ювелира и жена каменщика. И вот собрались они как-то повеселиться. Дома — мужья запрещают. В кабак идти — засмеют. И вот пошли они на самую окраину и добрались до моего кабака. У них же в Раноге народу — полно. Если подальше от дома отойти, не признает никто.