льней принюхалась. Чутьё, которое используют вампиры, отличается от естественного обоняния оборотней, оно скорее позволяет улавливать нечто вроде запаха дел и настроений. Обычный нюх у вампиров немногим лучше, чем у людей, да и тот они частенько притупляют, иначе могли бы не справиться с брезгливостью на охоте. Зато вампирское чутьё помогало определять многие вещи с убийственной точностью. Готовил и ел тут только Вир. И не только мясо. Рыба, хлеб, фрукты, молоко… ну, да, иначе зачем держать корову?..
С каких пор оборотни живут такой жизнью? Кто он вообще такой?
Продуктов в кухне не было, только мука в ларе у стены, да богатый набор пряностей в отдельном ящике. Зато посуде, ситам, решёткам, черпакам, лопаткам и прочему позавидовала бы любая хозяйка, даже в очень богатых домах. Вейма оскалилась. Не будь она вампиром, о назначении большей части предметов ей было бы не догадаться. Когда она жила дома… когда она была человеком… когда-то она была человеком…
Её отец был аптекарем, и поэтому в доме никогда ничего не готовили, кроме снадобий, чтобы запах еды не мешал работе мастера. Отец говорил, что способен по изменению аромата угадать ошибку, превращающую лекарство в смертельный яд… отец был добрым человеком и любил свою единственную дочь. Отец был слишком добрым человеком. Он был человеком. Когда-то она тоже. Была.
На кухне хватало утвари, но вот двери наружу там не было. Вейма вернулась в комнату. Человек мог начать метаться в поисках выхода. Для вампира это не имело смысла. Добро пожаловать домой. Наверняка этот… этот пёс добавил что-то, когда уходил. Вампир может войти в дом только после приглашения хозяина. Только проклятые — ведьмы, оборотни и тёмные маги — знают, что вампира можно удержать в доме просто… запретив ему выходить наружу. Просто потому что среди проклятых все знают друг о друге что-нибудь… эдакое. Полезное, если вдруг пути пересекутся не в добрый час. Добро пожаловать домой. Домой?!
Когда незадолго до рассвета дверь отворилась. Вошедший в дом мужчина уклонился от летящей ему в голову скамьи и восхищённо оглядел произведённый девушкой хаос. Повёл носом и заметил:
— Я очень тебе благодарен, что ты ограничилась этой комнатой.
Вейма издала яростное рычание и бросилась к нему. Оборотень бросил в сторону принесённый с собой мешок, отступил на шаг и перехватил девушку за запястья.
— Если ты меня поцарапаешь, опять свалишься в обморок, — серьёзно произнёс он, глядя в её пытающие ненавистью тёмные глаза. Вампирша только глухо рычала и бесполезно дёргалась в тщетных стараниях дотянуться до новоявленного тюремщика. Наконец ей это надоело.
— Что тебе нужно? — устало спросила она. — Да пусти уже. Хватит.
Оборотень пожал плечами.
— Куда ты собралась идти? В мужской одежде, не зная местности, одна, без всякой защиты?
— Мне не нужна защита! — взвилась девушка.
— Я заметил, — сухо произнёс оборотень. С явным огорчением оглядел разгромленную комнату и уселся на пол.
— Кресла не предлагаю, — едко произнёс он.
— Больно надо, — проворчала девушка, тоже разглядывая дело своих рук. — Зачем ты меня здесь запер?
— А куда ты хотела идти? — напомнил свой вопрос оборотень.
— В Раног, — мрачно ответила Вейма.
— И ты знаешь, где он находится? — вкрадчиво уточнил мужчина.
— Нет. Какая разница?
— Что ты делала в той деревне?
— Отдыхала, — буркнула вампирша. — Какая тебе разница?
— Это земли, принадлежащие союзу баронов[3], - сообщил Вир.
— То-то все такие богатые, — проворчала вампирша. — И из-за нескольких капель молока…
— Из-за тебя молоко потеряли коровы у четырёх самых богатых хозяев в деревне, — напомнил оборотень. Девушка обескураженно поглядела на него.
— Тебе-то какая разница?!
— Поверь, очень большая. Зачем ты это делала?
— Да всё с ними в порядке будет, с этими коровами! — начала заводиться девушка. — Небось уже в себя пришли! Жадные какие люди стали! Можно подумать, я у них последнее отбираю! Я ведь всё-таки не…
— Не пьёшь крови, — согласился оборотень. — И не отбираешь последнее у бедняков. Но зачем тебе столько молока?
— А ты думаешь, в природе человека превращаться в летучую мышь?! — вскинулась Вейма.
— Я превращаюсь в волка, — напомнил оборотень. Разговор его, похоже, забавлял.
— Ты не человек, — скривилась вампирша. — И никогда им не был. Ты просто такой, какой есть. А я родилась человеком. Превращение, да ещё и в летучую тварь меня опустошает.
— Тогда почему ты не идёшь в человеческом облике?
— В мужской одежде, не зная местности, одна, без всякой защиты? — передразнила его девушка. — Далеко бы я ушла. Потом, знаешь… Ты мог не заметить… Тебе ведь не надо… но в придорожных трактирах не держат коров. Вообще. Ни одной. И коз там тоже не держат. А уж как там не держат овец, я даже рассказать не могу.
— Там всегда можно купить сыра или простокваши, — не обратил оборотень на издёвку девушки внимания.
— Но мне надо живое! — возмутилась Вейма.
— Да-да… и как ты собралась учиться в университете?
— В городах обязательно держат скот, — пожала плечами девушка. — Разжилась бы где-нибудь.
— Ты собралась несколько лет прожить в Раноге под мужским именем, в одежде, которая никого не обманывает, охотясь на городских коров? — уточнил оборотень. Вейма нахмурилась. В таком изложении её планы звучали как-то… не очень разумно.
— Тебе-то какое дело?
— Ты на моей земле, — сообщил оборотень.
Девушка ошарашенно уставилась на него.
— Ты же не… ты же не барон?!
— Разумеется, нет. Но я их шателен[4]. Поэтому не могу позволить тебе грабить моих людей только потому, что ты проголодалась.
— Что же ты не живёшь в замке? — недоверчиво спросила девушка. О шателенах она имела представление ещё более смутное, чем об оборотнях или приготовлении еды. Но, кажется, основной их обязанностью было хранить замок сеньора и отвечать за укрепления и что-то такое же. А земли только потом. Кажется. Но оборотень, живущий в замке и руководящий обороной…
— У союза баронов нет общего замка, — терпеливо разъяснил Вир. — Они собираются в городах. А здесь земли, которые когда-то принадлежали Дюку[5], а теперь перешли к союзу. А замок разрушен. Доход с них идёт на совместные нужды союза. Здесь и в ещё нескольких местах. Я управляю здесь.
— А в других местах — другие из твоей стаи.
— Нет, — покачал головой оборотень. — Остальные — обычные люди. Но что нам делать с тобой?
— Отпусти, — без особой надежды попросила вампирша. Этого ещё не хватало! Оборотень, служащий союзу баронов! Только ей могло так повезти!
Вир покачал головой.
— Ты творила зло на моей земле, — медленно произнёс он.
Вейма похолодела.
— Я не…
— На моей земле, — с нажимом повторил оборотень. — Я могу потребовать у клана возмещения.
Кланом называли союз вампиров. Вейма знала — сородичи не заплатят за неё ни гроша и выдадут её жалобщику головой.
— Чего ты хочешь? — устала спросила она. Добро пожаловать домой.
— Мне не повезло с писарем, — вместо ответа сообщил шателен союза баронов. — Проворовался. Думал, я не замечу.
— Ну и что? — грубо спросила девушка.
— Ты же грамотная. Займёшь его место.
— Но я не…
— До зимы. А потом я тебя сам отведу в город. Если не передумаешь. Согласна?
Оборотень не глядя протянул руку. Вейма её пожала.
— По рукам.
Вир поднялся на ноги и подобрал брошенный у порога мешок. Швырнул вампирше.
— Переоденься. Нельзя, чтобы тебя узнали.
Вампирша брезгливо поморщилась, рассматривая неожиданный подарок. Грубая сорочка, домотканное платье, деревянные башмаки, головной платок.
— Я это не…
— Наденешь, — отрезал оборотень. — Если хочешь жить.
Вейма покрутила в руках платок. Он скроет её стриженые волосы, но… незамужние девушки ходили с непокрытой головой.
— Для здешних людей ты — моя женщина, — пояснил Вир. — Так будет проще.
Вампирша поперхнулась.
— А ты не…
Трудность в общении с оборотнями в том, что они по запаху, мельчайшим движениям лица и тела всегда точно угадывают ваше состояние и настроение, чего вы хотите и чего боитесь. Это… выводит из равновесия.
Мужчина с усмешкой обвёл рукой разгромленную комнату.
— Мне не нравятся такие развлечения, моя козочка.
Трудность в общении с вампирами в том, что они… просто знают. Чего вы хотите и чего боитесь, о чём думаете, на что намекаете и что пытаетесь скрыть. Это… заставляет чувствовать себя беззащитным.
Вейма схватила что пришлось под руку — кажется, это была ножка парадного кресла — и швырнула в оборотня. Он уклонился, отвесил издевательский поклон и вышел вон.
— Не больно-то и хотелось, — пробурчала девушка себе под нос.
Трудность в общении с проклятыми любых видов в том, что они сделают всё, чтобы испортить себе жизнь.
Тем же вечером Вейма узнала, что отдельной комнаты для сна ей не полагается. Собственно, в доме шателена и не было ещё одной комнаты, только устланный шкурами чердак, просторное помещение, которое девушка разгромила, и кухня в одноэтажной пристройке. Вампирша чуяла, что изначально Вир хотел предложить разделить с ним спальню. Это больше, чем предложение переспать. Для оборотней впустить кого-то в свой дом, в своё логово… Вир оказал девушке наивысшее доверие. Добро пожаловать домой… Вампирша этого не оценила, и доверие было отозвано назад. Частично, потому что в хлев Вейму всё-таки не выгнали. Беда в том, что вампиры — самые проклятые из всех. Чужое доверие для них или приглашение к обеду или смертельная ловушка.
Разломанную мебель Вир починил собственными руками. В тот же вечер. Вейма сидела рядом, послушно подавая инструменты, и страшно завидовала. Было не так много вещей, которые она умела делать собственными руками. Мать умерла рано, отец не счёл нужным приглашать в дом женщину, чтобы учила дочь ткать и прясть. Он мог бы показать Вейме, как смешиваются лекарства, но…