— Но твои люди их не разрушили.
Я покачала головой.
— Они считаются языческими.
— Это же ваши древние святыни!
— Теперь это ничего не значит… А ты бывал в Бьюле?
— Да уж, бывал.
Он замолчал, а я поняла, что больше он в Бьюлу не придет.
56.
— Вот и слухи поползли. А я предупреждала! — ворчала Марта.
Наш дом достроен. После ужина, когда за окном темнеет, мы сидим у очага. Сегодня Марту навещала сестра, а это всегда портит ей настроение.
— Что за слухи? — я оторвала взгляд от вышивки. — О чем?
— О том, что ты шатаешься по лесу. И если бы только это!
— Что-то случилось? — спросил Джонас, которого встревожило беспокойство в ее голосе.
— Джетро Вейн жалуется, что его поросята хворают. Говорит, на них порчу навели. А кто-то видел, как Мэри ходит, где они пасутся. Якобы посмотрит на них, а потом как закричит, будто проклятьями сыплет…
— Ты же сама велела мне гонять их с наших грядок! Конечно, я кричала, их так просто не прогонишь — это же наглые, полудикие твари…
— Это кто же принес такие слухи? — спросил Джонас.
— Сестра моя, миссис Фрэнсис. Видите ли, хотела предупредить, что «люди поговаривают».
— Она просто хотела вас позлить, — сказал Джонас, но сам помрачнел. — По-моему, она любительница сплетничать и пакостить людям.
— Она, конечно, сплетница. — Марта покачала головой. — Но это как раз значит, что на ее слова нужно обращать внимание. Мимо сестрицы Энни и муха не пролетит незамеченной. Поверьте, Джонас, вы плохо знаете этих людей, а я их знаю.
— Пусть даже так, но ведь всему есть разумное объяснение! Ну что значит «навели порчу»? — Джонас человек ученый, и суеверия ему чужды. — Скорее всего, свиньи подхватили хворь от поросят, которых привез его брат. — Он вернулся к своей книге. — Я сразу подумал, что они какие-то чахлые.
— Может, они от самого Джеремаи заразились? — предположила я.
Тобиас засмеялся. Джеремая Вейн, как и его дочь Дебора, действительно напоминает свинью английской породы темворс: рыжий, бородатый, с маленькими глазками, узким подбородком и вытянутым носом.
— Ничего смешного! — воскликнула Марта, и глаза ее позеленели от возмущения. — Это все опасные разговоры. Знаете, к чему они приводят? Нам не нужно, чтобы против нас тут все ополчились. — Она повернулась к Тобиасу: — Ты, юноша, шел бы да починил забор. Не хочу, чтобы эти мерзкие свиньи совали к нам свои рыла. А что касается тебя, — тут Марта повернулась ко мне, — брось свои чудачества! Никаких больше походов в лес. Не давай лишнего повода злым языкам.
57.
— Эти люди живут в лесу, как звери, ходят голыми, предаются разврату и другим грехам. Они даже не возделывают землю! Они хуже, чем опустившиеся попрошайки…
Миссис Фрэнсис снова у нас в гостях: на этот раз нагрянула вечером, чтобы всех застать. Тема ее проповеди — туземцы.
Марта сидит с непроницаемым лицом. Если бы не туземцы, которых ее сестра так презирает, Джонас лежал бы сейчас в могиле. Но она бросает в нашу сторону строгий взгляд, чтобы мы не вздумали возражать. Джонас зарисовывает какую-то веточку, лежащую перед ним на столе. Тобиас сидит в углу и мастерит куклу для одной из сестренок Ребекки. Мне хочется спорить, кричать, что миссис Фрэнсис ничего не понимает. Индейцы просто живут в ладу с этим миром. Они строят себе укрытия между живых деревьев и берут от земли только то, что им нужно, чтобы не опустошать ее. Но я молчу. Сестра Марты — глупая, узколобая и необразованная. Надувает пухлые щечки, вынося непрошеные суждения, а потом еще поджимает губки веревочкой. И везде ей надо сунуть свой нос!
— Что ты там пишешь, девочка? Покажи мне.
Я вздрогнула. Острие пера сломалось, превращая аккуратный восклицательный знак в уродливую кляксу.
— Мэри помогает мне. — Джонас протянул мне нож, чтобы я заточила перо. — Мы работаем над заметками для моей книги.
— Покажите, покажите!
Миссис Фрэнсис требовательно протянула руку.
Джонас деловито покопался в бумагах, заботливо и как бы невзначай накрыв листами мой дневник. Наша гостья определенно хотела взглянуть именно на то, что писала я, но Джонас протянул ей свои наброски. Она взяла папку, открыла, и страницы зашуршали под ее пальцами. Она изучала заметки с подчеркнутым вниманием, нахмурившись с видом знатока, но губы ее неуверенно шептали слова, и она водила по строчкам пальцем, что выдавало в ней человека малограмотного.
— Что это такое?
Ее заинтересовала страница про мандрагору. Корень на рисунке выглядел как маленький человечек, гомункул. Ближе к стеблю растения корень делится на три части. Изображение возмутило миссис Фрэнсис до глубины души.
— Это похоже на восковую куклу для колдовства! — воскликнула она и брезгливо поежилась. — Нечисть!
Джонас моргнул.
— Такая же нечисть, как морковка или пастернак.
Она поджала тонкие губки и хмыкнула, а затем принялась по слогам читать описание. Ее пухлая физиономия побледнела.
— Я слышала про этот корень! Он растет под виселицами, а когда его выдирают из земли, то кричит человеческим голосом!
— Неправда. Эти сказки рассказывают бродячие лекари-самозванцы. На самом деле мандрагора весьма полезна. Помогает от бессонницы, снимает боль… Вам следует повнимательнее выбирать, кому верить, миссис Фрэнсис.
— А вам следует повнимательнее выбирать, о чем писать в своей книге! — она захлопнула папку. — Такими вещами занимаются приспешники Дьявола!
— Я аптекарь, — спокойно сказал Джонас, забирая папку. — Моя работа — изучать свойства растений и исследовать, какие болезни ими можно лечить.
Миссис Фрэнсис упрямо сложила руки на груди.
— От вашей работы разит колдовством!
Джонас вздохнул.
— Миссис Фрэнсис, подумайте сами. Вы, помнится, не жаловались, когда я вылечил вашего мужа? Он порезался косой, а я подобрал травы которые заживили рану и уняли боль. В общине я — единственный, кто смыслит в медицине. Я пишу книгу про свои открытия, пишу ее уже много лет, и буду продолжать свои исследования.
Миссис Фрэнсис не собиралась уступать, но, видимо, поняла, что ей не удастся переспорить Джонаса. Тогда она переключилась на меня.
— Говорите что хотите, мистер Морси, но чтобы у девушки пальцы были в чернилах — это неслыханно. Вы тут, как я посмотрю, все много себе позволяете! — Она бросила взгляд на сестру, которая не отрывалась от шитья. — Лучше бы тебе, Мэри, оставить это занятие и помогать Марте.
Она помолчала, приосанилась, набрала воздуха в легкие и выпятила грудь, а затем выдохнула. Было понятно, что сейчас она что-то провозгласит. Даже Тобиас замер и поднял взгляд.
— Должна сказать тебе, сестрица, — она повернулась к Марте, — что вообще вот этот ваш… союз… — она обвела комнату рукой, чтобы показать, что имеет в виду наш дом, — видится многим сомнительным.
— Сомнительным? — Джонас нахмурился. — Как это понимать?
— Негоже девушке жить под одной крышей с мужчинами, которые не приходятся ей родственниками.
Она многозначительно посмотрела на Джонаса и на его бумаги, как бы подчеркивая, что к нему особенно много претензий.
— И кто же так считает? — спросила Марта. — Мы живем как одна семья.
— Вот именно! — фыркнула миссис Фрэнсис. — Вы живете неправильно. Было бы куда уместнее, чтобы девочка, — она махнула рукой в мою сторону, — жила с Риверсами. Они — правильная семья. Это соображение уже донесли до преподобного Джонсона.
— И кто же это донес? — от гнева у Марты так дрожали руки, что она отложила шитье.
— Преподобный обсудит ваше дело со старейшинами. Решение вам сообщат.
С этими словами она встала, чтобы уйти.
— Постойте, миссис Фрэнсис, — всполошился Джонас. — Разве у нас нет права голоса в собственном деле?
— Вы вообще не из нашей общины, у вас нет никакого права голоса.
— А как же Риверсы, неужели их даже не спросят? Вы же хотите поселить девочку в их дом!
— Они сделают так, как велит совет. Джон Риверс — человек богобоязненный и не посмеет ослушаться, — миссис Фрэнсис отвечала терпеливо, словно обращаясь к глупым детям. — Благодаря преподобному Джонсону совет всегда принимает верное решение. Через него Господь говорит нам о Своих намерениях. Воля совета будет всеобщей волей.
58.
Как только миссис Фрэнсис ушла, Марта бросилась распекать нас с Джонасом за нашу писанину. Я пыталась объяснить, что ничего страшного не произошло: ее сестра явно безграмотна и не может разобрать, о чем речь в записях. Но Марта покачала головой и напомнила нам, что в городе нет недостатка в грамотных людях, и не исключено, что вскоре они придут поинтересоваться, что такое мы пишем.
Любительница скверных новостей, миссис Фрэнсис лично явилась сообщить, что мне пора собирать вещи и переезжать к соседям. Она даже не пыталась скрыть злорадство. Марта расстроена, и это еще мягко сказано, но говорит, что, возможно, все к лучшему: раз она не может уберечь меня от сплетен, то хоть у Риверсов я буду в безопасности.
Для меня переезд не трагедия. Ребекка мне как сестра, и если Марта для меня как мать, то Сара — все равно что любимая тетка. Джон Риверс — хороший человек, благоразумный и справедливый. Жизнь с ними не будет для меня наказанием.
И все-таки я бы предпочла самостоятельно решать, где жить.
59.
Конец октября (?) 1659
Осень на исходе, но дни стоят погожие. Кроны деревьев играют красками, листья словно пылают. Мне так хочется в лес, но я обещала Марте, что не буду уходить из Бьюлы.
Дома достроены, теперь их предстоит обживать. Они получились маленькими: две комнатки внизу и одна побольше наверху. Впрочем, при необходимости можно сделать пристройки. Дом Риверсов просторнее нашего, и это очень кстати, учитывая, что мне пришлось их потеснить.
По-прежнему много дел. Когда мы не заняты по дому, то помогаем соседям со сбором урожая, да еще предстоит запастись дровами на зиму.