вил охотников на ведьм шарлатанами, которые ищут наживы, а не спасения душ. И он изгнал всех моих демонов прямо там, они вышли вместе с водой, которой я наглоталась. — Миссис Джонсон улыбнулась, но потом улыбка стала горькой, словно жизнь так и не сдержала обещания счастья, данного в тот день. — Он крестил меня в том же пруду, а заодно и еще нескольких человек. И когда он ушел из города, я последовала за ним.
— Стало быть, он спас вам жизнь?
— Да. Я поклялась, что стану ему хорошей женой, и сдержала клятву. Молилась, была покорной и благочестивой, родила ему детей. — Внезапно она схватила меня за руки. — Я изменилась, слышишь? И ты можешь измениться!
— А если не смогу? — прошептала я.
Она отвернулась и отпустила мои руки.
— Тогда пусть Господь тебя помилует.
— Я постараюсь измениться, миссис Джонсон. Очень постараюсь.
Я ответила то, что она хотела слышать, поскольку она была ко мне добра и мне хотелось ее порадовать. Я не могла сказать, что думаю на самом деле: если бы мне пришлось выбирать между такой жизнью, какой жила она, и смертью, я бы выбрала смерть.
74.
Сегодня я видела волчицу.
Я искала орехи на опушке: разгребала снег, осматривала кусты. Пусть они и испортились и стали безвкусными, но их можно перемолоть с желудями и сделать муку. И вдруг — мурашки по спине. Я удивленно огляделась в поисках Сойки, но увидела волчицу, буквально в нескольких шагах от меня. Она была чуть крупнее собаки, шерсть — серая с подпалинами, ближе к загривку гуще и жестче, а оттуда к спине шла черная полоса. Крупные лапы, широкие плечи и грудь. Брюхо было впалым, а бока худыми и ходили ходуном при вдохе и выдохе. Сзади тело сужалось. Между длинными белыми клыками свисал язык, а из пасти шел пар. Глаза у нее были золотистыми.
Я не испугалась, но мысленно попросила ее уйти — на окраине леса расставлены капканы.
Еще несколько секунд мы стояли неподвижно и смотрели друг на друга, замерев, а затем она развернулась и побрела прочь, словно услышав мою просьбу. Вскоре серый силуэт затерялся в темноте среди деревьев.
75.
Февраль 1660
На второй неделе февраля миссис Джонсон не стало. Она умерла при родах.
— И зачем ей было снова беременеть? Это ее погубит! — причитала Марта, выходя из комнаты, где мучилась роженица. Спохватившись, она обернулась: вдруг кто-нибудь слышит? Решат еще, что это сглаз. Повитухе надо быть осторожной.
Мы вместе принимали роды. Миссис Джонсон рожала много раз, но сейчас разрешалась от бремени изнуряюще долго — закончился один день, начался следующий. У нее был узкий таз, а силы, нужные для потуг, истощились. Младенец был крупный; когда он показался на свет, вокруг его шеи была обмотана пуповина. Мне буквально пришлось тащить его наружу. Когда я перерезала пуповину и передала ребенка Марте, она на него лишь раз взглянула и тут же накрыла простыней.
Затем она посмотрела на неподвижную миссис Джонсон и побледнела.
— Боюсь, их похоронят вместе.
Марта испробовала все, но миссис Джонсон медленно угасала. Лишь один раз пришла в себя и спросила про ребенка. Марта покачала головой. Тогда она отвернулась к стене, опустила тяжелые покрасневшие веки и больше их не открывала.
Марта позвала преподобного Джонсона. Он верил, что женщина после родов нечиста, и сомневался, входить ли в комнату, пропахшую кровью и потом.
— Если хотите попрощаться с ней, вам лучше войти, — сказала Марта. — И детей приведите.
Казалось, миссис Джонсон уже отправилась в свое последнее и самое тяжелое путешествие, но голоса и плач детей ненадолго привели ее в чувства. Ее веки чуть вздрогнули, и она пошарила рукой по покрывалу. Преподобный начал звучным голосом читать молитву.
Мы с Мартой вышли, чтобы не мешать.
На улице валил снег. Мы пробирались через заносы.
— Еще одной доброй женщиной стало меньше, — вздохнула Марта. Она выглядела подавленной, а от усталости казалась по-настоящему старой. — Нелегкая это работа. Новая жизнь и смерть слишком часто идут рука об руку. Будем надеяться, что нас не обвинят в гибели миссис Джонсон и мальчика.
Она замолчала, однако я понимала, о чем она думает. Быть повитухой, лечить людей — опасно: пока все идет хорошо, тебе благодарны, но случись что плохое, а это бывает нередко, — и люди вспоминают поговорку: «Кто лечит, тот и калечит». Раз умеешь спасти жизнь — значит, умеешь и отнять ее.
Мы шли мимо дома собраний. Жители поймали очередного волка: с отрубленной головы капала кровь, на морде застыл непокорный оскал, а глаза, помутневшие от смерти, еще светились желтым.
Надеюсь, это не та волчица, которую я видела на опушке.
76.
Начало марта 1660
Земля стала твердой, как металл. На дворе март, но зима никак не ослабит хватку. Миссис Джонсон и младенца не могут похоронить уже две недели, потому что невозможно выкопать могилу.
Они лежат в сарае, завернутые в один саван, и тела не разлагаются благодаря холоду. Приходится ждать, когда земля оттает и поддастся лопатам.
77.
Март 1660
Сегодня наконец были похороны. Службу провел преподобный Корнуэлл, а преподобный Джонсон стоял, опустив голову, в окружении ревущих детей.
— Человек, рожденный женою…
Промозглый ветер разносил слова над укутанным снегом холмом. Миссис Джонсон с мальчиком опустили в яму. Преподобный Джонсон вытирал нос и усиленно моргал, но скорбь была тому причиной или ветер — неизвестно.
78.
Конец марта 1660
В это воскресенье преподобный Джонсон цитировал апостола Павла:
— …лучше вступить в брак, нежели разжигаться.
Все знают, о чем он. Преподобный ищет новую жену, хотя на могиле прежней не успела вырасти трава. Он хочет, чтобы кто-то ухаживал за выводком его детей и грел ему постель, и он этого не скрывает.
Желающих хоть отбавляй. Девушки и их матери выскребают остатки припасов из кладовых и пекут ему хлеб и пироги. Каждый вечер его приглашают в очередной дом на ужин.
Среди прочих на него имеет виды Дебора Вейн. Она больше не ерзает и не зевает на проповедях. Блюстителям не приходится, как раньше, трясти ее за плечо, чтобы разбудить. Теперь она сидит, вытянувшись в струнку, и жадно ловит каждое слово, несущееся с кафедры, не спуская с преподобного Джонсона глаз, и отводит взгляд, только чтобы сделать пометки в блокноте, который держит на коленях. Впрочем, когда проповедует Корнуэлл, она, как и прежде, хихикает и перешептывается с сестрицей.
Поодаль сидит Нед Кардвелл и, покраснев до ушей, изучает свои сапоги. Сейчас он простой наемный работник, но у него большие планы на будущее, и он неровно дышит к Деборе. В том же ряду сидит мрачный Джосайя Кромптон, который, по словам Тобиаса, к ней также неравнодушен. Но Дебору интересует только преподобный Джонсон.
79.
Март — апрель (?) 1660
Зато Дебора нисколько не интересует преподобного Джонсона. Мне бы злорадствовать, но неприятно видеть ее унижение. Лучше бы преподобный женился на ней, да поскорее. Это было бы гораздо, гораздо лучше для всех.
Но преподобному приглянулась Ребекка. Он знает, что она помолвлена с Тобиасом, но все равно пришел к мистеру Риверсу просить ее руки.
Сегодня Ребекка плакала. Я бы на ее месте тоже рыдала — самыми горючими слезами.
— Что сказала мама?
— Она на моей стороне.
— А отец принял решение?
— Еще нет.
— Тогда иди к нему, уговори. Он же не хочет испортить тебе жизнь.
Я потянула ее за локоть, но она отдернула руку.
— Ну будет тебе, Ребекка. Все не так плохо.
— Все хуже, чем ты думаешь.
— Хуже?
Я не понимала: что может быть хуже, чем стать женой преподобного Джонсона против воли?
Она раздраженно посмотрела на меня. Ее обычно бледное личико раскраснелось и опухло от слез.
— Ты сама не догадываешься? Надо непременно сказать вслух? Я жду ребенка!
Я опустилась на скамью рядом с ней.
— Ты беременна?..
— Да! И прекрати говорить так громко! — прошипела она.
— Как же так вышло?
— А как ты думаешь? — она скрутила в руках носовой платок. — Мы с Тобиасом должны были пожениться весной. А теперь… — ее губы опять задрожали.
— Поговори с Мартой. Она знает, как это исправить…
Она схватила мою руку и больно вцепилась в нее ногтями:
— Не вздумай ей ничего говорить! Это смертный грех, и потом, это же ребенок Тобиаса!
— А он знает?
— Еще нет.
— Так скажи ему прямо сейчас! Пусть немедленно идет к твоему отцу и просит благословения.
— А если отец не согласится?
— Признаешься, что ждешь ребенка.
— Я не могу!
— Выбора нет! Он разрешит вам пожениться, иначе будет слишком большой позор. Если люди узнают, мистер Риверс этого не переживет.
— Я сама не переживу! — Она покраснела еще сильнее. — Не хочу, чтобы отец узнал.
— Тогда иди к матери, скажи ей. Но поторопись, пока отец не решил в пользу преподобного.
80.
Апрель 1660
Снег почти сошел, началась пахота. Джон Риверс работает с утра до ночи: набрасывается на землю, как на врага, и гонит воловью упряжку с таким рвением, словно собирается вспахать весь поселок. Выходит в поле на рассвете, возвращается с закатом и ни с кем не разговаривает. Черные брови нахмурены, зубы стиснуты.
Марта быстро смекнула, в чем дело, когда Сара осторожно поинтересовалась, не приходила ли Ребекка за советом. Она предложила помощь, но Сара тоже отказалась.
Теперь они вечерами сидят у огня и разговаривают вполголоса. Меня не приглашают. Я ухожу к Ребекке, которая теперь почти не выходит из комнаты, все только плачет и вздыхает в ожидании решения отца.
Тобиас как в воду опущенный, старается никому не попадаться на глаза, а когда все-таки появляется, Джонас и Марта смотрят на него с упреком. Большую часть времени он проводит в хлеву, с животными, или в лесу.