— Я его не видела, — с сожалением сказала старушка, — но мне кажется, что он во всем подобен нашему, только там нет магии.
— Благодарю вас. Позвольте еще поинтересоваться... — Вид у него опять стал отрешенный. — Что вам известно о Дульсинее Уилкс? Скажите, много ли магии было в этом мире до нее?
— До архиведьмы? Ну конечно! — всплеснула ручками старушка. — Здесь было полно ведьм и колдунов задолго до Дульсинеи! Кажется, первые законы против колдовства принял Оливер Кромвель[12], но я могу ошибаться. Мне когда-то говорили, что Елизавета I[13], вероятно, была ведьмой. Это потому, что Непобедимую Армаду потопила буря[14].
Нэн посмотрела, как кивает Крестоманси, и поняла, что он снова изучает симптомы. Она вздохнула, подумав, не пора ли предложить разгрести уголь.
Крестоманси тоже чуть заметно вздохнул.
— Жаль, — заметил он. — Я было понадеялся, что корень всех проблем этого мира — архиведьма. Но, может быть, дело в Оливере Кромвеле...
— Боюсь, я слабовата в истории, — решительно перебила его старушка. — И едва ли вам удастся найти кого-то, кто знает больше. История магии у нас под запретом. Все подобные книги давным-давно сожжены.
Тут вмешался Чарлз — ему, как и Нэн, не терпелось прекратить эти бесполезные разговоры:
— Историю магии хорошо знает мистер Уэнтворт, но...
— Да! — горячо поддержала его Нэн. — Правда! Спросите у мистера Уэнтворта, он знает. Он тоже колдун, так что это ничего, можно! — Тут она обнаружила, что Брайан глядит на нее так, как и Чарлзу Моргану не снилось, да и сам Чарлз тоже уставился в ее сторону с видом самым что ни на есть диким. — Да, колдун! — повторила она. — И ты сам это прекрасно знаешь, Брайан! Этой ночью я его видела, он летал на коврике, а я — на метле, и он, между прочим, решил, что я — это ты!
“Ну вот, ясно”, — подумал Чарлз. Тогда вечером, когда он решил, будто мистер Уэнтворт пропал, тот всего-навсего полетел прогуляться. Теперь Чарлз отчетливо помнил пустое место перед камином, где должен был быть коврик. А когда он отбывал наказание после уроков и подумал, что сломал очки, тоже все было очень просто. Очки действительно сломались, а мистер Уэнтворт колдовством починил их.
— Заткнись, а? — заорал Брайан. Он ткнул пальцем в сторону Крестоманси.— Откуда мы знаем, что при нем можно трепаться? А вдруг вы вообще вызвали дьявола?!
— Ах, Брайан, вы мне льстите, — еле заметно усмехнулся Крестоманси. Старушка нахмурилась.
— Нехорошо так говорить, — укорила она Брайана. — Неужели тебе не говорили, что дьявол — не джентльмен? А ты только взгляни на мистера... мистера...— Она вежливо приподняла брови и повернулась к Крестоманси.
— Крестоманси, мадам, — поклонился он. — Да, кстати, не соблаговолите ли сообщить, почему вы решили рассказать обо мне Нэн и Эстель?
Старушка рассмеялась.
— Так то заклинание — просто ваше имя? Я и понятия не имела. Его передают в нашей семье из поколения в поколение еще со времен моей прабабушки, но строго наказывают произносить его только в случае крайней необходимости. А эти бедняжки были так перепуганы... Но, мой дорогой сэр, не можете же вы быть настолько древним!
Крестоманси улыбнулся.
— Нет. Брайан, должно быть, огорчится, узнав, что это заклинание было предназначено для вызова одного из моих предшественников. Так что же теперь? Быть может, пора попрощаться? По всей видимости, нам следует отправиться в вашу школу, чтобы посоветоваться с мистером Уэнтвортом.
Все вытаращились на него — даже старушка. Но как только детей осенило, что Крестоманси вовсе не собирается отправлять их в угольный погреб, где лежит путь к спасению, они хором запротестовали. Брайан, Чарлз и Нэн кричали: “Нет, нет, пожалуйста, нет!” Старушка вопрошала: “Но к чему же так рисковать?” Нирупам в тот же самый миг стонал: “Говорю я вам, в школу вот-вот придет инквизитор!” А Эстель добавила: “Может быть, мы посидим здесь тихонько, а вы пока что сами сходите и поговорите с мистером Уэнтвортом?”
Крестоманси перевел взгляд с Эстель на Нирупама, потом на Нэн, а потом на Чарлза и Брайана. Он был просто поражен, от отрешенности его и след простыл. В комнате сразу стало очень тихо, неуютно и как-то зловеще.
— Что происходит? — спросил он. Голос у него был такой мягкий и спокойный, что все поежились. — Я ведь вас правильно понял, не так ли? Вы пятеро сами и без посторонней помощи перевернули вашу школу вверх дном. Вы причинили, мягко говоря, немало беспокойства множеству взрослых людей — учителей и полицейских. Вы вызвали меня издалека, оторвали от очень важных дел, причем сделали это так, что вернуться мне теперь весьма и весьма затруднительно. А теперь вы намерены просто отойти в сторону и предоставить другим разбираться с тем, что вы наделали. Вы это имеете в виду?
— Я вас не звал! — вскинулся Брайан.
— Мы же не виноваты! — воскликнул Чарлз.— Я что, хотел быть колдуном?!
Крестоманси взглянул на него с легким прохладным удивлением:
— А разве нет?
Сказал он это так, что Чарлз действительно на миг задумался — уж не сам ли он каким-то образом пожелал родиться колдуном?
— И к тому же, — продолжал Крестоманси, — неужели вы полагаете, что ваши беды дают вам право вовлекать эту леди в еще большую беду, — ведь если поднимется переполох, сюда, весьма вероятно, тоже придут инквизиторы? Вы это имеете в виду?
Никто ничего не ответил.
— Мне кажется, нам пора отправляться, — удовлетворенно кивнул Крестоманси. — Будьте так любезны, возьмитесь снова за руки.
Все молча послушались. Крестоманси поднес к губам узловатую, со вздутыми венами руку старушки, поцеловал ее и лишь затем протянул руки Брайану и Эстель. Старушка была в восторге. Она взволнованно подмигнула Нэн, взглянув на нее поверх гладкой головы Крестоманси. У Нэн не хватило духу даже на то, чтобы улыбнуться в ответ.
— Что ж, ведите нас, Эстель, — сказал Крестоманси, выпрямляясь.
Процессия снова стала невидимой. И в тот же миг они оказались на улице.
Эстель повела их к Ларвуд-Хаус. Чарлз подумал, что, если бы впереди шла не Эстель, а кто-то другой, этому другому пришла бы в голову мысль заманить Крестоманси не в школу, а куда-нибудь еще, куда угодно, — и Крестоманси до самого последнего момента ничего бы не заметил. Но Эстель как миленькая повела их прямо к школе — и все потащились следом, они так обессилели и переволновались, что ни на что другое у них просто не хватило сил. Вслух возмущался один лишь Брайан. Как только кругом никого не оказывалось, раздавался его яростный шепот — он твердил, что это нечестно.
— Эх вы, девчонки! И зачем только вы его вызвали?! — ныл он.
Когда они миновали школьные ворота и побрели по подъездной аллее, Брайан протестовать бросил. Эстель повела их к главному входу — парадному, через который пускали только родителей учеников и посетителей рангом не ниже лорда Мульке. На усыпанной щебенкой площадке у входа стояли две полицейские машины, но ни в них, ни поблизости никого не было.
Когда они с хрустом зашагали по гравию, Брайан попытался сбежать. Судя по звукам и по тому, как дернулась рука Эстель – (так сильно, что Нирупам и Нэн едва не попадали с ног) — Крестоманси кинулся за Брайаном, как ястреб. Послышались три шага, шорох камешков, а затем из воздуха у ближайшей полицейской машины возник Крестоманси. Рядом вроде бы никого не было, но правая рука Крестоманси была напряжена и слегка вздрагивала — похоже, он крепко держал невидимого Брайана.
— Я настоятельно рекомендую вам держаться поближе ко мне, — сказал Крестоманси спокойно, словно ничего не произошло. — Помните, вы невидимы лишь в пределах десяти ярдов от меня.
— Я и сам могу стать невидимым! — зазвенел голос Брайана где-то у лиловато-серого локтя. — Я и сам колдун!
— Весьма вероятно, — согласился Крестоманси, — Но, видите ли, я — не колдун. Я чародей. Помимо прочих различий, чародей сильнее колдуна примерно в десять раз. Кто у нас теперь стоит последним? Вы, Чарлз. Чарлз, соблаговолите подняться по ступеням и прозвонить в звонок.
Чарлз поплелся по ступеням, едва ли не силой волоча за собой остальных, и позвонил — иного выхода у него не было.
Почти сразу же дверь открыла школьная секретарша. На крыльце стоял Крестоманси, на сторонний взгляд — совершенно один, в идеальном лиловато-сером костюме, сверкая идеальным пробором и учтиво улыбаясь секретарше. Заподозрить, что одной рукой он крепко держит Брайана, в другую вцепилась Эстель, а еще трое детей теснятся у него за спиной, было никак невозможно. Крестоманси чуть поклонился.
— Моя фамилия Чант, — сообщил он. — Полагаю, вы меня ждали. Я инквизитор.
Глава тринадцатая
Школьная секретарша затрепетала с головы до ног и затараторила. Это было очень кстати — а то бы она расслышала, как в воздухе вокруг Крестоманси раздалось сразу пять разных “Ах”.
— О, входите, входите, инквизитор, милости просим, — тараторила секретарша. — Мисс Кэдвалладер вас ждет. Извините великодушно — кажется, мы неверно записали ваше имя. Нам было сказано ожидать некоего мистера Литтлтона.
— Совершенно верно, — успокоил ее Крестоманси. — Литтлтон — районный инквизитор, но в управлении решили, что для районного инквизитора дело слишком серьезное. Я — инквизитор графства.
— Ох! — только и сказала секретарша, белея от благоговения.
Она пропустила Крестоманси внутрь, придержав перед ним дверь, и повела его по плитам вестибюля. Крестоманси выступал за ней медленно и величаво, чтобы всем достало времени поспеть за ним и на цыпочках прокрасться по каменному полу. Секретарша распахнула дверь в кабинет мисс Кэдвалладер.
— К вам мистер Чант, мисс Кэдвалладер. Инквизитор графства.
Крестоманси вошел в кабинет еще величавей, одной рукой волоча Брайана, другой подталкивая Эстель. Нэн и Нирупам протиснулись вслед за ним, а Чарлзу пришлось прямо-таки прилипнуть к дверному косяку, когда секретарша из уважения к тайне выскочила за дверь — он успел юркнуть в кабинет в самый последний момент. Ему не хотелось покидать кольцо невидимости.