себя «колдун» считал обязательным написание и издание вирша а-ля «Как найти цветок папоротника», «Славянские обереги и их работа в современном мире» или «Путь в Шамбалу». И, конечно, несколько экземпляров вручалось шефе – в надежде на хорошую скидку для рекламного интервью или хотя бы на «полубесплатный» обзор подарочного издания.
Одно время книги копились в кабинете шефы, выставленные на полках на самом видном месте, но приходили очередные клиенты, изучали выставку, мотали на ус и возвращались со своими изданными «нетленками». Новые книги сменяли старые, и последние переезжали сначала на стеллажи в холл, а потом, за неимением места, в серверную и кладовки со старой техникой и подшивками. А потом, при ремонте, шефа распорядилась кладовки разобрать, выбросить оттуда всё нафиг и поставить стеллажи для книг, ящики для «вещдоков» и подшивки и ноутбук для всего остального.
Перед библиотекой я заглянула в кабинет менеджеров и достала из шкафа чуни сорок последнего размера и длинную серую кофту с капюшоном. Страшную, притащенную Валей явно из своего не менее страшного гардероба, но очень теплую. В серверной стоял дикий холод, а попасть в кладовки можно было лишь оттуда, вместе с собственно холодом.
Утеплившись и привычно вооружившись блокнотом и ручкой, я включила в серверной свет и сначала изучила график дежурств, вспоминая, когда моя очередь. Шефа экономила на архивариусе, поэтому раз в две недели, в выходные после сдачи номера, один из несчастных по строгому графику оставался и занимался обработкой всего собранного материала за крошечную прибавку. Моё дежурство ожидалось аж через месяц, и я снова убедилась в правильности отпуска. Всё для него.
В комнате с «вещдоками» я села за стол и открыла, запуская, ноутбук. А потом с полчаса терпеливо лазила по папкам в поисках странной аудиозаписи от ведьмы Ланы. В базе при таком-то количестве «пополнителей», разумеется, царил полный швах. Рабочий стол пестрил ярлыками папок с «понятными» названиями вроде «Встреча», «01-июнь» или «Фотки», а распиханные по ним файлы отличались такими же «говорящими» названиями и редко соответствовали заявленной дате и теме. Но журналисты – народ к поискам привычный и проблем не боящийся.
Нужная запись нашлась в папке с кодовым названием «Не моё», будучи вложенной ещё в пять «Новых папок». Достав из сумки наушники и подключившись к ноуту, я приготовилась прослушать бессвязный бред, но вместо этого…
– Сейчас ты не готова к пониманию, – глубокий голос Ланы звучал спокойно и внятно, – но придёт время, и ты вспомнишь. И сможешь услышать. Будущего не избежать, но к нему можно приготовиться. Я пришла, чтобы предупредить. Ищи ведьму на середине, но не доверяй ей. Опасайся мелкой нечисти без амулета. Верь оберегу и проси у него помощи, когда прижмёт. Рисуй сны и их итоги – обязательно рисуй. Рисунки помогут. И тогда всё сложится. Слушай себя. Чужие советы не приведут ни к чему хорошему. И если ты не против бабушки – это хорошо. Это правильно. Это спасёт. Завтра я уйду навсегда и больше ничем не смогу помочь. Слишком далеко твоё будущее – слишком обрывочны видения. Всё случится лет через пять-семь, когда ведьма вскроет древние могилы. Ты не сможешь противостоять тому, что оттуда полезет. Поэтому предупреди тех, кто сможет. Обязательно. Кто бы что ни говорил. Береги себя, Рада. Будь внимательна и очень, очень недоверчива. Прощай.
Запись кончилась, и я откинулась на спинку кресла, переваривая услышанное. Виталина Марковна, спасибо огромное за библиотеку, гениальнейшая вы женщина… Лана – царствие небесное… Я и сейчас, наверно, не готова – до конца не готова… Но ведь минувшие события – это лишь начало пути. Самое начало. По сути, вступление – актуальность, проблема, цель, задачи… и даже источники. А основная часть… случится в любой момент.
Унявшиеся за работой нервы опять расшалились, и спокойствия ради я разложила имеющиеся факты по структуре введения. Да-да, в ту самую научную работу, что подсунула мне судьба в лице Гульнары.
Итак, актуальность. Гульнара в западне, по замечанию «нетопыря» проклята и очень нуждается в помощи. Причём в скорейшей.
Проблема: проклятая ведьма не жива и не мертва, потеряла память и не знает, где находится. Плюс это осложняется вероятным появлением опаснейшей нечисти – «бабочек». И отсутствием у меня магии и возможностью защищаться самостоятельно.
Цель – собственно, найти Гульнару. Живой. А с её здоровьем справится колдовская медицина, она поди не чета нашей, человеческой. И вторая цель – добраться до тех, кто в теме. И, думается, это важнее и первее. И пусть брат с сестрой в две глотки кричат, что не надо никаких ведьм. Это, кстати, третья цель – понять, почему им их не надо. Лично мне ведьм очень даже надо, и побольше-побольше.
И – задачи, из цели выводимые. Тропа из писем. Рисунки. Места-маяки. «Дракон» – куда же в колдовской истории без хвостатых – с его таинственными мотивами и загадочным даром (и сработаться с ним нужно, и чтобы не заточил, во всех смыслах этого слова, – тоже). И, да, «ищи ведьму на середине». Что бы это значило? Мне бы пару хороших источников информации… Даже на вредных, наглых и нелюдимых согласна – разговорю. Лишь бы были.
Расписав схемами «кто», «куда», «зачем» и «почему» треть блокнота и снова успокоившись, я сходила за чаем, вдохнула рабочей и привычной до мозга костей редакционной атмосферы, утвердилась в своём мире и вернулась в библиотеку. Отличное, кстати, место. Никто не мельтешит и не дёргает вопросами, не давит морально и не отвлекает от насущного. И холод стимулирует работать быстрее.
И, кстати, пока не забыла, о насущном… Рисунки Весты нашлись в самом нижнем ящике, под кипой выцветших газетных вырезок и чьей-то заначенной шоколадкой. Рассудив, что лишние гормоны радости и позитива лишними не бывают, я без зазрения совести распечатала шоколадку, глотнула горячего чая и внимательно рассмотрела рисунки.
После «расшифрованной» записи Ланы и во втором деле хотелось чуда, но оное решило погодить и оставило меня с носом. Рисунки оказались просто рисунками – из тех, что каждый из нас чертит между делом: «подсознательные» крестики, ромбики, треугольники и иже с ними.
На всякий случай я сфотографировала послание Весты и вернулась к аудиозаписи. Прослушала повторно, законспектировала и скопировала запись на телефон. Перечитала и решила обдумать в более тёплом месте. Здесь, в ледяном помещении без окон и солнечного света, словосочетание «древние могилы» казалось чересчур символичным. До противных мурашек.
Выключив ноутбук и убрав всё, включая початую шоколадку, обратно в ящик, я вернулась в редакционное тепло. Конечно, повсюду гудели кондиционеры, но по сравнению с серверной здесь рай. Вернув на место кофту и чуни, я снова заглянула к секретарю. Катя ела мороженое и сосредоточенно играла в камушки «Три в ряд».
– Виталина Марковна не звонила? Не обещалась? – спросила я.
– Не-а, – Катя качнула головой, не отрываясь от экрана монитора. – Но если хочешь, я передам, чтобы она тебе набрала, как освободится.
– «Передашь, чтобы набрала…», – я фыркнула. – Звучит! Не надо. Зайду завтра сама.
– А ты не в отпуске? – она наконец заметила, что не так, отложила недоеденное мороженое на блюдце и уставилась на меня. – А где заявление?
– Пока не обговаривала. Отпуск, – пояснила я. – Потом напишу.
– Да брось, отпустит тебя Марковна. Лето, рекламы мало, клиенты на югах, – Катя отъехала от стола к стеллажу и зашуршала папками. – Пиши. Позвоню, как утвержу. Главное, сроки проставь. Сегодня среда, – она посмотрела на календарь. – Пиши с понедельника. Как раз сбежишь с недели сдачи номера. На месяц. Рада, я сказала, пиши на месяц! Ты же ни разу отпуск не брала! Пиши. Соскучишься – выйдешь на работу пораньше.
– А понравится – фиг продлите? – я усмехнулась, но подсела к секретарскому столу и послушно заполнила поданный Катей шаблон заявления. «Я, такая-то, в такой-то должности, прошу…»
Написала, перечитала и усомнилась:
– Не отпустит.
– Отпустит, – Катя ловко утянула заявление к себе. – Марковна – умная женщина и понимает, что отдыхающие хоть иногда люди работают с большим усердием, чем уставшие. А от уработанных типа тебя вообще толку мало. И с каждым годом без отпуска – всё меньше. Иди. Или она позвонит, или я. Беги, пока она не явилась и не придумала, чем тебя занять.
Секретарь приходилась шефе дальней родственницей и позволяла себе за глаза «обращаться» к редакторше панибратски. И не бояться начальственного гнева, прикрывая нас по случаю и без.
– Спасибо, Катюш, – я улыбнулась и взяла сумку. – До созвона.
– Пока-пока! – она махнула рукой и снова взялась за мороженое и игру.
А я ушла. С острым ощущением когнитивного диссонанса. Так странно – быть в отпуске… почти в отпуске. Будто работу прогуливаю, без разрешения начальства и объяснения причин. А впрочем, Виталина Марковна же дала добро на работу дома до конца этой недели…
Побродив вокруг офиса и пошатавшись праздно по проспекту, заполненному бегущими людьми, я купила кофе и незаметно для себя свернула к парку – и к тому входу, у которого вчера Бахтияр нашел крылья. «Рисуй» – вспомнилась подсказка Ланы из аудиозаписи. Хороший совет. За рисованием мне всегда отлично отдыхалось и плохо думалось. И ноги сами собой понесли к фонарю. В этой истории так много непонятного… И непонятно, что пригодится, а что – нет. Но лишнее всегда легко выбросить, тогда как нужное архисложно добыть.
Блокнот с черновым портретом Гульнары нашёлся в сумке, людей поблизости не наблюдалось, Бахтияра вроде тоже, и я, добравшись до фонаря, расположилась на газоне, вооружившись ручкой. Вчерашнее ощущение осени, кстати, осталось: невидимое, еле уловимое, как предчувствие, как мистическое понимание, хотя до календарной осени ещё больше месяца, оно пропитывало воздух, добавляя в него нотки терпкой горечи, влажной прохлады и неизбежности.
Рисовала я рассеянно и неспешно. Ручка механически бродила по чистому листу, чертя и штрихуя, а я поглядывала на фонарь и ни о чём не думала. Хотя, нет, конечно, думала, но обрывки мыслей не отпечатывались в памяти, ускользая почти сразу после появления. И мне нравилось это ощущение – короткое, медитационное, успокаивающее, похожее на сон наяву, когда мозг наполняли лишь образы и картины. И никаких «надо»…