А не верю! Вот не верю. И докажу, чтоб их, умников-шутников…
Разозлившись на всё, особенно на двух главных действующих лиц психодрамы «Побег от православного колдуна», я определила по карте своё местонахождение и решительно направилась к офису. Хотела же в баре «переночевать», а редакция как раз по дороге. И шефа завтра не поднимет спозаранку с очередным выносом мозга или, не дай бог, заданием.
Работа встретила меня стабильной неизменностью. Приглушённый свет в холле. Скучающий охранник бизнес-центра, сидящий за стойкой у лифта, прихлебывающий чай и вяло втыкающий в сериал. Стойкий и противный запах его дешёвого одеколона с примесью чего-то чайного. Медленно спускающийся лифт. Медленный же подъём. И яркий свет в редакции. У шефы пунктик по поводу темноты – даже если она работала одна, свет горел везде.
Сначала я заглянула в свой кабинет. И не по привычке, а из-за аллергии шефы на резкие запахи: в ожидании отца Вальпургия я, кажется, насквозь пропиталась запахами благовоний, а дорога до офиса «проветриванию» помогла мало. Постояв с минуту на сквозняке у открытого окна и привычно посмотрев на тяжёлые тучи, я оставила сумку на столе и отправилась в кабинет Виталины Марковны. И уж кого не ожидала встретить на работе в такое время, так это Валю.
Начальница рекламного отдела проплыла, задрав нос и прикрыв глаза, мимо меня и молча притормозила.
– Привет, Валь, – окликнула я. – Можно мне вперёд к шефе? Я быстро.
– У-угу, – в своей обычной манере отозвалась Валя и протяжно зевнула, прикрыв рот ладонью.
Я обошла её и стукнула в дверь.
– Да-да… – рассеянно пригласила Виталина Марковна.
– Добрый вечер, – я смутилась под острым взглядом редакторши. – Я заявление переделать…
– Садись, – она кивнула на столик у окна, наполовину занятый подшивкой. – Сейчас бланк распечатаю.
Защелкала мышка, зашелестел принтер. В ожидании заявления я присела на край стула. Кабинет шефы являл собой типичный склад. Шкафы, забитые книгами и газетными подшивками разной степени древности, рабочий стол с крохотным островком, отведённым под ноутбук, а в остальном заваленный блокнотами, газетами, журналами и распечатанными полосами. Стены, увешанные грамотами и благодарственными письмами. Гудящий кондиционер. Запах… дешёвого цветочного чая.
Сигнал тревоги ударил внезапно и под дых. У неё же аллергия на всё резкое… и точно цветочное. Это…
Я подскочила быстро, но недостаточно. «Виталина Марковна», улыбаясь, уже стояла у двери, перекрывая вход-выход.
– Куда ты, Радость? – «шефа» душевно улыбнулась.
Я испуганно сглотнула. Очень хотелось стартануть, проскользнуть у неё под мышкой… и собой дверь вынести, если получится, лишь бы удрать, но… Ноги приросли к полу. Я замерла как приклеенная, не в силах шевельнуться. Только сердце заходилось от страха да горло сжало спазмом. И не крикнуть…
А в кабинет постучались. Очень вежливо, осторожно и интеллигентно. Я попыталась крикнуть – не то предупредить, не то попросить о помощи, – но издала лишь придушенный сип. А «Виталина Марковна» на стук не прореагировала. Она не сводила с меня глаз – совершенно чёрных и пустых.
– Я дико извиняюсь… – раздалось за дверью, и она с грохотом распахнулась.
«Шефа» с невероятной ловкостью отпрыгнула в сторону, я осталась стоять на месте, а в дверном проёме показалась Валя. Вернее… та, кого я знала как Валю – сонную муху. Привычное страшно-мешковатое платье теперь не тучную фигуру обтягивало, а висело на тщедушном теле как на вешалке. И впервые она смотрела не в потолок, а перед собой – на меня. В упор. Ярко-жёлтыми, как у «нетопыря», нечеловеческими глазами.
Я удивленно булькнула, а «редакторша» издала тот же звук, что недавно я, – придушенный сип. Я скосила глаза и чертыхнулась: «шефа» висела в воздухе, схваченная за горло невидимой рукой, и отчаянно скребла по удавке ногтями, уродуя безупречный маникюр, сучила ногам, роняя туфли.
– Я тебя, тварь, ещё с утра почуяла, – пропела Валя тихо и тонко, почти нежно. – Мерзость малолетняя, кого обдурить хотела, а? Меня? Бежать надо было. Прятаться и сил набираться, а теперь… – и она плотоядно улыбнулась, облизнув тонкие губы. – Теперь поздно. Моя. Давно не ела. А тебя никто не хватится. Никому твоя гнилая душонка не нужна. Высосу. Проглочу. И никто мне не запретит.
За её спиной запрыгали тени, расползаясь по стенам и потолку, приглушая свет, а почти человеческое лицо стало… вообще нечеловеческим. Нервно задёргались щеки, обнажая… открывая щели крохотных золотистых глаз. И у меня тоже всё задёргалось от страха. И я вдруг поняла…
– Ты можешь двигаться, Рада, – Валя посмотрела на меня, и мне, несмотря на певучий тон её голоса, стало совсем жутко. – Ты можешь. Пошевели рукой. Ну же!
Говорила – а рот не открывала. Её голос тёк журчащим, успокаивающим ручейком, но слышала я не ушами. А чем-то… внутри. Как себя, когда… думала.
– Шевелись! – голос стал жёстче, жёлтые глаза прищурились, и я едва не рванула с места.
Шевельнулась. Взмахнула руками, ловя равновесие, переступила с ноги на ногу, и Валя одобрительно улыбнулась:
– Посмотри вниз. В классики в детстве прыгала? Так прыгай. Осторожно и к двери.
Тени – плотные, выпуклые как пушистые шерстяные нити – расползались по полу паутиной. Рядом со мной между нитями виднелись светлые плитки пола, а вот под «шефой» паутина скручивалась в полотно, приподнимаясь и цепко держа замершую жертву за лодыжки. И постепенно взбираясь выше. Давно не ела?.. В смысле… душу надо… всего лишь?..
А напевный голос Вали всё звучал внутри меня, объясняя, подбадривая, успокаивая, выравнивая бешеный пульс. И, вдохнув-выдохнув, я в несколько прыжков оказалась за порогом кабинета.
– Рада, подожди.
Я обернулась и встретила немигающий янтарный взгляд нечисти.
– Сумку не забудь, – напомнила она, – и уходи по пожарной лестнице. Я не знаю, сколько их здесь – у меня «короткий» нюх, лишь на то, что рядом. Лифт – готовая западня. Дверь пожарного выхода я открыла. Беги. Быстро.
– С-спасибо, – выдавила я, пятясь.
– Найди её, – на Валином лице снова зарябили оспинами крошечные тускло-жёлтые глаза. – Найди ту тварь, что выпустила эту, – кивок на «редакторшу», – гадость на свободу. Ты сможешь. И Верховную найди. От местной ведьмы толку мало – она старая, неповоротливая. Верховная ведьма Круга, Рада. В краевой столице. Ночь в поезде – и ты у неё в гостях. Бизнес-центр «Оса». Заходишь и рассказываешь обо всём первой же девушке на ресепшене. Там работают только ведьмы. Настоящие. Тебе поверят. Не бойся. Поняла?
Я судорожно кивнула, и Валя отвернулась, шагнув в кабинет. И тихо, очень тихо закрыла дверь. А я не стала ждать следующих… чудес. Метнулась в свой кабинет, схватила сумку и бегом рванула по коридору, к пожарной лестнице. Думать о том, что в бизнес-центре есть другая нечисть, было страшно, и я просто летела вниз сломя голову. Когда пробегала по площадке третьего этажа, услышала смутную возню и опять уловила запах «цветочного чая», но зацикливаться на этом не стала. Может, повезёт прорваться…
Но, как показало будущее, не повезло. То есть не совсем повезло. Видать, судьба решила напрячь меня сегодня по максимуму. Едва оказавшись на первом этаже и проскочив по короткому полутёмному коридорчику к холлу, я опять столкнулась с нечистью. И поняла, почему от охранника дико пахло проклятым «чаем». Он стоял перед входной дверью, перекрывая путь на улицу, – с безумно-чёрными глазами, неподвижным и равнодушным лицом.
При виде меня охранник не оживился, не заговорил, лишь шагнул к двери, намекая, что не пропустит. И я отступила в тень коридора. В отчаянии закусила губу и прижала крепче сумку, не зная, что делать. И не туда, и не сюда… Пат. Почти пат. Но пассивность охранника отчего-то успокоила. Я обернулась на лестницу, соображая. Да, ещё есть вариант крыши. Она наверняка доступна – летом перед выходными её всегда открывали, народ там шашлыки жарил. С крыши можно попасть в другой подъезд… и опять напороться на того же охранника, чёрт…
Однако другие варианты не придумывались. Высунувшись из коридора и оценив неподвижность «стража» как нежелание нападать, я повернулась к лестнице – и столкнулась с «нетопырём». И отпрянула к стене.
– Опять напугал? – он улыбнулся успокаивающе.
– Да пофиг! – выпалила я нервно. – Хоть всю жизнь… являйтесь. Только… помогите… – выдохнула умоляюще.
– Отойдите подальше, – предупредил он, с хрустом разминая пальцы, – и не смотрите. Неприятно будет.
Я суматошно закивала, провожая «нетопыря» растерянным взглядом. А он двигался неспешно и казался скованным. Ну да, если нечисть находится там, где ему быть запрещено не то заклятьями ведьм, не то… «Нетопырь» вышел в холл, и, клянусь, за ним потянулся шлейф сумрака, как плащ… или как дорога. Чёрная… и ковровая. Путь из тьмы.
Поймав себя на подступающей истерике, я поджала дрожащие губы и сосредоточилась на слухе – в смысле, на звуках. Чтоб отвлечься. Но, кажется, в холле ничего не происходило – тишина стояла колом. И меня накрыло неуместным желанием подсмотреть хоть одним глазком. И я даже решилась на крошечный шаг вперёд. А потом из холла донёсся тихий, булькающий хрип, и я передумала. Хватит мне сегодняшних событий на полжизни бессонных или кошмарных ночей…
– Рада, всё.
Я снова вдохнула-выдохнула, пересилила нервную дрожь и высунулась из коридора. Запоздало вспомнила, что не зажмурилась… но смотреть в холле оказалось не на что. Только на невозмутимого «нетопыря». Охранника… не было. Следов борьбы – тоже. И я искренне понадеялась, что… Он же человек… в целом. Охранник в смысле. И убивать… может, и не убили его, а так… выбросили через свою ночь… куда-нибудь. Подальше. Очень надеюсь…
– Уходим, – «нетопырь» открыл дверь, – провожу.
В холл ворвался свежий ветер, и, жадно втянув носом воздух, я наконец заметила, как тут душно – как в парнике. Или в оранжерее с тропическими цветами. И поняла – случилось. Город накрыло бесконечным ливнем.