– Спасибо, – я улыбнулась.
– Да кабы живая была, я б с вами пошуровала, – пожаловалась бабка, почесываясь. – Истосковалась по делу-то. Да и гнусь бы погоняла – размялась… Эх! Да Бог с ним, с телом-то, – и с жуткой смесью покорности и иронии добавила: – Упокой ужо Господь с Верховной мою дурную душу. Перетерплю. Клади, говорю. Покуда сторожу – покуда кровь моя территорию наполняет, – ни одним воришкам…
Дальше я не слушала – я рванула на кухню, озарённая внезапной догадкой. Ведь я ношу бабушкин амулет на крови, и…
– Вов! – я влетела на кухню и выпалила: – А можно попасть в могильник с амулетом на крови от ведьмы-ключа? Вот, – я вытянула из-под майки своё «солнышко», и «муравей» отшатнулся, – вот он, как мне сказали, на бабушкиной крови. Можно с таким проникнуть в её тайник?
– Наверно, – душка-бармен нахмурился. – Думаю, да. Надо у ведьмы спросить. Одно «но», Рад, – он прищурился на цепочку, – такие вещи очень долго делаются и кому попало не достаются. Над такой защитой ведьма лет десять трудится, если не больше. Чтобы заслужить амулет, человеку со стороны… я даже не знаю, как выпендриться надо. За красивые глаза его не подарят. Это или по-семейному, или благодарность. Огромная. А стащить… не верю. Не у отступницы.
…или благодарность – или сопричастность. Если верить сну, то бабушка обрадовалась, узнав в Гульнаре ведьму с древним даром. А это… почти семья. И вероятен момент кражи. Да, всё-таки. Ведь бабушка – сдавшаяся преступница, лишённая силы. Активной силы. А проклятая – нет.
Я села за стол, наблюдая, как Вовчик разливает по чашкам готовый кофе – первая чашка мне, вторая – себе, третья…
– Заклинатель, – сообщил он и скривился. – За версту чую.
А находился Бахтияр гораздо ближе: едва «муравей» наполнил третью чашку, как в дверь позвонили – коротко, но ясно. Глон лениво повёл ухом, продолжая дремать. Значит, заклинатель явился один.
– А где Марьяна? – поинтересовалась я, открыв дверь.
Брат Гульнары глянул на меня, как недавно позвонил – свысока, коротко, но весьма выразительно.
– «В гробу я её видал, – «перевела» я, – у белых тапках…» Почему? Она отзывалась о тебе очень хорошо. Вы часом не родственники?
Бахтияр закрыл дверь, не расшнуровывая снял кеды, наклонился к моему уху и еле слышно произнес:
– Она видела сестру. Последней. Потом Гуня пропала.
Я напряглась:
– Откуда сведения?
– Мы близнецы. Мы связаны, – напомнил заклинатель. – Гуня потеряла рассудок, но не я. И не ты одна собираешь её память по осколкам через сны. Я вижу, – он выделил интонационно последнее слово. – Погружаюсь в восстановительные медитации, тянусь к сестре – и фрагментами вижу последние события её сознательной жизни. Воспоминания Гуни обрываются на этой ведьме, на разговоре о схроне. Твои выводы? – и выжидательно поднял брови, глядя на меня в упор.
– Не верю, – решила я тихо, но твёрдо, выдержав его колючий взгляд.
– Почему? – на лице Бахтияра появилась та же, что и недавно на крыше, неприятная улыбка. – Потому что семья?
– Потому что это слишком, – ответила я резковато. – Тебе не кажется, что отступники, даже бывшие или несостоявшиеся, должны вести себя более… скрытно? Более осторожно? А что сейчас? Куда ни плюнь – повсюду их уши. Но настоящие ли они? Не поддельные ли? Между прочим, – и я вспомнила слова Верховной, – откуда мне знать, что ты не водишь меня за нос под предлогом помощи? Откуда мне знать, что Гульнара реально в западне? А вдруг она притворяется, а на самом деле использует мои связи, чтобы её нечисть быстрее находила нужные тела, а? – я запнулась, с болью вспомнив Виталину Марковну, но продолжила зло: – И вдруг ты притворяешься, что ищешь сестру, а сам нечисть из могильника по людям пристраиваешь?
На ошеломлённое выражение заклинательского лица было приятно посмотреть. У него реально челюсть отвисла: он открыл рот, чтобы возразить, но не нашёл слов, и только смотрел на меня, офигев от обвинений. А меня эта реакция успокоила – нет, он… настоящий. И его стремления настоящие, неподдельные. По искренне обалдевшему лицу видно.
– Вот видишь? – заключила я. – Иногда надо просто верить людям… хотя, да, это очень непросто. Но я стараюсь верить всем вам – и Гульнаре, и тебе, и Вовке, и Марьяне. Одинаково. Потому что каждый из вас по-своему прав… хотя ваши правды у меня уже в печёнках сидят. Но раз мы повязаны… – я сморщилась. – Хватит обвинениями швыряться. Давай засунем подозрения подальше и найдём сообща ту самую истину, которая где-то между. А?
– Кофе остывает! – крикнул «муравей».
Не дождавшись ответа, я повернулась, чтобы уйти на кухню, но Бахтияр ухватил меня за плечо и потребовал:
– Спроси. Спроси у Марьяны про сестру. Найди повод. Это важно.
– Да, – согласилась я. – Важно. Обязательно спрошу.
И в квартиру снова позвонили – тихо, осторожно. В коридор, заливаясь радостным лаем, выскочил Гемоглобин. Пронёсся мимо нас, едва не сбив с ног, и заскрёбся в дверь.
– Подселённый, – прокомментировал, внимательно наблюдая за псом, заклинатель. – Запрещённый приём. Зря с собой взяла. Боится, раз так рискует. Хороший повод узнать правду о Гуне, если сама не признается.
Я метнула на него досадливый и предупреждающий взгляд, он пропал втуне – Бахтияр уже шёл на кухню.
Нет слов, одни шипящие…
И как, мать их, с ними работать?..
Глава 2
Настоящая магия – это взять четырех сильных одиночек
и заставить их работать вместе.
К/ф «Иллюзия обмана»
Из «разведки» сводная тётка вернулась злой, взвинченной и молчаливой. Ни на кого не глядя, она быстро пообедала, буркнула «спасибо» и спросила у меня:
– Подобрала ключ ко сну?
А сама ссутулилась, опустила взгляд, уткнулась в чашку с кофе. Из её гладкой причёски выбились отдельные пряди и упали на лицо, лишь коса-«ракушка» пребывала в прежнем идеальном состоянии. И я заметила, как она, опустив левую руку, нервно теребит терпеливое собачье ухо. Глон, сидя у стула Марьяны, впервые посматривал напряжённо и не шибко дружелюбно. Будто это мы виноваты в ужасном настроении хозяйки.
А кто в нём виноват – понятно. Мне хватило пары косых взглядов, чтобы отметить одинаково ехидные мужские рожи и сообразить – Круг. Ведьмы. Марьяна среди них – как пиранья в стае щук. Та же зубастая рыбина, но её опасность иного свойства – более хищная. Чужеродная. И я начала подбирать нужные слова, ощущая потребность защитить родственницу, как она защищала меня от нечисти, встать на её сторону, чтобы объяснить, доказать…
Но сводная тётка не дала мне и рта раскрыть. Допив кофе, она выпрямилась, расправив плечи, обвела нас выразительным взором, и я отмела тщательно подобранные слова как ненужный мусор. Её взгляд был прозрачно-ледяным, изумрудно-твёрдым, огранено-острым. Заступничество человека – последнее, в чём нуждалась эта маленькая и обманчиво хрупкая женщина.
– Вот что, други, – произнесла она ровно, – предлагаю на пару дней забыть о том, кто моя мать. Вам без помощи ведьмы придётся тяжко. Ты заметил, – решительный взгляд упёрся в заклинателя, – что высшая нечисть ведёт себя неадекватно? Пришлые притащили с собой очень много тьмы, и городские, впитывая её и «переедая», едут крышей.
Бахтияр неохотно кивнул.
– Круг ими занимается по остаточному принципу – ведьмы ждут новой волны, не до отвлечений, – невозмутимо продолжала Марьяна. – Заклинатели приехали, но их мало. Если пара свихнувшихся «скорпионов» внезапно нападёт со спины, когда мы пройдём в сантиметре от их территории... Моя помощь лишней не будет. Так ты подобрала ключ? – и она посмотрела на меня.
Мне стало неловко. И оттого, что сводная тётка явно поняла, от чего я только что отказалась, – и успокаивающе улыбнулась. И оттого, что заклинатель уставился на меня многозначительно: дескать, спрашивай. А не то время и место.
Я достала рисунок капища, пересказала сон и обозначила варианты – от проклятой школы до деревянных идолов в зоопарке.
– Школа, – сразу согласилась с Ягой Марьяна. – Права «кошка». Прекрасная чёткость, – похвалила скупо. – Я видела другие рисунки древних капищ – твой очень на них похож. Сейчас проверим? – обратилась к Бахтияру, вставая.
– Я с вами, – я тоже встала и напомнила: – Это моя тропа. И лишь у меня есть «компас». И мне надо зарисовать то, что найдётся. Совет пророчицы.
– И я пойду, – подхватился Вовчик. – Я в деле и ничего не знаю! Из-за вас, интриганов недоделанных, я остался без машины и чуть бара не лишился… и мозгов. И жизни. И мне интересно! Требую компенсации! Чёрта с два отделаетесь! – пригрозил воинственно.
По одинаково ироничным взглядам ведьмы и заклинателя я поняла, что ещё как отделаются – легко, просто и без проблем. Но не будут. Видать, считают «муравья» полезным.
– До микрорайона добираться около часа, – я достала телефон и загрузила карту. – Может, разделимся? Четверо в автобусе… не считая собаки – уже толпа. Подозрительная и заметная.
– Глон, на выход, – и Марьяна поманила душку-бармена. – Володь, со мной пойдёшь. Жду на крыше.
А я посмотрела на Бахтияра, тоже изучающего карту, и сурово заявила:
– Пешком не потащусь. Не выношу жару.
Он глянул исподлобья и – о, чудо! – улыбнулся неловко, почти виновато. И пояснил:
– Время поджимало, а нечисть была повсюду, наблюдала за городом через дождь. На улице отбиться проще, чем в машине. Конечно, сейчас поедем.
– Опоздаем, – заметила я, собирая сумку. – Марьяна долетит быстрее.
– Заодно проверит обстановку, – кивнул заклинатель. – Найти метку Гуни всё равно сможешь только ты. Или я, если медитационно настроюсь на сестру, но это долго. Готова?
Я прихватила пару бутылок воды, попрощалась с Ягой, заперла квартиру, и мы отправились на автобусную остановку – от такси Бахтияр отказался наотрез. И всё по той же причине – в машине от нечисти отбиваться сложнее. Я с содроганием вспомнила, как драпала от одержимого Вовчика, и согласилась. Если бы не выбралась вовремя из салона, помощи бы не дождалась.