а состояла не из пазлов, нет. А из мелкого бисера, утекающего из нетренированных пальцев.
– Ну-ну? – Верховная неприятно улыбнулась. – Продолжай, Рада. Неужто я прокололась?
– Это вы убили отца Вальпургия, – я задыхалась, но говорила, как под давлением. – Я же вас вспомнила тогда, в кабинете. Вы показались мне знакомой – и я вас видела. У его дома, когда убегала. А отец Вальпургий был духом – таким же, как вы в кабинете, – иллюзия, подсказывала Марьяна, но я, м-мать… – И вам подчинялась городская ведьма. Вы приказали ей молчать – и она молчала, позволяя нечисти появиться и расплодиться. И это вы… – я запнулась, но под двумя насмешливыми взглядами продолжила: – Ведь Гульнара тоже была ведьмой души. Она у вас училась. И это вы отправили её сюда. Трудно ли вам заморочить голову и свести с ума? Этим… расслоением души? И «кошку» усыпить… сном духа. Но зачем?.. И зачем бабушку обвиняли?..
…конечно, громче всех кричит «держите вора!» сам вор, и если бы я чуть лучше разбиралась в хитросплетениях магического мира…
Она не ответила. Мне. Сурово посмотрев на сидящую Гульнару, Верховная сухо сказала:
– Хватит. Ты заигралась. Необязательно было начинать перерождение. И выпускать столько тварей – тем более. Пора закрывать схрон. И убираться отсюда, пока не поздно. И, пожалуй, я смогу тебя вернуть, – она смерила проклятую хмурым взглядом.
– А если я не хочу? – Гульнара хитро прищурила глаза. – Если мне и так хорошо? Вы видели во мне глупую девчонку и даже не предполагали, что у меня могут быть свои цели, да, Оксана Олеговна? И что тайник мне нужен по своим причинам? Кстати, что наблюдатели? Переполошились? Испугались? Или вы так и не решились прийти и предъявить ультиматум – знания стародавних в обмен на закрытый схрон? Что-то мне подсказывает, что не решились, – хмыкнула она насмешливо. – Кишка тонка, да?
И у меня разом сложился очередной пазл. Ну конечно… Бахтияр же, рассказывая о «клещах», говорил, что Кругу не хватает знаний для борьбы с нечистью, что изгнание одного беса стоит ведьмам очень дорого…
– Так это всё из-за знаний? – я в упор посмотрела на Верховную. – А как же мы? Как же люди? Нас вы вообще ни во что не ставите?
Она сморщилась, но снизошла до ответа:
– Люди? Люди и без нечисти гибнут каждый день. Садятся на наркотики. Спиваются. Режут друг другу глотки из-за тысячи рублей. Давят машинами. Изобретают миллионы способов и средств, чтобы развязать войну. Да, Рада, – Верховная повернулась ко мне и отчеканила: – Мне давно и глубоко на вас наплевать. А вот своих девчонок я хоронить устала.
Меня обожгла обида: мы ведь не все такие! И болезненное понимание: но ведь и такие тоже…
– Знаешь, что такое светлая ведьма против того же «нетопыря»? – Верховную вдруг понесло. Наболевшее сочилось из неё гнойным потоком, уродуя злобой и без того неприятное лицо: – Пятилетний ребенок против взрослого мужчины. Да и я, тёмная, немногим «старше» – эта тварь умеет блокировать силу «угля». На минуту, но нечисти её за глаза хватит, чтобы свернуть противнику шею. Мы лишены простейших заклятий защиты и изгнания, но всё равно стоим стеной между вами и нечистью. Ведьмы каждый день умирают за то, чтобы вы не знали, в какой опасности находитесь, и продолжали спокойно колоться, спиваться, биться на машинах по глупости и изобретать очередные бомбы и ракеты. Но я положу этому конец.
Резко повернувшись к Гульнаре, она бросила:
– Да. Да, наблюдатели забегали, и ещё как. Да, я всегда довожу до конца начатое. Да, я добьюсь своего – они откроют нам доступ в закрытые архивы. И мы сами решим, что брать.
– Вы слишком наивны, – проклятая фыркнула. – Слишком – для своего возраста и опыта. Архивы-то откроют – но прежде вынесут оттуда всё ценное, оставив вам объедки, какие вы обычно оставляли мне. Или откроют – и закроют, но за вашей спиной. Чтобы уже никогда не выпустить. Наблюдатели скорее вас убьют и весь Круг вырежут под корень, но не останутся без козырей.
Верховная снисходительно улыбнулась и посмотрела на Гульнару как на ребёнка, малого и несмышленого:
– А по-твоему, зачем я здесь? – спросила вкрадчиво. – Тебя забрать? А зачем мне спятившая ведьма? Да я возблагодарила небо, когда оно ниспослало мне идею запихнуть тебя в схрон и занять полезным делом. Ты, да и твой дражайший братец, – как бельмо на глазу. Как чирей на заднице. Я сыта твоим безумием по горло. Нет, мне здесь нужно это, – и она указала на потолок. – И кое-что помощнее. То, что ты не решилась разбудить. Или сил не хватило. «Бабочки», «медузы»…
Она презрительно наморщила нос и фыркнула:
– Мелочь. А мне нужны «киты». «Шершни». «Рыси». «Медведи». Нечисти наблюдатели боятся как огня. А пуще нечисти боятся её количества и качества. Заклинателей на всех не хватит, а Круг откажется помогать наблюдателям. Ведьмы, – и Верховная тонко улыбнулась, – просто не знают, как охотиться на «медведей». Под такой угрозой нам вернут знания стародавних. События прошлых лет, когда по соседству едва не появилась древняя тюрьма с нечистью, показали, что наблюдатели прекрасно умеют прогибаться под обстоятельства. От страха, но тем не менее. И отлично умеют идти на уступки. Несколько древних и мощных особей – и наблюдатели с потрохами продадутся Кругу, лишь бы уцелеть. И сами прибегут, и сами предложат.
Гульнара бесшумно соскользнула с кресла, приблизившись. Глаза под шляпой вспыхнули фанатичным огнем, и проклятая хрипло предложила:
– Зачем же выбирать? Давайте разбудим всех. Пробудим схрон полностью.
На меня никто не обращал внимания. Я отступила в тень стены, впитывая информацию, но смысл последней фразы до меня целиком не дошёл. Я лишь поняла, что тогда случится… армагеддец. А Верховная поняла кое-что ещё. И на обеих её руках вспыхнуло, объяв локти и спустившись к ладоням, чёрное пламя. Или – Пламя?..
– Ах ты, идиотка малолетняя! – прокаркала она, напружинившись. – Вот что ты задумала!.. Изменить порядок!
– И сломать систему, да! – Гульнара развела руки в стороны, и вокруг неё вихрем закрутились мелкие огоньки, формируя не то щит, не то доспех. – И уничтожить наблюдателей. И почистить ряды Круга от самовлюблённых тупоголовых идиоток. Я здесь старшая, и моих сил и способностей хватит, чтобы направить пробудившихся по нужным адресам. Вы против, Оксана Олеговна?
Верховная ответила – каким-то боевым заклятьем. Сгусток чёрного огня врезался в щит и стёк к ногам проклятой водопадом искр, впитался в мраморный пол.
– Значит, против, – констатировала она с усмешкой. – Так я и думала. Ни от кого помощи не дождёшься… – и ударила.
Её огоньки, загудев растревоженным ульем, собрались в рой, рванули к Верховной и рассыпались, впиваясь в её тело. Главная ведьма Круга, грязно выругавшись, выкрикнула что-то на выдохе, и Гульнара, спило охнув, пошатнулась, схватилась за кресло, поплыла, раздваиваясь и теряя контроль над заклятьем. Огоньки с сухим треском взорвались и погасли, а Верховная, покрытая копотью, злая как чёрт – и очень оного напоминающая, – уже сжимала в кулаках что-то чёрное, гибкое.
Я начала бочком продвигаться к выходу. Нечего мне здесь делать… Всё равно толку от меня… только рассказать потом о случившемся. Если ноги унесу. И добраться-то дверного проёма я добралась, а вот выскочить из зала не получилось – я врезалась в кого-то и оказалась в крепкой хватке. Но испугаться не успела.
– Прекратите! – под сводами зала зазвенел неожиданно громкий голос Марьяны. – Остановитесь! Вы что, не понимаете?! Именно это ей и нужно – вашу силу! Мощь вашего Пламени! Чтобы поднять на ноги весь схрон!
Глава 7
Вся штука в том, что монстры никогда
не признают себя монстрами.
Лев Гроссман «Земля волшебников»
Верховная замерла. Я сжалась, затаившись. И Бахтияр сдерживал своё привычное «задумчивое» сопение, обхватив меня напряжённо и с силой. Но я всё равно ощущала, как дрожат его руки. Ещё бы, услышать от сестры такое, обнаружить, во что она превратилась… И тут-то до меня и дошёл весь смысл слова «перерождённая». Гульнара действительно переродилась – и не только оболочкой, нет. Душой. Любопытная девушка, которая искренне хотела сделать важное открытие и защитить мир от «бабочек», мутировала в мстительную тварь, которой больше нет дела до живых. Вообще. И я невольно обняла заклинателя. Держись…
А сводная тётка, с немыслимой скоростью оказавшись между двумя ведьмами, отчитывала Верховную, как нашкодившего подростка. Её голос, набрав невиданную мощь, звенел от ярости:
– …вы же должны понимать! Тёмных ведьм мало – и амулетам схрона питания достаётся тоже очень мало! Очень мало, Оксана Олеговна! Они на пределе истощения! А нечисть крепко спит, только когда сытая! Голодная, она ворочается, принюхивается в полудрёме и только и ждёт… Понимаете? Ещё пара-тройка ваших убийственных заклятий, и они все – слышите? все! – проснутся, почуяв живую тьму! И тогда…
На этом животрепещущем моменте заклинатель попятился и вытянул меня в коридор.
– Рад, не убегай пока, – Бахтияр встревоженно огляделся и сжал мои плечи, повторив: – Не убегай. Марьяна не уверена, что силы в её крови хватит для выхода – как ключ она не инициирована, и тайник её не знает. Может, получится… разрулить. А ты подожди здесь. Но если услышишь «беги», то беги со всех ног, поняла? – добавил строго. – Ко второму фонарю, который ты зажгла во сне. Это дверь в парк.
Я понимающе кивнула.
Заклинатель отпустил меня, развернулся и скрылся в зале, откуда доносился гудящий гул злых голосов. К сожалению, малоразборчивых. Я прислушалась, напомнила себе, что от любопытства кошки дохнут и вообще оно никого до добра не доводит, и повторила это мантрой раз пять. И с этими замечательно полезными мыслями сунулась в зал, остановившись в арочном проёме. Плющ бдительно спустился на пол, замер, свернувшись змеиными кольцами за моей спиной, и, готовясь к будущему побегу, слабо засветился.