буждённый гвалт.
Обсуждали обитатели садового общества, само собой, одно и то же – оборотня. Писк сезона и гвоздь программы. Сегодня как раз полнолуние, и в каждом третьем дворе собрались тусить большой компанией всю ночь, чтобы лично отловить пушистого мерзавца и… Аминь.
Тимофей-младший всю дорогу с умным видом вещал про любимые девайсы с «офигенным звуком» и «крутыми подсветками», но я его не слушала – я находилась там, среди дачников, невидимым и очень заинтересованным слушателем. И только и строчила в блокноте, замирая у очередной ограды.
«У нас на Огуречной он все грядки вытоптал, скотина, на пяти участках, прям вот подряд!..»
«А у нас на Рябиновой ни разу не был…»
«А на Помидорную заходил, Петровна сама видала!..»
«А на Виноградной, у Макаровых, которые в синем доме, на стене такое написал, гадёныш!..»
Сплетни – самый лёгкий источник информации всех времён и народов, да. На правах рекламы.
За час с копейкой мы обошли всё общество. Стемнело, и на ухоженных аллеях зажглись яркие фонари. Остановившись под одним, я бегло просмотрела записи и перебила пацана, который пошёл со своими девайсами уже на пятый или шестой заход.
– Скажи-ка, парень, с телефоном ты как быстро проведёшь опрос местного населения, а?
– Э-э-э… Ну-у-у… – запнулся мой провожатый.
– Мы сейчас на какой улице находимся? – я перелистнула исписанное и открыла чистую страницу.
– На Помидорной, – послушно ответил Тимофей.
– А Петровну отсюда знаешь?
– Вот этот вот дом, – он показал на кирпичную одноэтажку рядом с нами, утопающую в разноцветных люпинах.
– А где находится Виноградная? – я начала чертить в блокноте план.
– А вам зачем? – заинтересовался мальчишка.
– Ответь на вопросы, и я с первого раза угадаю, где этой ночью появится оборотень, – я подмигнула. – Лады?
– Ну окей, – он недоверчиво кивнул. – Вот там Виноградная, слева от нас и Помидорной.
Через десять минут, внимательно изучая план нападений «превращенца», я пришла к двум выводам.
Первое: он ходил окраинами, чтобы легче было драпать. Истоптал две крайние аллеи, левая из которых упиралась огородами в дикое поле с травой-по-пояс, а правая – в лесок. Плюс пошуршал рядом с первым и последним участками на каждой садовой аллее, которые, опять же, кончались полем или леском.
Второе: «оборотень» был не один. Их двое или трое. Один ходил исключительно по крайним улицам и всегда по клубнику. Второй огородами вообще не интересовался, лишь пугал из бани или с качелей. И кто-то – или из этих двоих, или всё же третий – написал популярное матерное слово на стене дома учительницы русского языка и литературы, причём с ошибкой в окончании, что её крайне возмутило.
– Ну? – Тимофей пританцовывал, норовя заглянуть в мои записи. – Так где он сегодня будет?
– Допустим… – я опустила блокнот и ткнула пальцем наугад. – Здесь.
– А вот и… – мальчишка презрительно ухмыльнулся и дёрнулся, когда я схватила его за ухо: – Ай, пусти-и-и!..
– Попался, заяц, – я улыбнулась, второй рукой вцепившись в его плечо, – причём дважды. Думал, я ничего не смыслю в девайсах? Зато я точно знаю, кто здесь ценит «офигенный звук» и «крутую подсветку».
– Деду не говорите… – «оборотень» шмыгнул носом.
– При одном условии, – я отпустила пацана.
Он отпрыгнул в сторону и сразу же обнаглел:
– Ну и ходите тут всю ночь! Заблудитесь, и заберёт вас нечисть из проклятого дома!
– И что дед на это скажет? – хмыкнула я, подбирая оброненный блокнот. – Молодец, внучек? И по голове погладит, если провалишь задание? – и демонстративно достала из кармана бриджей телефон: – Сотик мой, конечно, отстой, но навигатор при нём, – я скопировала тон известного профессора. – Да и без него найду дорогу. Сам же мне план общества продиктовал и указал, где мы сейчас находимся.
– Не говорите деду… – Тимофей опять сник.
– Забудь про оборотней – и не скажу, – я посерьёзнела. – А теперь слушай внимательно. Знаешь, к чему могут привести ваши шалости? Да-да, ваши, поди с сестрёнкой по огородам бродишь? Заяц, тут отдыхают пожилые люди с проблемами со здоровьем. Выйдет ночью бабушка по нужде – вы её напугаете – у неё случится инфаркт. Слышал о таком? Нет? Так используй свой навороченный девайс и просветись. Грубо говоря, это разрыв сердца. Смерть то есть. И полиция нагрянет, и вас в два счета вычислят. Знаешь, какая это статья Уголовного кодекса? Так открой интернет и прочитай про убийство по неосторожности для начала. Это убийство, понял? Нужны тебе такие проблемы?
Пацан опустил очи долу, нервно и с силой расчёсывая левое предплечье. Я смягчилась:
– Ладно, пока ничего не скажу. Но если твой дед снова позвонит мне насчёт оборотня – не обессудь, сам виноват.
Тимофей нехотя кивнул, и я добавила:
– Пошли, дом с нечистью покажешь. Прогуляемся, проветримся… А сестрёнке напиши, чтоб больше ни ногой в чужие огороды. Или это брат?
Мой провожатый только глянул искоса, достал сотовый, ватсапнул послание и просительно протянул:
– А давайте не пойдём в проклятый дом, а? Там и правда нечисть. Оборотень. Настоящий. Честно-честно. Мы когда его увидели, тож решили… ну, побыть. Немного. И взрослые поверили, – осудил обиженно.
– Местные, – я ухмыльнулась, – им всё, что не касается огородов и рассады, в диковинку. Экшен, разнообразие и всегда есть о чём поговорить. Но ты подумай: оборотень – это же волк. Хищник. Зачем ему клубника?
– Оборотень – это человек, – упёрся Тимофей. – Я сам видел. У него глаза ещё… ну, горят. Светятся. Даже днём.
– Покажи, – повторила я. – Но обманешь…
– Ну и напросились! – с затаённым торжеством фыркнул пацан. – Если чё, то сами виноваты!
Теперь я заинтересовалась всерьёз. Неужто здесь и впрямь обитает паранормальное?.. А то я в сомнениях, что про оборотней-то писать, кроме разоблачительного и поучительно-насмешливого.
Я убрала блокнот с ручкой в сумку-кошелёк, и мы пошли тёмными аллеями в сторону леса. Гвалт дачников поутих, лишь откуда-то слева доносились взрывы хохота. Наступал последний выходной – воскресенье, и те, кто хотел выспаться перед рабочей неделей, разбрелись по постелям. Я посмотрела на часы. Да, время-то – второй час ночи…
– Дед за ночные прогулки ругаться не будет?
– Не, я ж с вами, – отмахнулся Тимофей. – Типа работаю.
Аллея упиралась в пригорок, поросший плакучими берёзами и кустами дикой смородины. В суровых зарослях виднелась широкая тропа.
– Наши тут за грибами ходят, – указал пацан. – Как раз мимо проклятого дома. Идите. А я не, не пойду.
Оттого, как резво он попятился, стало не по себе. Но и трусить – не дело. Хотела же мистики – вперёд.
И я пошла, осторожно раздвигая кусты и прислушиваясь к отдалённому смеху. В тишине бы, наверно, очканула, а так – люди рядом… И, пока брела по тропе, обратила внимание на полное отсутствие насекомых – ни комарья, ни мошкары. Интересно, чем их травят? Пока по обществу гуляли – хоть бы один комар тяпнул. Да и сверчков не слыхать.
Дом я заметила в последний момент. Старая развалюха – времянка-сарайка – стояла, выше окон скрытая буйной малиной и смородиной, и продираться к ней впотьмах совершенно не хотелось. Над кособокой дверью тускло горел одинокий фонарь, идти от тропы – шагов двадцать… Но не в городской одежде. Исцарапаюсь. И бриджи испорчу. Попрошу завтра у председателя старые тряпки и схожу.
Приняв решение, я отвернулась от дома… и с воплем попятилась. Он стоял очень близко – в одном шаге от меня. Высоченный мужик с неопрятной бородой, а под кустистыми бровями горели нереальной желтизной прищуренные глаза с нитью зрачка.
Инстинкт самосохранения всё решил за меня, и ноги сами понесли прочь – благо, уже потом сообразила я, мужик стоял на тропе со стороны леса, а не общества. Слетев с пригорка, я пулей пронеслась мимо поджидающего Тимофея и помчалась дальше.
Пацан нагнал меня в два счёта.
– Видали? – крикнул он.
Я ничего не ответила – я бежала. Подальше от… нечисти. И поближе к людям. К своей реальности. Чёрт…
– Сюда нам, – пропыхтел мой провожатый, схватив меня за локоть. – Да стойте вы!.. Нет его за нами!
Я остановилась, переводя дух, согнулась пополам, упершись руками в колени. Сбившееся дыхание рвалось, в левом боку кололо, спина намокла. Думала, пацан ржать будет, но нет.
– Видали? – повторил Тимофей серьёзно.
– Угу, – я выпрямилась, отирая пот со лба.
– Оборотень он, – уверенно сказал мальчишка. – Мы с батей его в лесу как-то встретили, когда по грибы ходили. Он в тёмных очках был – ходит с палочкой, типа собирает что-то. Батя с ним заговорил, про грибные места расспросил, то да сё… А он как-то рукой сделал, вот так, – и показал, будто нос резко вытер, – и смахнул очки. Батя тогда даж меня обогнал, как вчесарил… Потом велел забыть и молчать.
– Но вы с друзьями его выследили? – я поправила сумку, убрала за уши растрепавшиеся волосы и огляделась.
Ума не приложу, где мы находимся… Вокруг – только спящие дома да шелестящие кусты.
– Агась, – важно кивнул Тимофей. – Тут же его не знают, значит, он там живёт, в проклятом доме. Мы с пацанами раз подсмотрели ночью… – и он передёрнул плечами.
– Тоже подкрался и напугал? – предположила я. – Ладно, пошли к деду. Хватит на сегодня.
Председатель ждал нас у калитки:
– Ну что? – уточнил жадно. – Видали оборотня?
Мы с мальчишкой переглянулись, и я выдала заготовленный ответ:
– Увы, – и с сожалением пожала плечами. – Сбежал, наверно, от прессы. Нас все боятся. Если завтра-послезавтра не появится… То всё.
Тимофей Лукич огорчённо цокнул языком, обнял внука за плечи и, чинно пожелав мне доброй ночи, отправился к себе. А я – к себе. Рядом с двухэтажным домом ютился небольшой кирпичный домишко «для детей». Молодежь-де любит уединение и отдохнуть от визга детворы, пояснил председатель, выдавая ключ.
И минут десять я просидела на крыльце, бездумно глядя в небо. Полная луна куталась в саван прозрачных перистых облаков, и по ним кругами расходилась лимонная радуга… а мне виделись глаза. Ядовито-жёлтые. Нечеловеческие. И как теперь уснуть?.. А впрочем, усталость, свежий воздух, лесная прохлада вместо душного городского пекла…