Поиск Эворда по тем местам, где бы он мог сейчас находится, толку не дал. Поразмыслив, шагнул в портал, открытый мной в таверне невдалеке от Портального Дома. Быть может, у него не хватило сил перенестись куда-то дальше. После схватки в доме, да утешения дам. Вполне может быть.
Точно, я как всегда прав. Сидит ко мне спиной. Перед ним непочатая бутылка крепкого пойла. Неужели всё прошло настолько плохо? Подхожу, ободряюще кладу руку ему на плечо. Он взлетает над стулом раненой птицей.
— София!!!
— Почему? — не сразу нахожусь я. Корнелиус бледен. Ужасно осунулся. В каких-то странных штанах, явно снятых с другого.
— Как все прошло? Все целы?
Бедный, он кажется заикается.
— Софииия! Я опозорен навечно! Я порвал при дамах штаны. Прямо на заду.
— Со мной такое уже было недавно. Ты должен помнить. Ничего такого ужасного в этом нет. Как эт случилось? Эрлик напал?
— Я свалился с крыши.
— Позволь, но какого демона ты туда вообще полез?
— Посветить в трубу на предмет сажи, естественно. А потом бах и светильник туда упал. А там знаешь какие потоки магии? Он сделал там бум. А потом я отмывался в ванной Марцеллы. На мне штаны раба! Раба, Джеймс. Гаремники Марцеллы со мной поделились.
— Но это ведь лучше, чем ходить с голым задом. Всё же, менее унизительно. А что ты забыл в каминной трубе Марцеллы? Ты же даже не печник.
— Софииия! Это страшная женщина, действительно страшная. Она сказала, что иначе никуда не уедет. Она была замужем много раз. Предполагаю, её мужья покинули этот мир добровольно. Лучше смерть, чем жизнь с нею. Я подслушал, перед тем, как открыть портал. Она их даже пытает. Пытает свободных! И им это нравится. Представляешь, нравится!
Я понял, во всем виноват чертов эльф.
— Мирэль? Он же вроде бы безопасен?
— Причём тут Мирэль? Портной, разумеется! Он подло экономит на тканях!
— Не понимаю. Успокойся, Корнелиус и говори толком.
— Марцелла, она была одета,.. нет, скорее всё же раздета.
— На ней не было платья? Как такое возможно? Ты бредишь!
— Оно было, но его скорее не было. Половины подола. И декольте. Глубокое декольте. Она истощена.
— Ты её что, взвешивал?
— Я нёс её на руках через бурный поток. Она совсем ничего не весит.
— Трактирщик! Сколько он выпил? Ваше пойло даёт галлюцинации, мой друг бредит.
— Простите, но он ещё не прикоснулся к спиртному, по крайней мере, у нас. Все те два часа, что он провёл за этим столиком, он лишь смотрит на закрытую бутылку и иногда вздрагивает. Пару раз ещё кричал так жалобно, " Софииия, Софииия!" Вы не знаете, что это? Если он и напился, то не у нас. Может стоит вызвать целителя?
— Эворд, вспоминай, что ты пил у Марцеллы?
— Один бокал вина. Мне не наливали особо. Тётя посчитала меня алкоголиком.
Трактирщик презрительно фыркнул.
— Надеюсь, в этот раз Вы не будете закладывать фамильные перстни?
— Демоны! Я забыл кошелёк у ведьмы! В драных штанах. В её ванной! Джеймс, умоляю, оплатите это пойло.
— А как себя вел Эрлик?
— Тётушка ставила мне в пример поведение обоих гаремников. Ещё недавно этот невольник валялся на коленях у нас в ногах, пока ему меняли ошейник. А сегодня Эрлика, эту тварь, сажают за общий стол и ставят мне в пример! Мне, потомственному аристократу!
У него серьга в ухе, Джеймс. Он стал ее любимчиком.
— Тебе не померещилось?
— Нижний гвоздик я точно видел. В форме капли крови. Камень, вероятно, рубин.
— Быть может, это просто серьга? Давай завтра нанесем визит Марцелле, я думаю она не будет против.
— Меня изгнали. Я назвал Марцеллу ветреной особой. И потом, вдруг чудовище не покинуло Портального Дома? А её череп?
— Чей череп? Тетушка Софии?
— Она притащила в подарок ведьме череп. Похоже, он поднят с какого-то капища некромантов! У него глаза светятся! Марцелла водрузила его над дверью в столовой! Я даже предположить не могу, какими свойствами он обладает.
Глава 29
Эрлик
Удивительная женщина. Интересно, она вообще хоть чего-то боится? Перед выходом тщательно осмотрела нашу одежду. Выдала какие-то платки на головы. Теперь я точно похож на пирата. Опрыскала всех чем-то непонятным, вонючим. Теперь от нас шарахаются даже комары. Мы оба с эльфом чувствуем себя в лесу слепыми бесполезными кутятами. Ни арбалета, ни лука. Даже ножей, и тех не дали. Красиво. Запах леса дурманит. Двенадцать лет так не гулял. С тех самых пор, как покинул родину. Девушки идут уверено. Ничего не боятся. Впереди пробежал молодой лось. Вместо того, чтобы испугаться, обе пришли в восторг. Айна увлеклась сбором трав. Мирэль от неё не отходит. Помогает что-то собирать и нести. Так боится леса? Вроде, не должен. Эльф, как никак. Хоть и безоружный. Остаюсь рядом со своей госпожой. Ищем земляничник. Вышли на какую-то старую лесную тропу. Или даже заросшую дорогу. Лес солнечный, пахнет травой и мёдом. Кроны деревьев шумят в вышине. Айна и Мирэль движутся паралельно нам, но своей лесной дорогой. Миг и госпожа побежала. Уж не зверь ли её испугал? Останавливаюсь, прислушиваюсь. Жадно вдыхаю воздух. Готов её защищать. Даже так, безоружный. А она скинула платок, разметала волосы, хохочет, кружится. Айна бежит следом за ней. Берутся за руки и снова начинают кружиться. Дикая кошка в людском обличье и черная ведьма. Заворожили своим безумным танцем. Мирэль смотрит на них неотрывно. Белые косы, черные волосы в едином кружении посреди бескрайнего леса. Падают. Обе. Словно сражённые невидимым лучником. Валяются посреди белого ковра ягеля. Нереально красивые, весёлые, счастливые, нежные. Моя госпожа. Перекатываю эти сладостные слова на языке. Моя. Только бы эльф на неё не засмотрелся. Обернулся. Вон стоит, глаз отвести не может. Возвращаемся к дому. Ягод так и не нашли. Зато Айна тащит охапки трав. У Мирэля тоже полные руки. Госпожа дозволяет эльфу помочь оборотнице это все разобрать и заготовить.
Набегались, отвели душу с Айной. Ребята смущены нашим весельем. Мне кажется, или Айне нравится Мирэль? Усылаю обоих разбирать травы. Буду надеяться, они провозятся подольше. Надо же, воркуют, голубки. Пойду-ка и я соблазнять своего зверя. Не зря же он так смотрел на меня сегодня.
Пулей влетела к себе. Шустро надела короткое чёрное платье, которое привезла ещё с Земли в первый день. Белье прочь. Каким богам молиться, чтобы только его не спугнуть. Неужто и вправду влюбилась? Вроде бы слышу шум воды из их с Мирэлем комнаты. Распустила волосы, подвела глаза. Капля духов. Три круга по спальне. Никогда так не нервничала перед свиданием. Ещё три круга. Выуживаю изящные алые туфли на тонкой шпильке эльфийской работы. Думаю, отбрасываю прочь, словно ядовитую гадину. Точно — чёрные, простые, лаконичные, почти домашние. Шум воды стих. Выдыхаю. Пора.
Эрлик.
Зашёл после прогулки в душ успокоить нервы. Уж больно она хороша. На что я мог рассчитывать, дурак. Наивный дурак. Относится хорошо, не бьёт, не мучает. Даже работать и то толком не заставляет. Ну, пустила за общий стол пару раз. Так и Мирэля тоже. Разве что серёжка. Да то, что давала себя поцеловать. Но значит ли это для неё что-то? Эворду тоже дала нести себя на руках. А потом изгнала из дома, не жалея, с подачи тётушки. Она же даже продать меня может. Кто я ей? Игрушка, вещь, невольник, раб. Прав Эворд. Не может такая желать меня. Глупость. А я идиот.
Кто-то стучит в дверь. Заходит, красивая. Щёки чуть розоваты, набегались с Айной, взгляд лукавый. Хочет заглянуть к нам на балкон. Интересно ей, где росли те синие цветочки, что мы подарили Софии. Уступил ей дорогу. Прошла, легонько качая бедрами, что та каравелла под парусом. Сушу волосы полотенцем. Состричь их, что ли. Если госпожа разрешит.
А ведьма всё не идёт обратно. Как бы не случилось чего с неугомонной. Всё же балкон висит над пропастью. Да и перила не особо высокие. Ей, должно быть, не выше, чем по пояс. Выглянул и сердце ухнуло вниз. Иду, крадучись. Лишь бы не спугнуть, не дернулась бы, не упала. Дурочка! Упёрлась своими ладошками в каменные перила ограждения, приподнялась на руках, легла на перила животом и машет ногами, чуть свесившись головой вниз.
Успел. Подкрался. Обнял сзади. Знала бы ты, как я испугался.
— Госпожа! Вы могли упасть.
Спрыгивает легко ногами на пол. Прижалась ко мне в страхе. Тесно-тесно. Пояс халата упал сам собой. Обнимаю её, не могу оторваться. Моя госпожа. Сейчас уж точно только моя. Прижимается всем телом. Халат распахнулся. И хотел бы отойти, да как её тут отпустишь, а вдруг опять на перила полезет? Кожа касается кожи. Нога задевает бедро. Кожа девичья нежная-нежная, словно изысканный атласный шёлк.
Лишь тонкая полоска ткани её платья отделяет меня от блаженства. От счастья обладания ею. И снова она наклонилась вниз. Я прижимаю её сильнее. Что же ведьма творит! Я же не железный. Должна же она это чувствовать. Всё мое мужское естество. Я её раб, но моя воля тоже не всегда подчиняется ей, да и мне,впрочем, тоже.
Рука сама собой ползет вверх, ложится на груди. Так надёжней будет здесь её удержать. Только и всего. Дурею. Тихо дурею от её близости. От запаха дыма и трав, что даёт ее кожа просящему неги блаженства. Кажется, уже даже рычу. Ведьма шевелится, чуть вырываясь. Но тем сильнее я ее прижимаю. Рука сама собой ложится на жаркую кожу ее бедра. Так же можно. Я же уже поступал с ней так. Ладонь сама собой ползёт все выше, задирая короткое и без того платье. Нет больше тонкой преграды. И разума тоже нет. Зверею, рычу дикой тварью. Вторгаюсь в блаженство, упиваюсь ею, с каждым толчком утверждая право раба над своей госпожой. Ведьма вьется змеёй, стонет, воет. Держу только крепче, боясь упустить. Кусаю за шею, будто ставя клеймо. Моя. Только моя госпожа. Последний рывок. Мир разлетается в щепки, даруя рай на земле на прощанье. Морок спадает, пугливой тварью жмётся к ногам. Ветер врывается в кожу, в душу. Где-то раздается трель соловья. Метка на шее наливается кровью. Что же я наделал. Как укусил? Как посмел только сделать всё это? Она не была согласна. Выла, стонала. Я сделал ей ... больно? Как мог? Госпоже. Как смел только тронуть её? Убьёт и будет права. Заслужил. Посметь тронуть ведьму, любимую ведьму, насильно. Дууурак. Всего лишь тупое животное, прав был Форос. Развернулась ко мне. Стою, чуть дыша. В глазах ведьмы морок. От боли и страха? Глаза ведовские — чёрные. Где былая зелень листвы?