езает крысиные, простите, филеи из дерева, вставляет шнурок на манер хвоста и продает посетителям.
— Простите, я правильно поняла своим дамским умом, что мой управляющий в моём же доме продает обереги от меня?
— Всё верно. А Вы не были в курсе?
— Оборву усы этому драному коту и всем подельникам!!! Простите за экспрессию. Спасибо за визит, но мне пора.
— Всегда пожалуйста. Если что, я к Вашим услугам. Оборотней я тоже лечу по мере сил и возможностей.
Эрлик.
Устал. Поговорили вроде хорошо. Про свои проблемы Жорж так ничего не рассказал. А я и не стал спрашивать, зная его гордый нрав. Видно, что его мучает какая-то крайне неприятная мысль. Удивительно греет душу то, что Марцелла не готова со мной расстаться даже за такие немыслимые суммы. Я действительно стал так дорог этой несносной, но всё же любимой ведьме? Подходим к дому. Где-то неистово орёт кот. Давят его, что ли? Ускорились. О ужас! На крыше дома стоит большая чёрная пантера. Госпожа лезет по давешней лестнице вверх. Влезла, дурная. Не знаю, за кого и бояться. Сидит на коньке и ругается.
Пантера отступает к краю крыши. Когти скользят. Ведьма ползёт. Ор стоит несусветный.
Маг уже тут. Кажется, плетёт из магии сети для того, кто свалится первым. За спиной раздалась громкая площадная ругань. Тираду на языке матросов выдал Жорж. Подходим ближе. Теперь можно расслышать слова.
— Я тебе все усы выдеру, когти пообрываю! В моём доме творить такую мерзость и продавать! Как смел! Сейчас, доползу только. Подожди!
Что характерно, ползёт к краю крыши. Пантера зажата в угол. Жмётся. Рывок, разворт. Прыгает вниз. Приземляется на лапы. Фыркает и машет хвостом. Злится. Ведьма наворожила пологую горку, как для детей. Съехала почти в пасть пантере. Зверь скалится, бьёт хвостом. У Марцеллы волосы дыбом. Кажется, миг — и пантера прыгнет.
Бегу ближе к ним. Жорж следом. Надо спасать. Только пока непонятно, кого от кого. Меня замечает Маг.
— Уйми ведьму! Она опасней.
— Как?!
— Тебе виднее!
Ведьма делает шаг. Сердце падает. Пантера прыгает. Мимо. Просто пытается удрать. Но неудачно. Марцелла успела схватить за хвост. Зрелище завораживает. Кот почти плачет. Ведьма хочет его развернуть и утащить. Попутно пинает под зад. Добирается до уха. Кот вжался в землю. Орёт. Уцепилась. Хоть хвост отпустила.
— Гадёныш! Драный помоечный кот! Пустила в дом со всем семейством. Холю, лелею. В обиду не даю! Чёрная неблагодарность. Сейчас самого превращу в крысиную попу. С верёвочкой! Скажи спасибо Айне с Аишей, что ещё не убила. Гад ты эдакий. Куда племянников дел? Тоже подельники? По крыше заставил козой скакать!
Маг, развейте чёртову горку, пока не никто не увидел!
Что молчишь? Сказать нечего?
И снова идёт пинок под огромный чёрный зад. Как только и извернулась.
— Моя прекрасная госпожа, он не может говорить в этой ипостаси. Дайте ему зайти в дом, обернуться и одеться.
— А вдруг опять удерёт?
Снова дерёт за ухо.
— И часто у вас ведьма лютует? Первый раз вижу, чтоб кто-либо так избивал оборотня. Она нормальная? Он же её сожрать может, — спрашивает ошарашенный Жорж.
Отвечаю шёпотом:
— Не рискнёт. Хорошо знает, на что она, действительно, способна. Сейчас она только воспитывает и то, считай, шутя.
Жорж выдал длинную тираду матом.
— Госпожа, он не сбежит. У него тут семья, сын. Отпустите.
Подхожу, крадучись. Вроде уже не такая злая. Видит меня. Отпускает ухо. Эрхан забивается в дом.
— Я так расстроилась! Обними меня. Утешь. Он продавал крысиные попы.
Медленно обнимаю. Глажу. Вздыхает где-то в районе груди. Такая маленькая. Такая трепетная. Дрожит. Рубашке мокро. Плачет? Чёрная ведьма? Сама Марцелла? На моей груди.
— Мне так обидно. До слёз. Отнеси меня в дом, пока никто не увидел.
Подхватил. Уткнулась в грудь носом. Не верится, что это она только что гоняла оборотня, как жалкого кота, по крыше. На прощанье коротко кивнул другу. Тот бледен. Интересно, что у него стряслось. Хоть бы он сказал, что ли.
Уношу мою госпожу в дом. Мирэль встречает, напуган, киваю ему легонько, поднимаюсь по лестнице, прижимая драгоценную ношу. Надо же, я даже проснулся от страха за неугомонную ведьмочку. Заношу в покои, в спальню. А дальше? Завозилась. Отняла лицо от моей груди.
— Сядь со мной на кровать. Не отпускай.
Сажусь, опершись на изголовье. Постель ещё хранит запах страсти. Моей и её.
— Почему он со мной так? Зачем? Меня и так все боятся. Почему-то.
И снова плачет тихонько. Что делать — не знаю. Страшная чёрная ведьма плачет на руках у невольника. Бред. Жалко её.
— Госпожа, Вас можно ... погладить?
— Тебя.
— Простите, не понял.
— Называй меня, когда мы наедине, на ты.
— Как прика..жешь. Могу я тебя погладить?
— Мы с тобой были здесь вместе. Почему ты не трогаешь меня просто так?
— Боюсь обидеть. Я твой невольник. Кто мне дал право просто так коснуться хозяйки без спросу?
— Ну и дурак.
Нежно касается поцелуем губ. Тянется, будто за жизнью. Жмётся, словно котёнок. Так и не слезает с рук. Грозная, страшная чёрная ведьма ищет утешения на груди раба. Глажу, ласкаю, целую губы, щёки, ещё мокрые от слёз.
— Трогай сколько хочешь, когда хочешь и где хочешь. Хорошо?
— Спасибо, моя госпожа.
Пропал раб Эрлик. Совсем. Влюбился в свою госпожу. Хорошо, хоть не продала. А могла сегодня
продать Жоржу. Страшно. Целую её, чуть дыша.
— Надо идти. Пока дамы не вернулись. Я отослала всех в салон красоты. Не хочу расстраивать и их тоже. Сейчас умоюсь, приведу себя в порядок и пойдём вниз.
Глава 35
Айна.
Мирэль, какое милое, нежное имя. Никак не могу забыть нашу волшебную прогулку. Только мы. Я и он, мой прекрасный эльф. Раз за разом встают перед внутренним взором дорогие картины и милые сердцу слова…
Ласковый, заботливый, робкий. Разве мужчины такими бывают? Смотрит на меня из-под опущенных ресниц, боится коснуться ненароком, задеть. Помогает уложить ножницы для сбора трав, холщовые мешочки для соцветий. Интересно, какая на ощупь его белая гладкая кожа? Передавая ему вторую корзину, будто случайно, коснулась его руки. Эльф густо залился краской, но руки не отдёрнул. Тонкие длинные пальцы немного дрогнули, будто желая потянуться ко мне в ответ. Робкий, такой удивительно нежный. Сегодня мы пойдём собирать соцветия в дикий лес Пермского края. Я выхожу первая, глубоко вдыхаю густой запах сосновой смолы, расплавленной солнцем. Решаюсь заговорить первой. Сам он ни за что не решится. Ещё никогда не встречала таких мужчин. Остальные всегда гоготали, лезли, стремились потрогать, зажать. А тут…
— Мирэль, тебе нравится в этом лесу?
— Он восхитительный и живой. Кроны разговаривают между собой под порывами ветра. Слышишь?
— Мне тоже тут нравится. Я безмерно счастлив, что госпожа Марцелла разрешает мне сюда выходить. С тобой, Айна.
Мне показалось, или его голос немного дрогнул на последних словах? Как
бы узнать? Пока промолчу, отойдём подальше от дома, туда, где никто не сможет мне помешать.Вот уже и крыши не видно. Стоит ещё отойти или уже можно? Мирэль идёт почти рядом, чуть отступя назад.
— Тут растут редкие мелкие кустики, они тебе подойдут, Айна? Подзывает меня посмотреть на какой-то кустарничек.
— Так это же брусника, её много тут.
— Нет, это другое. Медвежьи ушки. Присмотрись, лист немного другой. У нас их собирали.
— Давай наберём, я потом решу, что с ней делать. У нас такая трава не росла.
Собираем крошечные веточки, присев прямо на землю. Внезапно схватились вместе за один и тот же стебелёк, он не отдёрнул руки, я тоже. Тонкие эльфийские пальцы ласкают мою руку, поднимаясь всё выше. Вот он взял в плен всю мою кисть, подносит к пухлым губам и целует кончики пальцев один за другим, так и не поднимая на меня взгляда из-под длинных трепещущих ресниц. Восхитительно нежно, так приятно. До дрожи. Не удержала рамок человеческого тела, начинаю тихо мурчать. Потянулась к его губам своими. Наконец, он поднял на меня огромные, цвета моря, глаза, и я утонула. Нежно целуемся, весь мир вокруг нас померк. Есть только он, прекрасный эльф, и я, молодая кошка. Обхватила его шею руками, прижалась. Он испуганно отстранился.
— Почему ты не хочешь продолжить?
— Госпожа убьёт меня, или убьёт Эрхан. Он предупреждал, чтобы мы с Эрликом к оборотницам даже не подходили.
— Они не узнают, если им не сказать. Ты же не скажешь?
— Нет. Но вдруг госпожа применит ошейник? Под его действием я могу рассказать.
— Не бойся. Мы уже целовались. Так какая разница, сколько раз?
Ещё и разревелась. Как вот теперь быть с мужской частью кошачьего семейства? Хоть душу отвела, пока гонялась. Гады. Выхожу из ванной. Глаза чуть припухли.
— Пальчик болит.
— Почему, госпожа?
— Ударилась о пушистый зад несколько раз. Синяк будет. И ноготок на руке сломала. Интересно, о крышу или об ухо?
Идём вниз. Обедать надо. Я так и не поела ещё. Скоро постройнею с тобой.
— Почему? Ты и так очень тонкая, Марцелла.
— Почему, почему... Страстный очень. Всё время хочу тебя.
Выходим на лестницу. С кухни тянет волшебным запахом еды. Мирэль — золотце. В холле стоят все три оборотня по стойке смирно, понурив головы. Глаз от пола не поднимают. У Эрхана злосчастное ухо не обернулось. Сам выглядит человеком. А драное ухо торчит, как у пантеры. Мило. Жаль, только одно. Знала бы, драла бы оба.