понга, только без середины. Водит по шее коровы. Сигнал. Сверяет показатели экрана с бумагами. Чип опознан и совпадает. Снова роется в своем чемоданчике. " Ракетку" кладет на место. Достает пробирку и какую-то странную иглу. Надевает налобный фонарик. Чёрт! Включает. Фонарь выхватывает лишь небольшое пятно света из кромешной тьмы. Командует Эрликом. Возьми корову правой рукой за вот эту складку внизу живота, ближе к ноге. А левой упрись в плечо. А ты, блондин, встань перед мордой и возьми корову правой рукой за нос. Указательный и большой пальцы вставляешь прямо в ноздри и крепко держишь за перегородку. А то она нас сейчас поубивает. Готовы? Заняли позиции. Я глубоко выдохнула. Мирель ловко сделал требуемое. Эрлик занял нужную позицию, развернувшись к нам спиной. Врач пока ничего не заметил. Идёт к хвосту коровы с иглой и пробиркой. Задирает хвост вертикально вверх. Задумчиво смотрит. Втыкает иглу прямо в вену хвоста. Кло явно не оценила такой произвол. Подпрыгнула на месте, взревела, начала махать башкой. Доктор резво, словно фокусник, подсунул пробирку. Кровь набралась. Я выдохнула. Из кармана ветеринар достал какое-то уж совсем странное устройство, отдалённо напоминающее пистолет.
— Проба на туберкулёз. Как манту. Хлопок. И корова куда-то начинает идти. Парни упираются в землю голыми ногами. Удержали. Уф. Доктор хотел было что-то сказать. Поднял взгляд вверх и неосторожно вырвал лучом фонаря из плена ночи спину Эрлика. Секундное замешательство, напряжение, испуг. Шустро складывает вещи.
— Я закончил. Через 48 часов отследить пробу под хвостом на предмет нежелательной красноты. Выводите животное.
— Ребята, дождитесь Марфы. Я ее пришлю за коровкой.
Входим в дом. Доктор испуган и бледен.
Мальчишка ведёт неторопливый рассказ, не спуская горящих глаз с Айны. Та молчит со скромной манящей полуулыбкой. Взгляд кокетливо опущен на виноград. В изящных пальчиках спелая ягодка.
— Коллега, я полагаю, нам пора.
— Но… Может быть, нас угостят чаем? И вино ещё осталось.
На буфе громыхнуло. Только этого ещё не хватало! Демон проснулся! Кило мяса в обед ему скормила, чтоб только спал беспробудно, обжора. Нет, угораздило. Демон свалился на пол. Отряхнулся. Расправил клювом наиболее пострадавшие при падении перья. Мужчины в комнате замерли. Первым очнулся младший из них.
— Птичка!
— Зараза! — громко рявкнул так не вовремя очухавшийся демон.
— Говорящая!
— Вино, гады, пьёте! И без меня!
Тут гаденыш заметил доктора. Нагнул голову и уставился немигающим глазом прямо в лицо человека.
— Массаж!
— Какой умненький!
— Давайте, Вы его как следует осмотрите, вдруг ушибся, пока падал с буфета. Разомнёте. А я вам пирог с собой дам в обмен.
— Ради прекрасных девушек — с превеликим удовольствием! А он не клюнет?
— Ну что Вы.
Молодой врач водрузил Заразу на стол невдалеке от кувшина вина. Под взглядом нежных глаз Айны, он действовал с небывалым воодушевлением. Вытягивал лапы, мял крылья. Зараза блаженствовал. В какой-то момент он прикрыл глазки и распахнул клюв, из которого вырвался вздох истинного блаженства. Доктор по неопытности напрягся. Остановился.
— Эй, птичка, ты как там, живой?
Демон приподнял одно веко и сладко выдохнул.
— Ещё…
— Какой он у вас. Столько слов знает. Даже возникает ощущение, что произносит их осмысленно. Ну надо же! Здоров он, не переживайте.
Я бросила короткий взгляд в сторону второго доктора. Тот стоял в напряжённой позе у стены, явно готовясь к бегству.
Шустро достала и протянула мужчинам заранее отложенный для них пирог из буфета.
— Спасибо большое за всё. Давайте я вас провожу.
Мы с Айной дошли с ветеринарами до самой машины. Я не учла того, что глаза девушки испускали в темноте лёгкое свечение. Кажется, никто из людей, кроме меня, этого не заметил.
В доме нас радостно встретили все его обитатели. Марфа побежала к корове, прихватив огромное блюдо пирогов откуда-то из глубин духовки.
— Я в тепле оставляла ребятушкам, голодные же, целый день коровушку обхаживали. Можно угощу их?
— Конечно можно, почему нет? Они порадуются.
Оборотницы начали накрывать стол к ужину. Зараза всё ещё блаженствовал, сладко вздыхая, где-то в вершинах буфета. Меня терзали мечты о спагетти. Как бы чудесно Марфа ни готовила, а порой хотелось чего-то привычно незатейливого.
— Я к ужину спускаться не буду. Ешьте без меня. Передавайте Марфе, чтобы не обижалась.
Глава 50
Мои покои встретили свою хозяйку запахом. Дурманящим запахом дикого зверя, силы, какой-то глубинной мужской сущности. Тронули неведомые нити моей женской сути. Заставили их дрожать, вибрировать, искать источник волшебного наваждения. Словно охотник, я пошла вперёд, влекомая сжигающим остатки воли ароматом сильного мужского тела. Запах только манил, нисколько не отталкивая. Источник нашелся на кухне за обеденным столом. Я жадно раздула ноздри в последний раз, пока это ещё оставалось незамеченным. Парни увлечённо поглощали припасы Марфы. О чем-то переговаривались и даже негромко смеялись. Впервые слышу расслабленный говор варвара с лёгкой хрипотцой. Глубокий, сильный идущий из самых недр могучей груди. Я привалилась в стене. Парни обернулись на лёгкий шорох, что издало мое платье. Подскочили, напряглись. опустили головы. Наваждение почти пропало. Жаль. Уж слишком они боятся меня. Обидно.
— Доброго вам вечера, Марцелла. Госпожа Марфа передала нам пироги, сказала, что Вы дозволили. Мы ими ужинаем, с вашего разрешения, — очень нервно произнес эльф.
Ладно, чего я собственно хочу. Пару дней назад он не то, что со мной не заговаривал, а вообще только трясся белой молью.
— Кушайте, я скоро буду готовить себе ужин. На вас рассчитывать?
— Благодарю Вас, Марцелла. Мы будем сыты пирогами. Не стоит себя утруждать, — Эрлик.
Наваждение потихоньку возвращается. Уж не знаю что тому причина. То ли вино, что я так неосторожно пригубила, то ли ещё что. Смотрю, почти не мигая, на ребят. Не могу отвести взгляда. Один — точёная красота небесной куклы. Ресницы-опахала. Тонкий овал лица. Безупречная, не считая спины, бархатная кожа цвета слоновой кости.
Второй — грубое мужское естество. Сила и мощь дикого зверя, таящаяся в каждом движении. Магия живого тела. Сила духа, вызывающая уважение. Непокорный раб мой. Натянувший скромную маску смирения, что трещит по швам в каждом жесте, вызывая невольный трепет. Показывая животную грубую, гордую сущность этого тела. Не могу оторвать жадного взгляда. Парни терпят. Нервничают, смущаются, но вроде бы чинно едят. Вгрызаясь зубами, размыкая алые губы. Я — хозяйка им. Смею ли я их принудить к чему либо, доподлинно зная, что они испытывают страх передо мной и не смеют мне отказать? Не имею права. В первую очередь, перед собой не смогу оправдаться. Встряхиваю головой, сметая морок страсти. Черные пряди непокорными змеями ударяют по щекам. Отрезвляют. Дают сделать вдох. Ещё один. Уже спокойнее. Лишь бы только отвлечь себя. Первым не выдержал взгляда моих горящих очей всё же варвар.
— Простите, хозяйка, мы виноваты. Какое наказание ждёт нас?
Страсть затихает. Прячется диким зверьком. Поджимает уже трясущиеся горячие лапы. Хрипло спрашиваю.
— В чём?
— Корова рассадила нам верёвкой руки.
— Мне, право, жаль. А в чём ваша вина?
— Вы велели сохранить наши тела без травм для Вас.
Тихо зверею. Идиоты! Опять меня боятся. Сколько вас приручать, чтобы хоть знать наверняка, чего вы-то хотите? Не навязывая ненароком. Я же не смогу вас и пальцем коснуться против вашей воли.
Всему моему желанию виной половина фужера коварного вина. Брысь, горячие мысли.
Нахожу силы ответить спокойно.
— Ничего страшного. Не надо меня так бояться. Я не кусаюсь. Почти.
Замирают. Осмысливают.
Решила дополнить.
— Я, быть может, не совсем верно выразилась утром. Всего лишь пыталась объяснить, чтобы вы заботились и о себе тоже. Рассадили ладони, мне жаль. Надо было выдать вам перчатки. Как-то даже и не пришло в голову. А вы и не спросили. Впрочем, где бы я их нашла, вашего размера. Завтра загляну к портному. Он что-то очень долго делает ваш гардероб. Потороплю, может, что и готово. Вы молодцы. Марфа довольна. Я тоже. За такие мелочи никак наказывать точно не буду ни сейчас, ни когда-либо. Других происшествий, надеюсь, не было?
— Всё в полном порядке, хозяйка.
Эрлик уходит к себе. Мирэль остаётся вымыть посуду. Достаю небольшую кастрюльку. Ставлю воду. Режу сочные томаты. Каких-то полчаса и вожделенные спагетти с томатами готовы. Эльф косится на приготовление. Мнётся. Не выдерживает, спрашивает.
— Хозяйка, а что это?
— Тесту придают такую форму, потом высушивают.
Будешь? Вкусно.
— Хотел бы немного попробовать, если Вы не возражаете.
— Доставай глубокие тарелки. Тебе сколько положить?
Показывает среднюю порцию. Раскладываю по тарелкам. Ставлю еду на стол. В кастрюле ещё прилично.
— Хочешь, позови Эрлика. Тут ещё осталось. Ему хватит.
На минуту выходит.
— Он перестилает белье, хозяйка. Через пару минут подойдёт.
— Садись, ешь, пока не остыло.
С наслаждением едим оба. Вкусно. Именно то, чего мне так хотелось. Не зря ездила за макаронами. Отмечаю, что за едой Мирэль при мне начинает успокаиваться. Это просто прекрасно. Наконец-то в кухню приходит варвар. Принюхивается. Замечает кастрюлю у плиты. Входит нетерпеливо. Это сколько они могут съесть, если только что уничтожили немеряное количество пирогов и не наелись? Даже любопытно. Взгляд варвара опускается на наши полупустые тарелки. Он округляет глаза, стремительно зеленеет, зажимает рот ладонью и вылетает из кухни, даже не извинившись. Слышу только хлопок двери в их комнату. Не поняла, что это было. Впрочем, похоже, как всегда. Мирэль напрягся. Явно ждёт моей реакции. Как можно мягче спрашиваю.
— А что такое случилось с Эрликом? Он не любит макароны? Или томаты? Ты бы предупредил хоть. Я же не знала, неудобно получилось.