Сигверда дремала на мешках с овечьей шерстью, дорога ее сильно утомила. Анитра, напротив, пребывала в возбужденном состоянии. Впервые с момента появления в этом мире она выехала за пределы деревни и теперь жадно всматривалась в окружающий пейзаж. Девочка пристроилась рядом с матерью и млела от удовольствия. Так было хорошо смотреть вдаль и ни о чем не думать. Не заучивать длиннющие заклинания, не рисовать заковыристые руны, не стоять часами над закипающем в котелке зельем, чтобы вовремя уловить тот самый момент, когда следует добавить в него пару капель последнего и самого важного ингридиента. А еще эти знаки, разукрасившие ее тело. Хорошо, что в неактивном состоянии они остаются невидимыми, и проявляются лишь тогда, когда в этом возникает необходимость. Соседи и так стараются держаться от нее подальше, но все равно не хотелось бы проверять их реакцию на руны, которыми исписаны ее руки и уже половина спины.
Ближе к вечеру их обоз влился в вереницу таких же груженых повозок и стал продвигаться еще медленнее, а после и вовсе пришлось остановиться. Город не мог вместить всех желающих попасть на ярмарку и под его стенами уже организовывался стихийный базар.
Перекупщики шустро сновали между повозками в надежде перехватить товар получше, да сторговать его подешевле. Судя по тому, что не было слышно возмущенных возгласов со стороны продавцов — сильно они не наглели. Те, кто заключал сделки, не дожидаясь более выгодных предложений, сразу отъезжали в сторону, туда, где было отведено место для ночлега. Там уже горели костры и люди устраивались на ночь.
Обоз из Заречья тоже разделился. Кто-то предложил хорошую цену за тюки с шерстью и Сигверде пришлось кряхтя и постанывая, освобождать насиженное место. Стоило ей только подняться в полный рост, как в ее сторону сразу устремились несколько человек. Ведьма усмехнулась, она и не сомневалась в том, что до завтра от ее припасов ничего не останется. Да оно и к лучшему. Свои то корзины она разместила между тюками с шерстью, чтобы обеспечить сохранность зелий, а теперь их потревожат, переваливая тюки на повозки перекупщика.
С Сигвердой не торговались. Платили ту цену, которую она называла, и быстро уходили, видно не хотели привлекать внимания к поставщице столь ценных зелий. Анитра едва успевала вытаскивать из корзин нужные снадобья и все больше недоумевала. Не так она представляла себе торговлю на ярмарке: не доезжая до города, в сумерках, без лишних слов. Хотелось украдкой оглянуться, не покидало ощущение, будто они совершают что-то противозаконное. Но нет, вон и стражник подошел, сильно смущаясь, тихо попросил зелье для мужской силы. Мужчина надвинул шапку на брови, желая остаться неузнанным, в сгущающихся сумерках у него имелись на это все шансы. А ведь при свете дня мужику духу бы не хватило заявить во всеуслышание о своей проблеме. Сигверда, умница, даже бровью не повела и Анитру просить не стала, сама склянку нужную достала, да в ладонь страдальцу вложила.
Тем временем тюки с шерстью перегрузили и три повозки отъехали в сторону. Сигверда отправилась с ними, Анитра же осталась с матерью, ей хотелось побывать на настоящей ярмарке — шумной и многоцветной, с криками зазывал и бойкой торговлей, проникнуться духом всеобщего веселья, напитаться положительными эмоциями на всю долгую зиму.
К концу следующего дня Анитра успела исходить рыночную площадь вдоль и поперек. Бирута сначала не хотела отпускать дочь одну, но по торговым рядам сновало столько стражников, что она, в конце концов, перестала бояться, что ее кровиночку кто-то обидит.
За стенами города оставались те, кто привел скотину для продажи, да еще те, у кого повозки были заполнены мешками с зерном или овощами. Здесь же, в самом центре Лорсброка торговали разными бытовыми мелочами: посудой, обувью, одеждой и украшениями. Встречались также лотки с тканями, кружевами и лентами для отделки. В дальнем углу рынка находились ряды с холодным оружием. Анитра и туда наведалась, издали приметив светлую макушку знакомого кузнеца из Заречья. Мужчина возвышался над всеми на полголовы, а его звучный голос напоминал раскаты грома.
Ведьмочка не удержалась и наложила на его товар оберегающее заклятье. Оно было совсем простеньким и не требовало от нее много сил. Сигверда успела многому ее обучить, и была весьма довольна тем, как ловко ученица со всем справляется. Не лишним оказалось предупреждение наставницы о том, что не стоит растрачивать силы по пустякам. Иначе отбою от просителей не будет. С каждой мелкой занозой станут обращаться к колдунье, когда достаточно просто показать палец лекарю. А значит, нельзя демонстрировать посторонним, с какой легкостью накладываются некоторые заклинания. Не ровен час, вовсе перестанут ценить и уважать.
Так что действовала Анитра очень осторожно. Встала с краю, выждала момент, когда на нее перестали обращать внимание, да призвала защитную руну. Слова заклинания прошептала одними губами, хотя вряд ли в таком гомоне кто-то мог их расслышать.
Зато восхищенный возглас одного из покупателей привлек всеобщее внимание:
— Посмотрите-ка, да тут и защитная руна имеется. Как же я раньше ее не заметил?
Кузнецу стоило немалого труда сдержать ответный возглас. Он сразу заметил Анитру, но не придал значения ее появлению. А девчонка то, оказывается, решила ему подсобить. Торговля и правда пошла бойко. Заговоренное оружие являлось большой редкостью. Кузнец не растерялся, быстро смекнул свою выгоду, повысил цену вдвое, и все равно от желающих отбоя не было.
А ведьмочка пошла дальше к горшечным рядам. У нее уже созрел план, как помочь своим соседям продать товар подороже, да побыстрее.
Дородные матроны с важным видом прогуливались по торговым рядам, выбирая посуду получше, богато изукрашенную диковинными цветами и птицами. В Заречье такой отродясь не делали, упирая на качество, удобство и дешевизну. Глину вымешивали тщательно, пока она не начинала лосниться, будто тесто в руках умелой хозяйки, глазурь накладывали тонким слоем как снаружи, так и внутри, а потом обжигали в печи до протяжного звона. Горшечник Викар подарил Анитре на новоселье целый набор глиняной посуды. Как же было не помочь хорошему человеку?
Тут даже прятаться не пришлось. Из-за выставленных на прилавок горшков ее и так не было видно. Викар, конечно же заметил внучку старосты, улыбнулся невесело, думая о том, что наверное придется везти товар обратно. А после отвлекся на моложавую покупательницу, скромно одетую, но зато проявившую интерес к небольшому пузатому горшку. Самое время, чтобы вызвать защитную руну и прошептать над ней несколько слов. А потом как бы невзначай столкнуть крайний горшок с прилавка, да в вдогонку ему еще и кувшин с парой кружек. И уже из укрытия насладиться ошарашенным видом горшечника и случайных свидетелей происшествия.
Небьющиеся глиняные кувшины и кружки произвели настоящий фурор среди местных домохозяек. Надо ли говорить, что торговля у горшечника пошла гораздо веселее? Всем хотелось обзавестись вечной посудой.
Викар оказался не глупее кузнеца и тоже не упустил своей выгоды, благодарно поглядывая вслед маленькой ведьмочке.
Вернувшись к матери, Анитра обнаружила, что та и без ее помощи справилась. Шерстяные носочки и варежки разлетались, как горячие пирожки.
Мать с дочерью как раз собирались пройтись по торговым рядам, чтобы закупить все необходимое, когда перед их прилавком выросли фигуры двух стражников. На их фоне не сразу удалось заметить худосочного мужчину с цепким взглядом.
— Девчонка пойдет с нами, — заявил он с таким видом, словно не сомневался в своем праве решать чью-то судьбу.
Бирута вскинулась, толкнула соседку в бок и запричитала во весь голос:
— Люди добрые, да что ж это деется, средь бела дня доченьку, кровиночку лиходеи похитить хотят. Стражниками вырядились и думают, глупая баба ни о чем не догадается.
Прижала к себе Анитру и зашипела зло:
— Только тронь, попробуй.
Худосочный понял, что погорячился. Откуда деревенской бабе знать, что он тут всем заправляет и стража находится у него в подчинении? Градоначальник давно ни во что не вмешивался, покорно передал власть в руки советника и довольствовался ролью марионетки.
На крики Бируты подоспели мужики из Заречья. Дело принимало неприятный оборот. Продолжать настаивать, не было смысла. Силы, хоть и неравны, но увести девчонку миром не получится. Завяжется драка, мигом сыщутся недовольные, а там и до мятежа недалеко.
— Чего разоралась, дура, — ответил советник не менее зло. — Не съем я ее. Можешь с нами пойти, если хочешь, сама убедишься, что нет у меня дурных намерений. И дружков своих прихвати, чай не тати мы, а власти городские. Спроси кого хочешь. Поговорим и отпустим.
Бирута оглянулась на людей, мигом собравшихся посмотреть на затевающийся скандал. Ей тут же подтвердили, что не врет худосочный. Он и есть тут власть.
— Так бы сразу и сказал, а то подошел, имя свое не назвал, давай девку хватать. Так только тати и поступают, — проворчала Бирута, немного успокаиваясь, и спросила, уже без злости в голосе:
— Чего надо то?
Утро Альмода Гарди — советника градоначальника Лорсброка началось как обычно с доклада подчиненных. Первым отчитался глава городской стражи Локки Логмер. Осенняя ярмарка доставила ему немало хлопот. Население города увеличилось за последние сутки почти вдвое и разумеется, среди приехавших встречались не только добропорядочные граждане, но и всякое отрепье — воры-карманники, мошенники всех мастей, нечистоплотные торговцы, желающие сбыть лежалый товар.
Пришлось усилить количество стражи, призвав во временные помощники горожан, желающих, чтобы их семьям и кошелькам ничто не угрожало. Из казны были выделены дополнительные средства на оснащение и оплату труда двух сотен наемников.
Казначей тут же воспользовался моментом и завел старую песню о том, что из казны продолжают пропадать деньги. Глава стражи сделал каменное лицо. Именно ему было поручено разобраться с этими странными кражами. Он и пытался разобраться, как мог: выставил караул у дверей хранилища, сам лично навешивал замки на окованную железом дверь, но все тщетно — золотые монеты исчезали с удручающим постоянством прямо у него из-под носа.