В зале было шумно, и Анитра в который раз подумала, что надо бы перенести лежачих больных в другое место. Угроза их жизни миновала и если соорудить носилки, то может обойтись без проблем.
Разумеется, самым беспокойным пациентом оказался Свенельд. Он не желал подчиняться ее указаниям и уже старался передвигаться самостоятельно, постоянно кривясь от боли в раненой ноге. Анитра перестала давать ему обезболивающее зелье, надеясь, что хоть это удержит его на месте. Рана Свенельда заживала медленнее, чем у остальных, потому что он постоянно ее тревожил. Наконец ведьмочка не выдержала и усыпила беспокойного пациента на целые сутки. Четверо мужчин перенесли хевдинга в его комнату и бережно уложили на постель. На Анитру они поглядывали с благоговейным трепетом. По крепости уже пронесся слух о том, что девчонку привела ведьма. До нападения никто об этом и не вспоминал, зато теперь это обстоятельство послужило порождению самых невероятных слухов о ней.
"Еще немного и запишут меня в божественные посланницы", — мысленно усмехалась Анитра, ловя на себе заинтересованные взгляды местных жителей. Впрочем, сейчас эти слухи были ей на руку. Благодаря им, все слушались ее беспрекословно. Все, кроме Свенельда, но это и понятно. Он привык повелевать, наверное уже и забыл, что значит подчиняться чужим приказам.
После вечерней бани Анитра пригласила сестричек к себе. Разложила подарки на кровати и предложила им выбрать то, что придется по вкусу. Их робкие возражения она тут же отмела, сказав, что работали они вместе, бок о бок, а значит, и награду поделят поровну.
Какое то время девушки перебирали украшения, примеряли, шутили, красовались друг перед другом. А потом разошлись по своим комнатам, чтобы наконец отоспаться по-человечески в своих кроватях. Тут то и появился Старки. Весь взлохмаченный, со следами сажи на лице и одежде.
— Где ты был? — кинулась к нему Анитра, подхватывая маленького приятеля на руки и прижимая его к себе, что было сил.
— Отпусти, ненормальная, — завопил ктурх, пытаясь выбраться из ее объятий. — Задушишь.
— Ой, прости, — повинилась Анитра, плача и радуясь тому, что он жив и здоров. — Я не знала, где ты и что с тобой. Ужасно боялась, что ты сгорел, задохнулся в дыму. Каких только ужасов себе не напридумывала за те дни, что тебя не было.
— Пока что я рискую быть задушенным одной сопливой девчонкой, — ворчал ктурх, расправляя полы сюртучка и оглаживая растрепанную бороденку.
Анитра и впрямь вовсю шмыгала носом, не в силах унять слезы радости. Наверное таким образом выплескивалось скопившееся в ней напряжение. Вымывались из души переживания последних дней.
— И все же, ответь, где ты был? — повторила свой вопрос Анитра.
— А разве непонятно, — окрысился ктурх, — там же золото плавилось в огне. Люди из окон повыпрыгивали, а о своих сбережениях и не вспомнили. Пришлось его спасать.
— Кого? — растерялась Анитра.
— Вот ведь ты бестолковая, — разъярился ктурх, — не кого, а что. Золото, конечно.
Малыш чувствовал себя настоящим героем. А как иначе? Каждый спасает в первую очередь то, что ему дороже всего на свете. Для людей — это жизнь, а для ктурха — золото. И в самом деле, бестолковая.
Анитра тяжело опустилась на кровать, где по-прежнему были разложены украшения, среди которых имелось и несколько золотых. Старки сверкнул глазами и подошел ближе.
— А это у тебя откуда? — спросил он с подозрением, почувствовав в девушке соперницу. — Тоже спасала чужое добро? — прищурился он недобро.
— Спасала, — невесело усмехнулась Анитра. И повторила еще раз, уже укоризненно: — Представь себе, спасала. Но не бесполезные побрякушки, а человеческие жизни.
Если она думала устыдить маленького пройдоху, то сильно просчиталась. Старки сразу расслабился и состроил умильную мордаху.
— Если тебе это все равно не нужно, так может я возьму на память вон ту вещицу? — указательный палец ктурха ткнулся в золотой браслет. — И еще вот эту, — подтянул он к себе поближе тяжелую золотую подвеску в виде прямоугольника с изображением какой-то хищной твари.
— Ну уж нет, — разозлилась Анитра, — хватит с тебя и того, что ты успел награбить за эти четыре дня.
— И ничего я не грабил, — обиделся малыш, — все равно бы там все сгорело.
Анитра подумала, что напрасно накричала на ктурха. Это и впрямь не назовешь воровством. Старки сильно рисковал, вытаскивая золото из огня.
— Ну ладно, — сказала она примирительно, — забирай, что выбрал. Тебе и впрямь пришлось нелегко, надеюсь, это поможет хоть немного успокоиться.
— Тогда я возьму еще и вон то колечко, — маленький наглец снова протянул свои загребущие ручки к ее украшениям, но тут же по ним и схлопотал.
— Я ведь могу и передумать, — Анитра притворно нахмурилась, накрывая ладонью браслет с подвеской.
— Да пошутил я, пошутил. Что ты, шуток не понимаешь? — забеспокоился Старки, просительно заглядывая ей в глаза.
Анитра смахнула в его ладошки золото и приказала:
— Ступай в баню, да вымойся хорошенько, от тебя пахнет гарью. Там, наверное уже никого нет. И одежду почисть. А я спать.
ГЛАВА 10
Вот уже третий день Алфхильд не находила себе места. Металась по комнате загнанным зверем. Выставила за порог всех служанок, оставив рядом с собой только верную Ингеборг. А все потому, что не могла видеть радостные лица молоденьких девушек. Все они буквально лучились счастьем и радостью. Ни одной из них не было дела до того, что так долго лелеемые мечты Алфхильд об избавлении от ненавистного супруга и обретении истинного величия за одну ночь развеялись, как пепел на ветру. Да служанки и не знали ничего о планах своей госпожи. Разве что иногда поглядывали на нее с затаенной жалостью, а бывало, что и с завистью, и даже со злостью, когда Алфхильд ругала и наказывала их за нерадивость. Здесь, в крепости только Ингеборг всегда смотрела на нее неизменным взглядом преданной собаки. Ей одной Алфхильд могла доверить все самое сокровенное — свои мечты и чаяния. Но разделить горечь поражения не могла даже с преданной служанкой, чтобы ненароком не сверзнуться с пьедестала, на который возвела ее эта женщина.
Каким то чудом Свенельду удалось выжить, а тот, чьего появления Алфхильд ждала с нетерпением, бесследно исчез, не оставив ей и тени надежды на скорое возвращение.
Ингеборг не стала щадить чувства госпожи, скрывая от нее правду о ночном нападении. Алфхильд внимательно выслушала рассказ служанки, мысленно уговаривая себя не поддаваться панике. Не время малодушно скрываться от действительности. Она как никогда близко подошла к краю пропасти, и понадобится все ее самообладание, чтобы ни словом, ни взглядом не выдать своей причастности к ночному происшествию. Нужно собраться с силами и постараться вести себя так, чтобы никто ни о чем не догадался. Затаиться, выждать и попытаться еще раз. Слава милостивым богам, Рунольфу удалось выжить и избежать позорного пленения. Сейчас только это имело значение. Пусть он потерял большую часть своих воинов, и потребуется время, чтобы вновь собраться с силами для нового нападения. А может быть, эта неудача все же заставит его прислушаться к ее совету и Рунольф постарается привлечь на свою сторону союзников. Харальд многим прижал хвосты, когда объединил разрозненные земли в единое королевство, запретил работорговлю и объявил свободных ярлов своими вассалами. Каждый из этих гордецов мнил себя в роли верховного правителя, но Харальд оказался хитрее и удачливее остальных. Сначала он подмял под себя более слабых владетелей, а потом и всем остальным ничего не осталось, как признать его право на верховенство. Призрачной уступкой со стороны Харальда стало создание совета ярлов, но Алфхильд сомневалась, что этот совет имел реальную власть, хоть и созывался на ее памяти несколько раз.
На одном из таких памятных сборищ они и встретились: королевская дочь и хирдман Рунольф — старший сын ярла Гуннара.
Это был молодой, сильный воин, дерзкий и честолюбивый. Алфхильд была уверена, что отец не станет противиться их браку. Но вышло так, что Харальду понадобилось заключить союз со Свенельдом — хевдингом Йомсборга, чтобы тот не просто обеспечивал защиту северо-западных границ Вестфольда, но и стал на его сторону в случае необходимости. Разумеется, король не придумал ничего лучше, чем скрепить этот союз брачным договором. К несчастью, на тот момент, только Алфхильд подходила для этой цели. Харальд имел многочисленное потомство, но остальные его дочери еще не достигли совершеннолетия. Таким образом будущее Алфхильд было решено. Она была третьей дочерью, отданной замуж, дабы упрочить власть Харальда Прекрасноволосого, но оказалась единственной, не пожелавшей мириться со своей участью.
Еще до свадьбы нареченная Свенельда сговорилась с Рунольфом. И пусть любви между ними не было, зато была взаимная страсть, а вскоре выяснилось, что их связывает нечто большее, чем плотские желания. Они оба стремились к абсолютной власти, не задумываясь о том, как будут делить ее между собой. Об этом можно подумать потом, когда желанная цель будет достигнута. Рунольф сумел убедить Алфхильд в том, что однажды все земли королевства Вестфольд будут принадлежать только им двоим. Нежеланное замужество вдруг оказалось редкой удачей, потому что Йомсборг должен был стать первой ступенькой той лестницы, что приведет их на вершину власти. Причем изменницу вовсе не смущало то, что любовник собирается занять место ее отца. Разве должна она печалиться о судьбе человека, предавшего родную дочь? Ее растили, как будущую королеву, в роскоши и поклонении. Вместо этого по воле отца она вынуждена прозябать на краю мира, целыми днями находясь в душной тесноте своей спальни. Ни шумных пиров, ни красочных представлений, ни достойного ее окружения. Только грубые воины, да глупые служанки. Серые и унылые будни день за днем, год за годом.
Долгих пять лет ушло на подготовку. Даже Харальд не решился в свое время напасть на Йомсборг, а предпочел договариваться со Свенельдом. Однако у Рунольфа было явное преимущество в ее лице, благодаря которому, он точно знал внутреннее устройство крепости и ее распорядок. А еще Алфхильд сообщала ему через сообщников обо всех походах йомсвикингов. Так уж вышло, что на этот раз многие драккары не успели вернуться в Йомсборг до наступления периода зимних штормов. Трудно было представить более удачный момент для нападения. У Алфхильд появилась надежда на скор