— Увидел, как не увидеть, — хитро подмигнул ему оборотень в третьем колене. — Горит твой источник, белый ярким пламенем горит. Аж смотреть невозможно.
Сандр застыл.
Белым пламенем?! Но…ведь это невозможно. Никак невозможно!
— Не может быть, — неверяще прошептал ректор и зрачки его замерцали едва заметными белыми всполохами.
— Может, не может, а оно есть, — хмыкнул дядька Симеон.
Ректор мотнул головой, закрыл глаза и попытался погрузиться глубоко внутрь. Туда, где по словам дядьки Сима, полыхал его источник белым цветом.
Но судьба сегодня была немилостива к ректору. Внутренний взор будто натыкался на какую-то преграду и цвет источника виделся наоборот, блеклым, в желтизну.
И Сандр выдохнул с большим облегчением. Что-то напутал дядька Сим. Он открыл глаза и посмотрел на бывшего наставника.
“Точно, напутал. Сам еще в себя толком не пришел. Тяжелый вечерок у него выдался, вот и знаменитое зрение дало сбой”.
— Путаешь ты что-то, дядька Сим, — сказал ректор. — Я проверил. Цвет источника остался прежним, даже чуть поблек.
Дядька Сим нахмурился:
— Ставишь под сомнение зрение истинного, можно сказать, оборотня?
Сандр хмыкнул:
— Ладно, дядь Сим. Мы оба знаем, что ты потомок оборотницы в третьем колене. Так что…
Магистр вздохнул:
— Не веришь, стало быть. Ну, время-то покажет. Ты только не удивляйся, Сандр, если тебя будет на поворотах заносить и источник начнет буянить.
Ты ведь знаешь, что это значит-то? — и пронзительно глянул на ректора.
Сандр поморщился и отмахнулся. Глупости. Глупости и еще раз глупости. Конечно, он прекрасно знал, что это значит.
Такое уже было с ним. Было… Сколько времени прошло? Двадцать лет почти. Но ведь всем известно, что так источник ведет себя только в одном случае.
Когда чувствует рядом похожий. И не просто похожий, а именно для него предназначенный.
Для любого мага это событие из ряда вон выходящее.
И радость необыкновенная, и счастье, и возможность обрести полноту.
Ведь это значит, что источник притянул мага к его истинной, второй половинке. А это дорого стоит. Не у каждого получается эту половинку встретить.
Впрочем, не стоит обращать внимание на старого полукровку дядьку Сима.
Ректор напрягся и на лице его заходили желваки, а сердце застучало.
Он глухо сказал:
— Ты же знаешь, что нельзя встретить свою истинную дважды, дядька Сим.
Потомок оборотня пожал широкими плечами:
— Так говорят. Но тогда объясни мне, что с тобой творится, когда рядом эта ведьмочка?
Сандр поднял бровь:
— Ты на что намекаешь, дядь Сим? Конечно, эта девушка меня раздражает, причем безмерно.
Магистр хмыкнул:
— Вот как. Раздражает, и только? Да ты бы себя только видел, когда Ведяна меня лечить взялась. А особенно, когда я тут почти без штанов оказался. Ты ж так шипел, что искры чуть во все стороны не полетели.
Хорошо, в камин силу направил. Справился.
Ректор поморщился:
— Не выдумывай, дядька Сим. Просто эта ведьмочка любого из себя выведет. Чересчур бойка, особенно на язык.
— Ну-ну, — магистр поднял руки и глазки его блеснули. — Спорить не буду. Сам увидишь. Если захочешь, конечно.
Глава 24
Вот как я вовремя-то притормозила перед дверью. А так бы и не знала, что я, оказывается, этого ректора раздражаю!!!
И на язык бойка! Ну, это да. Что есть, то есть. С языком мне еще работать и работать. Видишь ли, раздражаю его.
Да где он видел ведьмочку не бойкую да не языкастую?
Между прочим, для ведьмочки я еще очень даже приличного поведения.
Характеру, конечно, взрывчатого. Но в меру. В меру, да!
Это он с другими не знаком! Хотя… Вот эту вот взять Вилку их, королевишну-то. Уж у нее характерец почище моего будет. Вон, что тогда вытворяла. И плясала, и кружилась, и ругалась почем зря.
Так что не привыкать вам, господин ректор, к таким вот адептам.
И вообще, я к вам в академию в адептки не просилась!
Вот чувствую, щеки краской налились, от злости-то. И чего я тут стою, как дурочка деревенская и, выходит, подслушиваю?
Да больно надо мне подслушивать!
Я насупилась, из глаз того и гляди слезы злые хлынут. Нет, сейчас входить нельзя.
Вот отдышусь чуть-чуть, пусть злость-то уйдет. Не дай Светлая мать, источник опять шалить станет.
Хорошо еще, что магии много лечение дядьки Симеона забрало.
А вот интересно, насчет чего он с ректором-то спорить не хотел?
Одно радует. Голос у магистра ничего такой, бодренький уже. Может, приберечь настоечку талии-то… Я вздохнула. Может, и приберечь. Но когда ж это я на лечение настоек-то жалела? Нет, все-таки дам ему пару капелек.
Вот стоило о деле подумать, как мысли о язвительных словах ректора улетучились.
Спрятались куда подальше.
Я выпрямилась, глубоко вздохнула и толкнула дверь. Вот ведь. Дверь-то у ректора зачарованная, помню. А тогда почему была не до конца закрыта? Как специально, чтоб знала, что обо мне думает руководство Боевой академии.
И дурные мысли сразу полезли на поверхность. Ну, нет. Мне магистра еще лечить. Да и фасон держать надо. Ведь ректор не знает, что я слышала-то.
Как же хорошо-то, что избыток магии ушел. Я бы точно в дверь ворвалась да наговорила чего не надо.
А я вот…Ну, слезки было появились да злость, и все.
Значит, учусь сдерживать порывы-то свои. И хоть на сердце все равно было холодно, будто водой колодезной облили, но и гордость за себя я почувствовала.
Вот на этой-то гордости я и вплыла павою в ректорскую спальню. И не важно, что опять была вся растрепанная и раскрасневшаяся, и даже…ой, Светлая ма-ать, пахло от меня не фиалками-то, но я зашла высоко подняв голову.
— Дядька Симеон, вы, вижу, уже получше, да? — подошла к магистру и скорее ведьминское зрение включила. Вижу, источник его в норму пришел, и напоминает теперь ромашку. Правда, до краев лепестков энергия еще не добралась.
Раз так, то добавлю я две капельки ему в питье. Ничего, в самый раз. Оборотень же. А не маловато ли будет?
Я открыла глаза и оценивающе посмотрела на дядьку Симеона.
Одобрительно качнула головой. Вон, и шерсть почти вся сошла с лица-то у него. Одна борода торчит лопатой.
Решено. Две капли.
А вот ректору этому… Я нахмурилась и окинула теперь взглядом Сандра Огненного. Вот же маг. Стоит, выражение лица такое, будто перед ним не ведьмочка не инициированная, и вообще-то очень даже привлекательная. Да! Привлекательная. А невесть кто.
Безразлично так смотрит, даже губы вон поджал. “Красивые губы у него”, — мелькнула мысль и я нахмурилась.
Губы губами, а вот не любит он бойких девушек. Вон, и Вилку куда-то дели, не видно ее.
А мне вот все равно, кого он там любит или не любит, этот ректор!
Я лечить пришла. Всех! А его вот нужно в первую очередь.
Ничего, что настоечки немного. Для руководителя-то Боевой академии не жалко. Ведь мне тут с ним до сентября время коротать придется.
И сгореть в огненном пламени я вот совсем не планирую.
Только как к нему подойти-то?
Ладно, пока займемся дядькой Симеоном. А там видно будет.
— Дядька Симеон, вот все у вас хорошо идет, слава Светлой матери-то, — я улыбнулась ласково. — Вот сейчас мы с вами выпьем две капельки настоечки, и сразу в кроватку. Утром как огурчик будете.
Достала пузыречек с синей крышкой и растерянно огляделась. Кружечку бы какую надо. Да и водички.
— Господин ректор, мне для пациента водичка нужна, — я подняла пузырек повыше.
— Конечно, я могу ему и на язык капнуть. Да немножко жжется зельице.
Дядька Симеон только рукой махнул:
— Капай, Ведяна. Ничего, что жжется. И не такое пил.
Тут ректор-то, который все молчал и только глазами зыркал, отмер:
— Раз нужна, значит, будет, — сказал, как отрубил и как-то неприязненно посмотрел на пострадавшего.
А вот дядька Симеон ничего, никак не отреагировал-то. Да, ректор сегодня странный очень. То огонь изрыгает, то будто в ледяную статую превращается.
Я чуть не прыснула. Вот точь-в-точь как у меня, когда источник буянить начинает.
Ну, у меня-то понятно. А у Сандра Огненного с чего бы?
Он не подросток давно, под сорок, сам говорил. В селе-то у нас у таких мужиков уже детишек до пяти штук имеется.
Вот зачем я об этом подумала-то, а? Какие детишки. Если дети, то ведь и жена должна быть.
От этой мысли злость вспыхнула с новой силой.
Жена у него! А вот не похоже что-то, что жена имеется. Спаленка вон, небольшая. Женских вещей нету нигде.
Да и … нет, не похож он на женатого-то. Женатые, они не такие. Поспокойнее они.
Светлая мать… Убери ты от меня эти дурацкие мысли!
Какое мне дело до его жены и детишек-то?
Да никакого нету!
Неожиданно почувствовала, как внизу живота нарастает жар.
Опять этот источник? Ну, нет. У меня тут больной на руках.
Не удержалась я, повернулась к ректору и фыркнула:
— Не хотите идти за водой, и не надо! Без вашей помощи обойдусь!
Подскочила к дядьке Симеону:
— Откройте рот, больной. И пошире! — скомандовала я. Магистр от неожиданности вздрогнул и рот открыл.
Светлая мать… Да у него там точно не тридцать два зуба-то, а все сорок будет. А острые-то, острые.
— Язык высуньте, да подальше! — прямо вот не своим голосом вопила я так, будто мне кто-то большой и тяжелый со всей силы на ногу наступил.
Потомок оборотнихи послушно высунул язык и замер.
Я прищурилась, одним махом открутила крышечку и вылила ему на корень языка ровно две капли.
Вот.
Ровно две, не просчиталась.
Уфф…
— Ну, знаете, адептка! — сзади гневно полыхнул ректор и хлопнул дверью, да так, что руки у меня задрожали.
Но я крепко держала пузыречек. Главное, не пролить ни капли. Поди, найди здесь где корень талии-то. Средство беречь надо.
У меня еще ректор не лечен.
Глава 25
И пусть руки все еще дрожали, но опустила я пузыречек в карман.