Специально нахмурилась и постаралась бежать быстрее, чтоб и сил не было по сторонам смотреть-то.
А не смогла. Покосилась в ту сторону, где флаг-то этот. Уфф… Повезло. Нету ректора. А раз нету, то можно и не бежать, правда ведь?
Оглянулась по сторонам — да-а… Одна ведь бегу-то. Другие уж все.
Так, может быть, и мне хватит этого круга? Вздохнула. Конечно, хватит. Тем более ректора-то нет.
На сердце стало как-то странно. Вроде и радостно, что нету его, а вроде как чего-то не хватает. Будто часть меня к нему прицепилась, а я и не заметила. Нет, как же хорошо было жить без источника…
Истинная или не истинная я ему, это еще вопрос. Ну, не верю я, честно.
Чтоб ведьмочка и была б истинной магу?
Эхх… Вот нету бабули-то. Сейчас бы она мне все точно растолковала.
Ну, ничего. Вот сейчас я потихоньку перейду на другую дорожку, да скорее к домику. Потревожим мы с Рыськой старую вредину, гримуар семейный. Уж если там ничего нету про этих истинных, тогда где ж узнать-то?
Перешла и побежала изо всех сил.
Нечего до вечера откладывать, опять что-нибудь помешает.
Вот прямо сейчас скажу Рыське, чтобы принес ее.
Вбежала в двери, да скорее фамильяра звать:
— Рысенька, книжицу подай-ка прям сейчас мне, — и полюбовалась в зеркале на свой костюмчик.
Уж так хорош, снимать не хочется совсем.
— Ты што-о?! — фамильяр взвился с моей постельки. — Какая книж-жица? На завтрак скорее бег-и, горе мое-е…
— Забыла, что дядька-то Силай говорил, про расписание? — заворчал голодный, а потому совсем не в настроении, Рыська.
Вот хорошо, что он у меня есть. А то бы точно осталась без завтрака-то. Хотя, дядька Силай наверняка бы сжалился и принес нам с фамильяром покушать.
Но надо же и честь знать, уж если в адептках я числюсь.
И как я про завтрак-то забыла? Ведь в книжице писано было, что повышенный аппетит должен у меня наблюдаться.
Вот до чего этот ректор довел! Одни мысли про него, а не про завтрак.
— И то, Рысенька!
Скорее в ванную, сняла костюмчик свой, и в форму нарядилась.
А тоже очень хорошо мне. Юбочка в складочку, длины приличной теперь. Блузочка белая, с воланчиком вверху и белизны снежной. Пиджак темно-синий, а на рукаве эмблема Академии.
Волосы свои непослушные скорее в косу заплела. Прямо к лицу, вот правда. Уж как я свой родной цвет любила, пшеничный, а и темный хорошо. Прямо искрятся волосы, отдают синевой. И глаза мои стали ярче, синие-синие. А у него изумрудные, да такой глубины да красоты…
Сердце забилось.
Светлая мать… Я опять за свое!
Тут Рыська от голода звереет тихо, а я снова про ректора.
— Все, Рысенька! Побежала я, — и вихрем, вот будто и не было круга этого, вылетела из дома.
И уткнулась лбом в чей-то жесткий живот. Или грудь?
— Куда несешься, ведьмочка? — охнул дядька Симеон согнулся.
Ойй…
Как же это я? Чуть оборотню живот не пробила, а он едва в себя пришел после оборота-то.
— Дядечка Симеон, уж простите, — покаялась я и скорее на него посмотрела. Понятно, нашим, ведьминским зрением. Уфф…
Все вроде в порядке. Ничего страшного не случилось. Главное, источник у него пришел в норму. А живот…Ну, оборотень же. Пройдет через минуту.
Потерла свой лоб.
Шишки бы не было.
— Да уж все, прошло, — недовольно пробасил магистр анимагии.
— Куда ж несешься, говорю? На завтрак?
Кивнула.
— А то куда ж, дядька Симеон. Согласно расписанию. — бодро отрапортовала я.
— Это похвально, Ведяна, — улыбнулся магистр. — Да только придется тебе сегодня дома позавтракать, и пообедать тоже. Я распоряжусь.
— Не отыскал тебе браслета еще, — развел руками дядька Симеон. — Не держатся они у тебя совсем. Один книжка твоя слопала, другой телепорт выжег.
Одна с вами, адептами, маята!
— Телепорт? — захлопала я глазами. — Это что такое-то?
— Да портал твой, вот что. По науке так называется, телепорт.
— Выброс силы великий был у тебя, видно. А браслет-то непростой, новая разработка, — дядька Симеон скривился. — Гномы ведь отчета потребуют. Что я им скажу-то?
Эхх, адепты!
— Так его, выходит, источник мой слопал? — да у меня сердце упало. Эдак я точно с Академией этой не расплачусь-то. Правда, никто про оплату пока не говорит… Но если так и дальше пойдет, то точно придется в гномий банк прошение раньше времени писать.
— Не слопал, а использовал, — поправил меня магистр. — Оно ведь как? Настройка в том браслете на твою ауру была, а аура возьми да изменись. Энергия, понимаешь, лишняя оказалась.
Я серьезно покачала головой. Ничего я не понимаю. Ни в магии этой, ни в гномьих разработках. Понимаю одно. От браслетов мне лучше подальше держаться.
— Дядька Симеон, а нельзя мне какой-нибудь совсем старенький, вот совсем-совсем, браслетик, а? — умоляюще посмотрела на магистра.
— Так ищу, Ведяна, — вздохнул дядька Симеон. — Как найду, пошлю с Лавриком. Он у нас парнишка безотказный, да и полезно ему у тебя в домике бывать-то.
— Так что сиди сегодня у себя! — и пальцем еще мне погрозил.
А я что?
Мне и дома есть чем заняться. Тем более, что едой мы с Рыськой будем обеспечены.
И, самое главное, сердце мое будет спокойно. Ведь ректора я сегодня не увижу…
Глава 32
— Забыла что, горе мое-е? — Рыська лениво приоткрыл глаз.
— Смотри, опоздаеш-шь, оставиш-шь меня без завтрака-а, — недовольно потянулся паршивец и тут же замер, принюхавшись.
Ну, еще бы.
Дядька Силай высунулся из печи незримым облачком и ловко метнул на стол несколько горшочков и пышущий паром чайничек. Следом над скатеркой зависли мисочки с чем-то вкуснющим и вазочки со сметаной, медом и вареньем. Я задержала дыхание. Как бы не упали да не разлилось тут все. Но нет, аккуратно все у домового получилось.
И чего это я засомневалась-то? С таким опытом, как у дядьки Силая, по другому выйти и не могло.
— Спасибо, дядька Силай, — прокричала я, а он толком и не показался. Так, фантом свой прислал. Понятное дело. Сейчас на кухне-то да в столовой самый разгар работы.
— Чуть не забыл, — пробурчал фантом, прямо вот как настоящий домовой, и следом из печи вылетели три кружки с эмблемой Академии.
— Закрутился. Ведянка, — послышался удаляющейся голос.
Рыська тотчас взвился с постели и расселся на лавке. Даже меня ждать не стал, кинулся к еде как будто его неделю не кормили.
Да и у меня, глядя на него, аппетит разыгрался.
На этот раз дядька Силай расстарался. Кашу прислал гречневую, разваристую, да с грибками белыми. Вот точно, как у бабули ели мы.
Даже Рыська не стал привередничать. Уж на что он гречку не любит. Правда, мордочку сморщил поначалу. Заглянул в другую мисочку. Видно, на оладушки рассчитывал.
Похоже, нету оладушек. Вон, как вздохнул. Я тоже заглянула. Оладушек и правда не было, Зато были самые настоящие сырники!
Сырнички я люблю.
Рыська тоже, как попробовал, перестал кривиться. А потом взял да прямо в свою миску опрокинул целую вазочку с медом. Мед тягучей сладостью покрыл сырники, и фамильяр умял все за один присест.
Я тоже не отставала. Вот не зря говорят-то, что аппетит приходит во время еды. Ко мне точно пришел. Я покосилась на Рыськин горшочек с кашей.
Фамильяр взор мой сразу заметил и насупился:
— Прож-жорливая ты стала, Ведянка. Моя каш-ша, — и принялся истово ее поглощать. Вот что творится-то! Да он сроду гречку не очень.
Выходит, если у меня, ведьмочки, источник входит в полную силу, как в книжице писано-то, и аппетит повышается, то и у фамильяра тоже?
Призадумалась, рукой подбородок подперла. Налила чайку себе травяного и пригубила. Мастер все-таки дядька Силай-то. Земляничный лист собран по всем правилам, на ясной зорьке. И высушен в теньке. Это же сразу по вкусу чувствуется. Мелиссы с чабрецом-то больше он мне не заваривает. А я даже соскучилась, и выпила бы. Терять теперь уж нечего.
Рыська выскреб кашу свою до последней крупинки и, довольный, закрыл глаза.
Хорошо сидим. Я чай попиваю и ни о чем не думаю. Рыська так чуть не спит и блаженно мурлычет.
Да, хорошо сидим. Но посидели, да и хватит. Тут в кои веки день свободный выдался, надо все-все, что только можно, сделать.
И начну я с гримуара. Еще бабуля говорила, что если чего-то очень делать не хочется, то лучше это как раз и сделать первым.
Мне очень хочется узнать все. Только страшновато. Да и вредина старая может опять заартачиться.
Но куда деваться-то? Как ни говори, а своя она, родовая, ведьминская. Заартачится, да и сменит гнев на милость.
Или не сменит?
Я вздохнула. Неужели опять придется кровушки ей дать?
Нет, это уж слишком будет. Так часто нельзя ей, впадет в буйство, а потом заснет. Да так, что и не добудишься.
А она мне нужна в бодром состоянии.
— Рыська, просыпайся, дружочек мой, — решительно сказала я. — Неси гримуар. Вопросы у меня к ней. И много.
Паршивец даже глаза закатил. Понятное дело, не хочет с книжицей связываться. А потом покосился на недоеденную кашу в моем горшочке.
Ну вот что ты с ним делать-то будешь. Смешной он у меня.
— Потом доешь, ладно уж, — стоило сказать, так и глазки у него загорелись. Усы кверху поднялись. Вид такой воинственный сразу стал.
— Не жалее-шь ты меня, Ведянка, — но вот пожаловаться, это он завсегда.
— Ладно уж, Рыська, — я нахмурилась притворно. — Неси ее. Скорее начнем, скорее закончим.
Рыська фыркнул и исчез.
Не успела я и глотка сделать нового, как фамильяр вернулся.
Вид у него был вполне себе обыкновенный. Шерстка на брюшке гладкая, лоснится. Не буянила книга, выходит.
— Спит, что ли? — прошептала я.
— А что ей ещ-ще делать-то? — нахохлился Рыська. — Держи.
И положил гримуар на стол прямо передо мной.
Ну, что ж. Я выпрямила спину и положила обе руки на древнюю кладезь знаний. Книжица на удивление не стала артачиться. Тотчас встрепенулась и выкатила свой круглый глаз: