Рукой махнула фамильяру:
— Тащи ее, несговорчивую вредину.
Рыська промолчал, выразительно так на меня глянул и исчез.
Вышла я из ванного уголка, да за столом устроилась. Но сначала прихватила один свой пузыречек, с настойкой кровавки. Пригодится, чую.
Рыська явился с недовольной мордочкой, держа книгу на вытянутых руках.
Старушка сегодня совсем не в духе, это я сразу поняла.
Ну. еще бы.
Ведь Рыська пытался ее открыть. Она и со мной-то кочевряжится, а уж тому спуску никогда не давала.
— Рысенька, на стол положи, — попросила.
Положил, а сам рядом встал, чтоб, значит, вовремя книжку выхватить, когда та застежкой своей зубастой к браслету потянется.
Но я кое-чего другое придумала. Недаром ведь настойку кровавки принесла-то.
Эх-х…Была — не была. Протянула Рыське палец и зажмурилась:
— Царапни, да только аккуратно, Рысечка.
Все понял фамильяр и недовольно фыркнул. Прищурился, и мигом ткнул острым когтем мне в самую подушечку указательного пальца.
Скривилась я, конечно, но тут же капнула капельку настойки кровавки.
Вот хорошая настоечка, прямо незаменимая, когда ранения какие.
И кровь остановит, и боль уймет.
Зато за браслет душа спокойна. Хоть и дефектный мне достался, да спросит дядька Симеон в случае чего как за хороший-то.
А так кровь моя у Рысечки на когте осталась. Фамильяр злорадненько ухмыльнулся и усы его победно расправились.
Приложил коготь к гримуару да еще и нажал как следует.
Чтобы, значит, кровь моя сразу впиталась и книжица распознала хозяйку и раскрыла свои зубастые застежки.
Книжица неверяще замерла и блаженно зажмурила единственный глаз. Застежки тотчас убрали зубки, и гримуар распахнулся посередине.
— Листай, Рыська, — сказала я решительно, а сердце-то забилось.
Хватит этих тайн да недоговорок.
— Ща-ас, — фамильяр открыл оглавление и фыркнул.
— Да тут читать будеш-шь до ночи.
— До ночи мне недосуг, Рыська, — вздохнула я. — И есть хочу, и в огородик надо. И обед еще бы не пропустить.
— Ты читай заголовки, а я скажу, куда дальше.
Рыська ткнул когтем в первую строчку:
— Как приготовить настойку корня тысячелистника
— Как избежать побочных действий, когда используешь вытяжку из силены…
Я нахмурилась:
— Ты что, Рысь? Это все пропускай.
— Ищи, где про источник говорится. Зачем мне про настойки-то?
Рыська недовольно зыркнул:
— Тогда погоди-и…Тут три листа оглавлений-то.
Помогая себе другой лапой, фамильяр добраслся до последнего листа:
— Во-от, наш-шел!
— Признаки пробуждения магического источника у ведьмочек рода Маленских:
— Читай, читай скорее! — я аж подпрыгнула.
— Погоди-и, на стр-раницу перейду. За номер-ром пятьсот пятьдесят шестым, — и начал листать дальше.
Я извелась вся. Да понимаю, что лапки-то Рыськины для книг не приспособлены.
Наконец, дождалась и услышала победное:
— Слушай, Ведянка!
"Во-первых, оная ведьмочка ощущает жар в животе.
Во-вторых, аппетит сильно повышается.
В-третьих, могут появиться изменения во внешности, как то:
— В случае пробуждения источника Огня — изменение цвета волос от черного до ярко-красного…"
Тут Рыська поднял лапу вверх:
— А я что говор-рил?!
— Да ты ж у меня умница, Рысенька. Дальше, дальше только читай скорее, — заторопила я.
Какие еще там изменения во внешности? Хвост-то хоть не отрастет?
Рыська довольно фыркнул и продолжил:
"В случае же пробуждения источника водной стихии глаза ведьмочки становятся как прозрачные льдинки."
Я даже глаза вытаращила:
— Это как, Рыська? Разве и водный источник у ведьмочки может быть?
— Пиш-шут, — глубокомысленно сказал фамильяр. — Знач-чит, может.
— Ну, ладно. А дальше, дальше-то чего? Какие еще признаки?
Рыська проглядел страницу до конца:
— Нету ничего больше. А, вот еще:
"В отдельных случаях возможны наруш-шения сна, появление необычных способностей, как то — дар левитации, дар чтения мыслей, дар пер-ремещ-щений."
Я руками всплеснула:
— Ой, Рысенька-а… Мне и самого-то этого источника не надобно, а уж этих даров и тем более.
— Погоди-ка, Ведянка. Тут приписка есть:
"Дары эти приходят не ко всем и не всегда". Та-ак, и еще мелкими бук-квами:
" У больш-шинства ведьмочек наблюдаются резкие перепады настроения от душ-шевного подъема до полного опустош-шения.
Во избежание оных рекомендуются усиленные физич-ческие нагрузки".
— Усиленные? — пискнула я и посмотрела на брошенный впопыхах костюм для построения.
Рыська оторвался от чтения, и тут книжица, которая будто в спячку впала, крови-то моей отведав, резко захлопнулась.
Защелки выпустили зубы и ощерились, а на окладе появился налитый кровью глаз.
— Обманывать?! — возопила книга. — Ведянка где сама?
Рыська рыкнул. Гримуар завращал глазом и наконец меня увидел. Ну, и браслет мой, конечно.
Чует, вредина такая, серебро.
Я на всякий случай отодвинулась. Глаз да глаз за ней нужен. Совсем от старости характер испортился-то.
— Ужо я вам! — завопила книжица и попыталась подпрыгнуть.
Я кивнула Рыське. Тут медлить нельзя, не то разойдется так, что не утихомиришь.
Фамильяр боком, боком, да и хватил ее поперек. Уфф…
Защелки зло щелкнули, да бестолку. Лапы-то у Рыськи будь здоров какие.
Фамильяр крепко прижал книгу к груди и исчез в подпространстве.
Да-а… Старушка явно не в себе.
Рыська мигом вернулся и сказал тоже самое:
— Едва засунул ее в хр-ранили-ще-е, — недовольно фыркнул. — Чуть шерсть мне на груди не выщи-и-пала.
Давненько-о крови не пробовала, вот и разгуля-алась.
А я только рукой махнула. Обманули книжицу, тоже выдумала. Да попробуй я открыть ее сама-то, без браслета б осталась.
Задумалась на минутку и тяжело вздохнула:
— Выходит, придется мне и круги бегать, и отжиматься.
Уж больно хочется последствий-то этих избежать. Погодите-ка…
У меня ведь есть пузыречки мои, настоечки на все случаи жизни.
Есть-то есть, да ведь магистр Левий не отстанет.
Вдруг страшно захотелось кушать, да так, что желудок издал голодную трель.
— И про повышенный аппетит теперь все ясно, — уныло сказала я.
— Хотя причем тут повышенный, если и завтрака не было у меня? — приуныла и голову повесила я.
И тут из печки послышался тихий, едва слышный голос:
— Ведянка, Ведя-ан…
Глава 13
— Чего, дядька Силай? — я и головы не повернула, и так поняла, что домовой сменил гнев на милость.
— Чего, чего… Ходь скорее сюды, — зашептал он.
Повернулась, чего уж там.
И глазам-то своим не поверила! Дядька Силай, одетый в белейший фартучек, в рубашку с бабочкой и в высоком поварском колпаке, смущенно выглядывал из печи.
В руках он держал горшочек, на котором лежала тарелочка, закрытая крышечкой. Вот тут я подпрыгнула.
Еда!
Дядька Силай принес мне завтрак!
Мигом выскочила из-за стола.
Увидел меня дядька Силай, охнул и не удержал горшочек в руках. Хорошо, Рыська не зевал. Мигом перехватил, у самого пола.
— Ведяночка, — охнул домовой и за сердце схватился. Ну, за грудь, в смысле. Вот не знаю, есть сердце у домовых. Они ж магические существа, так-то.
— Началось, ох, началось, — дядька Силай нахмурился и исчез.
Вот тебе и на…
Растерянно оглянулась. Рыська уже поставил горшочек на стол и с нетерпением на него поглядывал.
Я посмотрела на печь и пожала плечами. Дядька Силай сегодня ведет себя очень странно.
Но насчет “началось” я поняла все. Волосы мои увидел он. Выходит, домовой знал о моем источнике-то?
Вот все вокруг все знают, одна я в последнюю очередь узнаю!
Не успела обидеться, как домовой тут как тут. Запыхался аж.
— Держи, Ведянка, — дядька Силай с облегчением выдохнул и протянул мне еще два горшочка.
— Теперь тебе кушать побольше надо, раз источник проснулся. Уж как тебя Эржбета оберегала, чайком поила с мелиссой и чабрецом.
И потупился вдруг.
— Ты, Ведянка, не держи зла-то на меня. Не мог прийти, слышал, да никак не мог.
Понимаешь, при исполнении я. А ты ж теперь вроде как настоящая адептка. Вон, и браслет у тебя. Значится, должна придерживаться распорядку.
Опоздала на завтрак, так и ходи голодная до обеду. Такие тут порядки, в Боевой Академии.
— Да какого распорядку-то, дядька Силай? — возмутилась я, но горшочки скорей к груди прижала.
— А кто мне его выдал, распорядок?
Дядька Силай удивленно глянул на меня:
— А чего его выдавать-то? Иль на столовой не видела, висит расписание. Прямо вот на двери и висит.
Не видела. Не видела я там никакого расписания. Может, и висит. Да я и не смотрела-то. Когда мне? То к ректору вызовут, то проклятьице с Тильдушки снимать, то на это построение бежать.
Вздохнула.
— Да меня тогда магистр Симеон сам на завтрак отвел, а про расписание-то ни слова не сказал, — вздохнула я.
И тут же вспомнились больные глаза дядьки Симеона, и что оборот у него был, и про настойку силены. Да уж. Ему точно не до распорядка было.
— Ладно, дядька Силай. Поняла я. А ты хоть скажи, сам, когда у вас по распорядку кормят-то?
Разулыбался домовой.
— Скажу, отчего не сказать. Завтрак в девять, обед в два пополудни, ужин в шесть.
— К-как в шесть? — у меня чуть ноги не подкосились-то.
Неужели этот магистр, как настоящий изверг, решил оставить меня без ужина?!
Ведь дополнительные занятия на 18.00 поставил.
— В шесть, Ведяна, — строго сказал дядька Силай. — Кушай, как следует кушай. Посуду в печь поставишь, потом заберу.
А сейчас недосуг мне. Обед пора готовить, а за домовыми местными глаз да глаз нужен.
— Спасибо, дядька Силай, — крикнула я вдогонку тотчас исчезнувшему домовому.
— Е-да-а, — сверкнул глазами Рыська и потянулся к своему горшочку.