— Ладно, попробуем, — сказал эльф. Он подпрыгнул, ударился о землю и принял свой обычный облик. Ленточки в волосах мелодично зазвенели, амуниция тяжело брякнула.
Щелкнула крышка Боекомплекта. Зеленая вспышка — и дверь отворилась, открыв помещение, сверху донизу забитое невообразимым пыльным хламом.
— Пошли дальше, — мрачно процедил Геремор.
Двери третьего ангара подпирали два мускулистых бритоголовых типа. В лунном свете они казались неудачными творениями скульптора, страдающего гигантоманией. Глядя в их пустые лица человек с воображением запросто смог бы составить представление о том, что такое вакуум.
— В точку! — возбужденно зашептал Йорик. — Предлагаю план: ты колдуешь, а я расцарапываю рожи.
— Михаил, давайте сразу определимся, чтобы не возникло эксцессов, — сказал Чертопрыщенко. Они расположились в уютной боковой комнате, убранство которой отличалось странным отсутствием сундуков. Посередине стоял круглый столик, окруженный черной кожаной мебелью. На столике исходили ароматным паром три кофейные чашки.
Виктор Антонович устроился в глубоком кресле, из недр которого его очки зловеще посверкивали, будто глаза упыря. Миша сел в соседнее кресло. Люба забралась с ногами на пухлый диван, напоминавший гипертрофированного навозного жука.
— Вы у меня в плену, — продолжал Чертопрыщенко. — Я понимаю, у вас есть огромный соблазн проверить — так ли это, поэтому сразу предостерегаю от глупостей. Если у вас под ногами не путаются сотни охранников, это не значит, что их нет вовсе. Еще раз повторяю: ведите себя пристойно, чтобы избавить от неприятностей и себя, и Наташу, и ваших новых приятелей.
Виктор Антонович испытующе посмотрел на милиционера, но тот и бровью не повел, предоставив собеседнику самому решать — произвели впечатление его слова или нет.
— Будем считать, что вы уяснили положение, — продолжал Чертопрыщенко после короткой паузы. — Тогда перейдем к делу. Мне нужен сундук. Доставьте его и Наташа свободна.
Миша поднял брови.
— Знаете, что-то нескладно выходит. Сундук был у вас в руках. Но ваши люди похитили Наташу, а ценную мебель оставили на попечение троих чудиков. Даже делая скидку на тупость исполнителей, я все равно не могу поверить, что моя невеста здесь совершенно ни при чем. Кроме того, вся эта слежка, от которой Наташка просто сходила с ума. Зачем вы следили за ней и ее бабкой? За каким бесом все эти ваши страшилки? Или это у вас хобби такое — пугать женщин?
Чертопрыщенко брезгливо скривил губы.
— Язвите сколько душе угодно, молодой человек. Это все, что вам осталось. Вы вляпались в историю, которая началась задолго до вашего рождения, вам никогда не постичь суть происходящего, так что другой реакции от вас я и не жду.
— А вы просветите меня, — задушевно проговорил Миша. — Глядишь, я и перестану язвить.
Виктор Антонович покачал головой.
— Мне нужен сундук. И нужно, чтобы Наташа кое-что прояснила относительно его содержимого…
— Но сундук пустой! — перебил Миша. — В нем никогда ничего не держали. Или вы не поверите, пока Наташа не ткнет вас носом?
Виктор Антонович поморщился.
— Я уже упоминал, что вам известно далеко не все. Итак, мне нужен сундук. Из Любиного рассказа следует, что вы или ваши приятели спрятали его перед тем, как отправиться сюда…
— Кстати, о Любе, — снова перебил милиционер. — Как вы сделали ее собакой? И как вообще узнали, какой дорогой мы подбираемся к вашему логову?
На этот раз физиономия Чертопрыщенко расплылась в самодовольной улыбке.
— А вы не догадываетесь? Магия, молодой человек. Стопроцентная настоящая магия, давным-давно позабытая в нашем мире. С ней мне не нужны ни камеры наружного наблюдения, ни всякие охранные штучки-дрючки, ни прочий технический вздор. Конечно, в сравнении с волшебными коробками ваших приятелей мои методы грубы, топорны, примитивны, но, тем не менее, они работают.
Говоря о «волшебных коробках» Чертопрыщенко зажмурился и облизнулся как голодный кот, грезящий о колбасе.
— И вы туда же, — простонал Миша. — Повернулись на магии. Это что, поветрие такое что ли? Уж лучше бы вы оказались заурядным уголовником! Хотя, действуете вы как самый обычный бандюган.
Виктор Антонович фыркнул.
— Попрошу с урками меня не равнять! У меня благородные цели, и со всякой швалью я не имею ничего общего.
— Это какие такие у вас цели? — поинтересовался милиционер. — Наверняка что-то великое. Что-то такое, во имя чего можно пойти на любые преступления. Я угадал?
— Вы угадали, — патетическим шепотом ответил Чертопрыщенко. Его лицо вдруг окаменело, в глазах появилась фанатическая одухотворенность. Виктор Антонович стал похож на плакатного стахановца, мечтающего выполнить пятилетний план в две недели. — Вы угадали. Я хочу закончить дело, начатое моими предками. Я хочу постичь искусство магии, хочу вернуть это искусство людям. Хочу подчинить наш мир преступно отринутым законам…
«Какая удача, что дело происходит в психушке» — подумал Миша — «Осталось только доставить сюда врачей».
— …И я добьюсь этого во что бы то ни стало! — закончив спич, Чертопрыщенко с размаху ударил кулаком по столу.
Стол с подломленной ножкой повалился на бок, открыв миру пожелтевшую бумажную бирку со штампом ОТК. Люба вскрикнула. Чертопрыщенко чертыхнулся, потирая ушибленный кулак.
Геремор опоздал на долю секунды. Йорик хихикнул и вынырнул из спасительной тьмы перед самым носом охранника.
— Эй, братан, открывай!
В облаченной в синее трико горе мышц произошло какое-то движение. Бритая голова медленно наклонилась.
— Чего? — промычали толстые губы.
— Дверь, говорю, открой! — повторил Йорик тоном ангела, которому наскучило общение с безмозглым смертным. — Смена караула, блин.
— А по черепу? — пророкотал бугай.
— Щас устроим, — ласково ответил Йорик и припал на передние лапы, готовясь к прыжку.
Со двора донесся душераздирающий вопль. Разнеслась убойная матерная тирада, сопровождаемая кошачьим воем. В самом пике тирада сорвалась в паническое «АААААА!», которое принялось носиться вокруг дома с неимоверной, нечеловеческой быстротой.
Чертопрыщенко ринулся к дверям. Миша и Люба помчались следом.
Глава 23
Олло, как и все эльфы, был патологическим чистюлей. Правда, отношение к чистоте у него было не вполне традиционным: рыжий эльф считал, что если грязь не сыплется с него кусками, значит, он вполне чист.
Но сейчас грязь сыпалась большими, огромными шматками, ползла осклизлыми потеками, бежала куда-то, резво перебирая суставчатыми лапками, и все никак не кончалась.
Такое состояние доводило несчастного эльфа до спазмов и судорог. Он чесался и скребся.
— Ненавижу! Ненавижу грязь! — стонал Олло, остервенело драя перемазанный Боекомплект, и пытаясь разлепить листки инструкции, склеенные липкой вонючей слизью.
Гиллигилл отполз подальше, чтобы не чувствовать вони и прикорнул на травке. Он справедливо рассудил, что эльф все равно не уснет, пока не отчистится до стерильного состояния, и в случае тревоги подаст сигнал.
Гиллигилла разбудил жуткий вопль.
— ААААА!!! — донеслось из-за забора. Перепуганный орк вскочил на ноги.
— Что? Началось? — крикнул он, ошалело вращая глазами.
Снова завопили — несколько голосов разом. Грянул взрыв — да такой, что дрогнула земля. Небо озарили разноцветные всполохи.
— Началось! — выдохнул Олло, чертя символы Разрушающего Заклинания.
— Аринор вафота вафота!
Боекомплект натужно чихнул, выпустив крошечную шаровую молнию. Похожий на цыпленка желтенький шарик робко подплыл к забору и остановился. Его света хватало ровно на то, чтобы выхватить из тьмы кусок доски с накарябанной кем-то буквой «Д».
— Ты, чудила! — простонал Гиллигилл. — Чтобы справить нужду в кустах, ты тоже читаешь заклинание? Не можешь выломать доску из забора, так я покажу!
Орк шагнул вперед и бесцеремонно ткнул кулаком желтый шарик.
— Ай! — только и успел пискнуть Олло. Громко щелкнув, та самая доска с буквой «Д» плашмя приложила орка по физиономии. Гиллигилл рухнул наземь.
Оловянная коробочка Боекомплекта еще раз чихнула, и вдруг исходивший из нее синюшный свет погас.
Драка вышла на загляденье.
— Сейчас! Сейчаааааззз! — замогильно вопил Йорик. — За пятки, за пяяяткиии!
Он мчался со скоростью курьерского поезда, громко клацая зубами и жутко сверкая глазищами. Впереди, высоко вскидывая ноги и отчаянно вереща, галопировал давешний невежливый охранник. Разодранные в клочья тренировочные брюки напоминали костюм больного страуса.
Геремору пришлось худо. Противник повалил его и навалился сверху, сомкнув на шее толстые волосатые пальцы. Легкие рвало в клочья. Перед глазами поплыли алые круги. Собрав последние силы, эльф сжал в кулаке золотую коробочку Боекомплекта. Удар! Удивленно хрюкнув, громила завалился на бок. Из раны на лбу побежала струйка крови, похожая в лунном свете на тоненькую змейку.
— Против магии не попрешь, — прохрипел Геремор, с трудом поднимаясь.
Чертопрыщенко поспел к развязке. Метнулась тень, и охранник рухнул на землю, как куль с мукой. Тень, шатаясь, поднялась на ноги и в лунном свете, смешанном с хилым лучиком электрической лампочки, вылепилась в белобрысого патлатого типа с мечом на боку.
Тип сунул что-то в карман, шагнул к ангару и принялся ощупывать двери в поисках замка.
— Лучше подстраховаться, — пробормотал Виктор Антонович. Он опрометью бросился в дом, едва не сбив с ног Любу и милиционера.
— Чего это он? — Миша уставился на девушку.
— Сейчас увидишь! Мало не покажется.
— Увижу! — Миша бросился вдогонку за хозяином безумной лавочки.
На дверях ангара не было ни замка, ни засова, ни защелки. Тем не менее, двери не открывались.
Геремор пытался поддеть створки острием меча, бросал в них камни, даже уговорил Йорика ненадолго оторваться от погони и, пока перепуганный охранник в одиночестве наматывает круги, попробовать подкопаться под порог. Безрезультатно! Двери скрипели, стонали, лязгали, но открываться не желали.