После затхлого коридора промасленный, прокопченный хозяйственный двор показался альпийской лужайкой. Предвечернее солнце щедро поливало землю раскаленными лучами. Миша щурился, разглядывая расставленную под навесами замысловатую технику. Спортивная сумка с мечом приятно холодила бок.
"Хорошо, не забыл захватить" - подумал молодой человек.
– Ввот установка, - пролепетал Плетнев, кивнув на устрашающего вида тягач болотного цвета, увешанный трубами, моторами и черт знает чем еще. - Ккатайся.
Милиционер помотал головой.
– Ты что, Вовка! Мне без тебя никак. Я ж не умею управляться с этой дурой!
– Нниччего, у ттеббя вввот оно есть, - "Пом. гл. инж." указал дрожащим пальцем на Йорика, который только что выскочил во двор. Череп так и светился от гордости: девять потенциальных преследователей глупо хихикали в своих комнатах. Самый опасный - охранник - пытался в кромешной тьме найти выход из запертого туалета. И перекрыть холодную воду, хлеставшую из сорванного крана.
– Чего он в меня пальцем тычет? - спросил Йорик, подозрительно косясь на трясущуюся конечность Плетнева. - Эй, незнакомец, ты что удумал? Учти, белочки не любят, когда в них тычут пальцами. И когда громко и часто клацают зубами, они тоже не любят. У них от этого портится аппетит. А белочка с испорченным аппетитом - страшней свиньи, - череп выдержал многозначительную паузу. - Нет, он все равно тычет! Ща рожу расцарапаю!
– Ну хватит, Йорик! - прикрикнул Миша. - Перепугал ты его до смерти, вот и тычет. Не встречал раньше человек таких красавцев.
– А, ты вон чего, - успокоился череп. - Не боись! Я знаешь какой добрый? Я, если хочешь знать, даже мурлыкать умею. Только сегодня научился. Трр-трр-трр-трр! Слыхал?!
Вовка затравленно кивнул. Миша взъерошил белобрысый "бобрик".
– Ты, Вовка, не нервничай. Это он только с виду жутковатый, а на деле - душа-парень.
– А отткуда он ввзялся? - проблеял Плетнев. - Он робот, да? Или этот… мутант? Он мутант, да?
– Ну, понимаешь… - Миша задумался. Рассказывать о "психиатрическом" происхождении Йорика совершенно не тянуло, хотя, такое объяснение напрашивалось само собой. Но и врать не хотелось.
– Он это… - милиционер почесал затылок, - как бы объяснить… Результат опытов по клонированию. Во!
– А, вот оно что, - "Пом. гл. инж." кивнул. Научное объяснение чудесным образом успокоило его, - Понятно. В пробирке чего-то не то намешали.
– Че надо намешали, - надулся Йорик.
– Вовка, правда, поехали с нами, а? - сказал Миша. - Наташка, невеста моя, в беду попала. Спасать надо. Я тебе по гроб жизни буду благодарен. И с шефом твоим поговорю. Мы ему из милиции официальное письмо пришлем, что, мол, ты выполнял наше спецзадание, поэтому и вел себя… странно. Отмажу по полной программе, вот увидишь!
– Если только письмо, - проворчал Плетнев. До его сознания начал, наконец, доходить весь ужас того, что они натворили в конторе. Если б не давнее подспудное желание насолить семейству Жмыхов за все притеснения, "Пом. гл. инж.", наверное, уже лебезил бы в кабинете босса, вымаливая прощение. Но раз уж так повернулось… Будь что будет! В конце концов, стоит потерять должность, чтобы узнать, в какую такую беду попала невеста одноклассника, что для ее спасения непременно нужна буровая установка.
Люди - удивительные существа. Не счесть странностей и чудачеств, на которые они способны.
Например, представим себе, что на выезде с территории предприятия рядовой сотрудник предъявил вахтеру пропуск, залитый кофе, с едва просматривающейся подписью и без печати. В лучшем случае, ни сотрудника, ни машину просто не выпустят за ворота. В худшем - вызовут охрану или милицию и оштрафуют.
Но если точно такую же рваную мокрую бумажку держит в зубах огненноглазый человеческий череп на кошачьих лапах, вахтер, скорее всего, пропустит машину без лишних расспросов. Возможно, это случится потому, что череп искренне считает себя белочкой. Поразительно, что делает с человеком любовь к животным!
Тяжелый грузовик, рыча мотором, протиснулся сквозь узкие ворота Горгеолразедки, повернул и скрылся за черным солярным облаком, будто гигантский недовольный жизнью осьминог.
– Давай на трассу, - скомандовал милиционер. Плетнев снова крутанул руль.
– Слушай, а чего он все белочкой себя кличет? - спросил "Пом. гл. инж.", покосившись на Йорика. - Он на кошку, вроде, больше похож.
– Точно, Йорик, чего это ты решил, что ты белочка?
Череп зевнул во всю пасть.
– Долгая история…
– Ничего, ехать далеко, - подбодрил милиционер, - рассказывай.
– Понимаешь, пока ты шлялся по магазинам, меня похитили…
– А, так тебя таки похитили, - перебил Миша.
– Ну да, - Йорик кивнул всем телом. - Ввалились здоровенные такие. Страшные. Я сражался, как лев!
– Ага. И дверь, значит, никому не открывал…
– Ни боже мой! - вскричал череп. - Скрутили по рукам и ногам, и погнали! Следом - милиция. С мигалками! И давай кричать: остановите, мол! А похитители - ни в какую. Здорово было! А как я девчонок щекотал - ты бы видел!
– Во перец, - прищелкнул языком Вовка.
– А то!
Йорик вспрыгнул на широкую панель над приборной доской.
– Потом трах-бабах! Въехали в лужу. Милиционеры по полю мчатся, бандиты - от них. Я из машины выскочил - милиции в ноги. Отвезите, мол, люди добрые, в Горгеолразведку.
Йорик умолк.
– И что? - спросил Миша.
– Ничего, - сердито ответил череп. - Сволочи твои коллеги. Трое удрали, остальные хвать пистолеты - и ну в меня палить.
– А ты?
– Ну, я пару пуль зубами поймал, тогда и эти побежали. Запрыгнули в машины - и уехали. Угонщики бежали следом, умоляли, чтоб и их до отделения подбросили, но служивые не захотели. Плюнул я на них и пошел в город эту вашу геологию искать.
– И как же нашел? - поинтересовался Плетнев.
– Прохожих спрашивал, как еще? - ответил Йорик.
– А они?
– Да ну их, дураки какие-то! Убегали по большей части. Один на дерево полез. Парня с девчонкой встретил, они собаку выгуливали, большую такую. Я к ним. Девчонка меня увидела, спряталась за парня, парень - за собаку. Собака, не будь дура, хозяина куснула - и деру. Только куда ж ей убежать, если она на поводке? В общем, тоже не сказали - псина их волоком утащила. Потом только добрый дядька попался. Замызганный такой. Едва меня увидел, "Здравствуй", - говорит - "белочка. Вот я и допился". Ну и отвел к вам.
Миша кивнул.
– Ясно. Про белочку я так и думал. Ладно, если хочешь, считай себя белкой. Все равно неизвестно, кто ты есть на самом деле.
Тягач прогрохотал по трассе, тяжело скатился на проселок, ведший к злополучному холму. На ветровом стекле вспыхнули рыжие лучи заходящего солнца, превратив лица пассажиров в подобие золотых масок, отлитых неведомой древней цивилизацией.
– Далеко еще? - спросил Плетнев.
– Такими темпами порядочно, - ответил Миша. - Только к ночи доберемся. Дальше дорога совсем скверная.
– Тут гостиница у дороги. Давай переночуем, а утром - дальше, - предложил Вовка.
– Ой, давай, - заканючил Йорик. - Жрать охота. Ночью ж все равно там делать нечего.
Миша молчал, сжав зубы. Сердце рвалось к проклятому холму, требовало во что бы то ни стало начать раскопки, срыть чертов бугор до основания, найти Наташу. Разум же твердил голосом черепа на кошачьих лапах:
– Ты подумай, там сто мегатонн магии. За такое дело нельзя с бухты-барахты приниматься. Надо все как следует обмозговать, а то только хуже сделаем. Вдруг этот кокон нельзя дырявить.
Плетнев кивнул.
– Точно, надо обмозговать. Сто мегатонн магии это не хух… Магия? Вы что, рехнулись оба? Какая к чертям магия?
– Ладно, сворачивай к гостинице, - проговорил милиционер сквозь зубы. - Вечером все расскажу. Только ты сразу на пол садись, чтоб не упасть.
На стоянке у гостиницы - двухэтажного деревянного дома - было припарковано несколько легковушек. На их фоне тягач смотрелся как перезрелый огурец среди россыпи подсолнуховых семечек.
Йорик нехотя забрался в спортивную сумку.
Дежурная выдала ключ от двухместного номера и равнодушно сообщила, что сегодня кафе закрыто на "санитарный час". Кое-какие продукты можно купить в ларьке по соседству.
Из продуктов в ларьке с громким именем ООО "Гималай" имелась водка, пиво, пряники и курево. Затарившись пивом и пряниками друзья по скрипучей деревянной лестнице поднялись в свой номер.
– Черт, с таких харчей и загнуться можно, - проворчал Плетнев. - Этак от них все постояльцы разбегутся.
– Уже разбежались, - сказал Миша. - Кроме нашего только два номера занято.
Вовка бросил на приятеля уважительный взгляд.
– Откуда знаешь?
– Оттуда. Милиционер я или кто?
Они вошли в номер. Включили свет. Разложили на колченогом засиженном мухами столе нехитрую снедь. Открыли пиво. И Миша начал рассказ.
Утром всех разбудил Йорик. Он уже забрался в сумку и понукал продиравших глаза приятелей.
– Что вы копаетесь? Кафе открылось. Чуете, как пахнет? Это котлеты. А вот фаршированным перчиком потянуло. А это… это… блинчики… О боже. Обморок!
– Идем, идем уже, - успокоил милиционер, застегивая сумку.
Кафе на первом этаже напоминало старинную избу. Подслеповатые окна. Деревянные столы и лавки. Светильники, стилизованные под лучины и свечи.
Зал был разделен на четыре части тонкой деревянной перегородкой.
– Осталось только топить по-черному, - проворчал Вовка, когда уселись за стол в углу у перегородки. Подошла сонная официантка в облезлом кокошнике из папье-маше и, щурясь от недостатка света, долго карябала что-то в блокнотике, принимая заказ. Заказ был явно на три персоны и девица, записывая, удивленно приподняла нарисованную бровь. Откуда ей было знать, что под столом, в длинной спортивной сумке спрятан голодный череп на кошачьих лапах!
Кафе пустовало. Лишь за перегородкой переговаривались вполголоса несколько посетителей.
– Знаешь, Миха, - сказал Плетнев. - Эта твоя история… Ей-богу, набил бы морду за брехню, если б не твой дружбан с мечом-кладенцом. - Вовка тихонько пристукнул по сумке. В ответ донеслось голодное урчанье Йорика.