Георгий счастливо закрыл глаза руками — от предвкушения, от восторга.
— Смотри, смотри, — горячо прошептала она.
Он отнял ладони.
— Ну, как я тебе? — Отодвинув покрывало, Юля приблизилась к нему. — Говори…
— Ты — принцесса…
— Знаю, — вкрадчиво ответила девушка.
Но Юля и впрямь знала, что ее тело сводит мужчин с ума. Толику совершенства подарила ей природа. Не всем такое выпадает. Молодой человек глаз с нее не сводил — взгляд магнитом тянулся к пупку и ниже…
— Какой у тебя кустик?
— Какой?
— Подстриженный.
— Ага, — кивнула Юля. — Нравится?
— Очень.
— Ты покрывало-то откинь, — она едва скрывала улыбку, — или мне рядом лечь? Принц?
Молодой человек отбросил край покрывала.
— О-о! — Ее глаза вспыхнули. — Ты уже готов…
— Иди сюда!..
Юля только успела ойкнуть — он рывком потянулся к ней, схватил и бросил ее на себя. Его раскаленные ладони обожгли ее бедра, губы — шею и плечи…
…Он оторвался от нее, приподнялся на руках. Капля пота сорвалась с его брови и упала на ее щеку. Юля с улыбкой поморщилась.
— Ты — девушка-мечта, Юля, знаешь об этом? — спросил он.
Георгий смотрел на нее сверху вниз, но она через пелену ресниц и влаги едва различала его черты.
— Знаю, милый, знаю…
Была ли она чересчур самонадеянна? Нет, не была. Все сказанное о ней соответствовало истине. И поэтому она уверенно и нежно улыбалась его лицу, его глазам, его вспыхнувшему чувству. Она и сама испытывала то же самое…
С четверть часа они обнимались.
— Сколько у тебя было женщин? — спросила Юля.
— Немного, — пожал плечами Георгий. — Три.
— И впрямь немного.
— А сколько у тебя было мужчин?
— Не скажу.
— Сколько?
— Говорю, не скажу.
— Что, больше?
— Это секрет.
Его рука вцепилась в нее под одеялом, девушка дернулась, взвизгнула, попыталась вырваться, но куда там. Георгий был силен.
— Говори, принцесса.
— Пять.
— Больше, чем у меня, — разочарованно вздохнул он. — И к каждому я уже ревную.
— Ну их всех. — Юля поцеловала его. — Всех до единого! Понял?
— Понял.
— Хочу пить.
— И я. Схожу вниз, — сказал Георгий. — Ага? Я быстро.
Он влез в джинсы, натянул майку. Юля набросила свою джинсовую рубашку и вышла на балкон. Решила, что курить не будет. Ее молодой человек не курит, а это гадко, когда от девушки тянет табачищем. Нет ничего хуже. Хуже только, когда тянет табачищем и вином. Внизу открылась дверь — это вышел Георгий. Поднял голову, махнул ей рукой. Что-то смутило его. Он сделал два шага назад и… заглянул под ее рубашку; покрутил пальцем у виска и погрозил кулаком. Только тут она вспомнила, что стоит на втором этаже, а под рубашкой она голая. Юля засмеялась, показала ему язык и ушла в номер.
Она повалилась на кровать. Надо было бы позвонить, Чуеву, Римме, думала Юля, но так не хотелось! Они вырвались в другой мир! Счастливый, упоительный! В котором она не была уже давно. Они еще успеют вернуться назад, в этот кошмар. А то, что кошмар будет иметь продолжение, в этом Юля даже не сомневалась. Она так и не позвонила никому.
Георгий вернулся с лимонадом и шоколадом, с охотничьими колбасками, хлебом и печеньем. И с бутылкой вина.
— У нас что, будет загул? — спросила Юля.
Он пожал плечами:
— Как получится.
— А как же наша вечерняя встреча с краеведами?
— Мы же не два пузыря водки собираемся раздавить. Как получится, — твердо повторил Георгий.
— Ладно, — быстро согласилась Юля. — Да будет так!
Вдвоем они быстро приготовили стол и приступили к пиршеству. Потраченная энергия требовала восстановления. С ходу выпили полбутылки вина и съели все охотничьи колбаски.
— Все-таки я выкурю сигарету, с твоего позволения, — сказала Юля.
Она взяла пачку и вышла на балкон. Теперь на том месте, где топтались голуби, сидел черный котище и смотрел на них.
— Ух ты, — обронила Юля. — За нами следят.
— Кто? — удивился Георгий.
Он уже вернулся в постель.
— Кот. Черный кот. Чернющий. Котище. Котяра. И смотрит на меня.
— Ты того заслуживаешь!
— Наверное.
— Да не наверное — точно. Я слепну, Юлька, — пробормотал он, — когда смотрю на тебя! Ты хоть трусики-то надела?
— Представь себе.
— И то хорошо. Девушка-мечта! — рассмеялся молодой человек.
Он ее явно подначивал, и Юля не захотела оставаться в долгу.
— А как уменьшительное от имени Георгий, а? — Юля повернулась к открытым дверям и привалилась к балкону. — Как папа и мама звали тебя в детстве? Или ты уже в коляске Георгием был? Колись, ну? — Она подняла голову и выпустила дым струйкой в сторону крыши.
— Чем тебе не нравится мое имя?
— Да нравится мне твое имя. И ты мне нравишься. Но не могу я тебя в такие интимные моменты, — Юля обернулась по сторонам и сбавила голос, — когда ты меня тискаешь и ласкаешь, звать «Георгий». — Юля задорно прыснула: — «Георгий, положите мне руку на бедро. Вот так. Нет, выше, Георгий. Еще выше. Еще. О, да! Вы попали в самую точку, Георгий!» Это дико как-то!
— Можно Жорой, — выдохнул он.
— Жорой-обжорой? Или, еще хуже, Жориком?
— Мама меня так называла.
— А! У меня был одноклассник — Жорик. Терпеть его не могла. А теперь ты — Жора? Да никогда в жизни. Это неэротично, Георгий. И ты не похож на Жору! Все Жоры — круглые и ленивые.
— Еще можно, но с натяжкой, Герой.
— Как?! — непритворно сморщилась Юля.
— Ты слышала.
— Ха! — не удержалась она от смешка. — Я-то слышала! Только Герычем молодежь героин зовет.
— Знаю. Но куда деваться?
Юля покачала головой:
— Да, тут у нас легкая натяжечка в отношениях…
— Иди в постель, болтушка, — повелительно сказал Георгий.
— Вот еще!
— Выброси сигарету и иди ко мне.
— Ну ладно, уговорил, — вздохнула Юля и переступила порог номера. — Нет, это невозможно, — отправляя окурок в пепельницу, сказала Юля. — Никакой ты не Жора и тем более не Герыч.
— Вот уж не Герыч — точно, — энергично кивнул Георгий.
Она забралась на краешек кровати, на четвереньках подкралась к нему и поцеловала в губы:
— Ты — Гоша…
— Я не Гоша, — отвечая на ее поцелуи, в ответ едва слышно пробормотал он. — Иди сюда, лиса. — Он сгреб ее в объятия. — Я хочу еще, очень…
— Ещё-ё? — протянула она. — Какой ты хитрый! — Глаза девушки уже блестели, выдавая ее чувства. — Еще он хочет…
— А ты?.. Хочешь?
Улыбка не сходила с губ. В глазах вновь появилась та легкая пелена, которая так взволновала его в самом начале.
— А как ты думаешь?
— Я не знаю… — постеснялся ответить за нее Георгий.
— Очень, — потянувшись к нему, прошептала Юля.
— И теперь подольше, да?
— Я бы трое суток не выходила из этого номера, — с той же лукавой улыбкой промурлыкала она. — Не вылезала из этой вот постели. Или неделю. Хотя нет. У нас же расследование! А дело прежде всего. Но не сейчас, не сейчас…
Они принимали душ вместе. Потом доели печенье и шоколад, допили бутылку вина и даже лимонад. Пора было исчезать из этого чудесного оазиса, который подарил им столько новых чувств. И вдохновения. Для сердца и плоти. Как же быстро они оказались переполнены друг другом, стали чем-то очень важным, от чего уже не отказаться, как быстро втянулись друг в друга. Такое счастье дает только юность!..
— Последняя печенюшка моя, — сказала Юля. — Я — дама. Причем милая.
— Все печенюшки ваши, милая дама, — согласился Георгий.
Юля вытянула из пакета ту самую «последнюю печенюшку» и положила ее на язык.
— А теперь надо вызвать нашего водителя, — решила она. — И ехать к Позолотову. Если он проснулся, конечно. Эх, переночевать бы здесь, а? — Она с упоением улыбнулась. — На простынях. Водителя отпустим, завтра доберемся сами. А, Гоша?
— А я уже стал привыкать к этому Гоше, — вдруг сказал Георгий. — Он мне даже стал нравиться.
— Вот видишь! — Юля потрясла пальцем у самого его носа. — Я так и знала! Если долго мучиться, что-нибудь получится.
В это мгновение телефон Юли ожил — она получила смс. Юля встала, достала из сумочки аппарат.
— Кто? — спросил Георгий.
Она прочитала фамилию адресанта.
— Сашка Чуев.
— Что пишет? — Юля нахмурилась. — Да что там? — взволновался Георгий Малышев.
По лицу Юли можно было понять, что случилось нечто.
— Читаю: «Новости плохие. Нашли Жанну. Всех требуют в лагерь. Возвращайтесь как можно скорее. Чуев».
— Что значит — новости плохие? — переспросил Георгий. — Если нашли?
— Не знаю. Сейчас выясним. Но что-то плохое…
Юля поспешно набрала номер.
— Алло, Юлька? — из дальнего далека спросил Чуев.
— Она самая, что случилось? Что с Жанной?
— Приезжайте, вот что.
Голос выдал Чуева — он был взволнован и даже подавлен.
— Поставь на громкую, — попросил Георгий.
Юля кивнула:
— Хорошо. — Она нажала на кнопку громкой связи. — Сашка, скажи, что с Жанной?
— Ее убили, вот что, — ответил Чуев. — Причем по-зверски. Я пока не знаю как. От нас скрывают. Там что-то ужасное было. Всех ждут в лагере. Теперь полиция устроит всем настоящий ад. Турчанинов сказал: позвони Пчелкиной и Малышеву — пусть все бросают и возвращаются. Где вы сейчас?
— В Семиярске, — поймав взгляд Георгия, ответила девушка.
— Летите сюда.
— А при каких обстоятельствах это случилось? — спросила Юля.
— Да не знаем мы ничего толком! Ждем вас.
Чуев нажал отбой.
— Даже не верится, что Жанну убили, — пробормотала Юля. — Да еще что-то ужасное. Нам с тобой надо срочно возвращаться в лагерь.
— Но этого стоило ожидать, — кивнул Георгий. — Покушение на жизнь, похищение. Все слишком было плохо для хеппи-энда, Юлька. Я просто старался не думать об этом.
— Я тоже, — кивнула девушка, — если честно. Думала — обойдется.
— Ага, — кивнул Георгий. — Надо позвонить Следопыту и отменить встречу. Все рассказать.