рвара! Мне сейчас в ее дом надо. Я не успел все как следует осмотреть. Только телом пока занимался. Там сейчас сержант Бубенчиков караулит. Толпу небось сдерживает.
— А можно мы с вами? — спросила Юля.
— Зачем это вам?
— Любопытно.
— Это место преступления, Юля.
— Возьми ее — у этой девушки талант. Недаром ее медалью МВД наградило.
— Это что, правда? — усмехнулся он. — Медалью?
— Честное слово, — кивнула Юля. — Я ее с собой не ношу, — она указала рукой на грудь, — но дома-то есть. И пистолет именной. Я ведь вам говорила.
Кудряшов пожал плечами:
— Да поехали. Я вас понятыми оформлю.
Они вышли из управления. Толпа прибывала. Лейтенант Цыплаков, чья версия о ведьмах никак не устроила начальника, вновь был тут как тут. Он ждал прощения и готов был помочь. Но мнения своего, кажется, не изменил. Напротив управления притормозила «Нива», из нее выскочил мелкий чиновник.
— Юрий Петрович! Юра! — Пронырнув через сельчан, чиновник влетел по ступеням. — Это что, правда?
— Правда, товарищ Студеный, к нам ведьмы теперь летать будут, кровь будут пить.
— Я тебя не понимаю!
— Подождите, я должен как следует осмотреть место преступления. Приеду, все расскажу, — он даже руку к груди приложил, — честно слово! Цыплаков, никого не пускать!
— Есть! — козырнул тот.
Кудряшов, Белозерский и Юля направились к «Ниве» майора. Она как раз стояла напротив раритетного красного авто. Позолотов только что выполз из салона и наблюдал за историческим для села действом. Кирилл махнул ему рукой и крикнул:
— Поезжайте домой, Феофан Феофанович! Мы скоро!
Старик дружески махнул в ответ, что означало: понял, Кирюша!
— Кто это? — уже в машине спросил майор Кудряшов.
— Мой учитель истории из Семиярска, — ответил Белозёрский. — Архивариус музея в отставке. Вместе занимаемся Холодным островом и его ведьмами.
— И ты туда же, — с великим разочарованием воскликнул майор и включил зажигание. — Все спятили вокруг меня!
Уже скоро они ходили по дому Варвары. Даже несмотря на небольшой разгром, учиненный татями, было видно, что хозяйка держала свое гнёздышко в идеальном порядке. Белые скатерки, зеленые и желтые задергушки, хрусталь так и переливался в буфете, светились фарфоровые чашки и пузатый чайник.
— Аккуратная была, — кивнул Следопыт.
Дверь в полу, в гостиной, под ковром была заперта. Ее даже не подумали взломать! Стало быть, прошлись по верхам, словно для вида.
— Кому понадобился такой пустяк? — оглядывая вещи, негодовал Кудряшов. — Вилами — да за пять тысяч рублей. Да за серьги серебряные. Кто такое удумал? Дураков в селе полно, вон они, у дверей участка вече устроили. Но чтобы вот так? Местные хулиганы могли разве что обокрасть, ну, ударить по голове, — рассуждал майор. — Да и никто бы не сунулся к Варваре за мелочью, а только с умыслом украсть куда большее. Но дверь в подпол заперта и цела целехонька! Если уж убил, то орудуй! — Он даже саданул кулаком в другой кулак. — Бред какой! Эх, Варвара, — повторил он недавнюю фразу. — Дура, прости господи. Нельзя плохо о покойниках-то!
— Почему дура? — спросила Юля.
— Да потому, Юленька!
Кирилл многозначительно усмехнулся.
— Варвара все время совала нос в чужие дела, — ответил он за друга детства. — Говорил уже: она была из тех, кто всё обо всём знает. И судачит, и перемалывает. Своя-то жизнь не сложилась. Я с юности ее помню, — продолжал Кирилл. — Яркая, статная, интересная; остроносая, правда. Глаза как буравчики. Да вот ее портрет, — кивнул он на стену. — Ей не раз говорили: любопытной Варваре на базаре нос оторвали.
— Точно, — согласился майор.
— И за любопытство вилами в бок? — спросила Юля.
— Это смотря что выведаешь, — мрачно усмехнулся Кудряшов. — Чужие секреты — хитрая штука.
— А это ее муж в военной форме? — кивнула Юля на фотографию бравого офицера-моряка.
— Да, второй штурман военного судна, миноносца, что ли, он давно погиб. Она так и хранила все его вещи. — Кудряшов с грустью усмехнулся. — Кортик, саблю, бинокль…
— А детей у них не было?
— Увы, гражданка понятая, — откликнулся Кудряшов.
— Ясно.
— Она тут взялась одну дурочку по соседству, Белку, опекать да воспитывать. Говорила: я из нее даму сделаю, невесту. Отдам ее замуж за нефтяного магната. Вот все покатывались со смеху. Развлекалась так Варвара.
Юля заглянула в спальню покойной. Кругом покрывальца, кружева, рюшечки, старая аккуратная мебель. Светская келья одинокой стареющей женщины. На столике фотографии — отпечатки молодости, ускользнувших, пролетевших лет. А за окном сад — маленький Эдем. Заборчик в зелени, а за этим заборчиком соседский дом. И кругом плодовые деревья. Юля зачем-то подошла к столу и положила пальцы на медную рукоятку, потянула ящик на себя. Нехорошо это — лазить по чужим столам. Но почему-то захотелось! Она сразу увидела бинокль, но не старушечий, театральный, дилетантский, а настоящий, военный — две подзорные трубы-близнецы.
— Ух ты, — сказала она самой себе. — В такой хоть луну разглядывай.
Взяла увесистый бинокль и направила его на окно, сразу ставшее расплывшимся светлым пятном. Юля покрутила колечко, и фокус стал корректировать изображение: проявились занавески до самых волокон, до волосков, сад разросся, и вылезли все его темные углы, ближние деревья стали различимы до листиков, до прожилок, буквально надвинулся стеной из рассохшихся досок давно крашенный забор, а за ним влетела в поле зрения и кирпичная стена соседского дома. Бинокль был рассчитан на то, чтобы обозревать морские дали на десятки километров, поэтому что тут говорить — соседский сад и дом оказались как букашка под микроскопом! И вдруг Юля заметила что-то, сразу привлекшее ее внимание. Человек! Она неторопливо вернула бинокль назад и тотчас увидела злое лицо девочки — девушки! Скуластая, с приплюснутым носом, конопатая, она таращилась колючими глазками на нее оттуда, издалека, смотрела глаза в глаза!
— Ой, — Юля даже отступила назад, опуская бинокль. — Это что за явление?
Там, за листвой сада и забором, был соседский дом и проглядывало окно. Юля вновь приставила бинокль к глазам, осторожно, словно боялась выдать себя, и быстро нашла то, что искала. Из того самого окна соседнего дома смотрела на нее эта дурнушка, причем злостью словно сковало лицо. Она не могла видеть ее, Юлю, но сама была видна как на ладони. Дурнушка как будто требовала ответа. Какого? Все остальные окна соседского дома закрывала зелень. Но через это окно, за спиной странной девушки, была видна вся соседская гостиная. Юля навела оптику на одну из стен — там были наклеены фотографии актеров, как видно, вырезки из тележурналов. Тут жили киноманы! И вновь Юля вернулась к лицу хозяйки. Вдруг лицо девушки с приплюснутым носом стало еще злее, как будто ей досаждало, что за ней следят, и она хищно улыбнулась…
— Боже, — вновь отступила Юля. — Какой-то кошмар, а не девочка.
Юля положила бинокль на стол.
— Что такое? — в спаленку вошел Следопыт.
— Да так, решила посмотреть на сад и кое-что увидела.
— Что?
— Соседку. Мрачную девочку…
Подумав, она вернула бинокль в ящик стола и закрыла его. Но злое лицо странной уродливой девочки не отпускало ее.
— У меня такое ощущение, что Варваре отомстили, — громко заметил Белозёрский — фраза предназначалась и Юле, и майору. — Но за что?
Кудряшов отозвался из другой комнаты:
— Надо искать среди тех, кто ей дорогу мог перейти. Но повторяю, что она могла узнать такого, за что ее вилами-то? Это ведь не в морду дать.
— А что, это правда насчет рыжих волос в руке Варвары? — выходя из спальни за Следопытом, спросила Юля.
— Увы, да, — ответил майор.
— И где произошло убийство?
— На заднем дворе, в сарае.
— И на груди у нее тоже был клок?
— И на груди.
— Кто-то очень хотел, чтобы все подумали на ведьм, — поймав взгляд Юли, заметил Кирилл. — Но эти люди очень рисковали, вломившись в дом к сельчанке, которую все хорошо знают.
— Тут был интерес. Жизненно важный. — Она остановилась у буфета, на котором рядком стояли слоники — большой, а за ним меньше и меньше. И один симпатичнее другого. — Фарфоровые, какая прелесть, — вздохнула она. С горечью усмехнулась: — На счастье, — но чего-то не хватало в них. Только чего? — Юля вытянула палец и посчитала: — Раз, два, три, четыре, пять шесть…
Она пригляделась к полировке. В конце слоновьего рядка был едва различимый след от пропавшего, самого маленького слоника. В отпечатке скопилось чуть меньше пылинок, чем на поверхности буфета.
— Только шесть слоников, товарищ майор, — сказала Юля. — А должно быть семь.
— Чего? — спросил из другой комнаты Кудряшов.
— Слоников должно быть семь, — повторила Юля. — А не шесть. У Варвары все на своем месте, как вы сказали. Куда делся седьмой слоник?
— Да может, разбился, — выходя, пожал плечами Кудряшов.
— Может, и разбился, — согласилась Юля. — Но от него есть след на полировке. Его тут нет не более суток.
— Серьезно? — удивился майор.
— Да, и если он разбился во время погрома, то где осколки? И почему все другие слоники стоят так, как будто их только что построили в рядок, и каждый на своем месте?
— Интересный нюанс, — согласился Кирилл.
— Вилы остались, мы с них снимем отпечатки, да тут повсюду должны быть пальчики разбойников, — продолжал майор. — Если только…
— …они не работали в перчатках, — закончил его мысль Следопыт.
— Именно, Кирюха. Но у меня такое предположение, что эти тати — великие хитрецы.
— Великие хитрецы не похитили бы слоника, — заметила Юля.
Кирилл усмехнулся, покачал головой:
— Есть сто объяснений, Юленька, как мог пропасть этот слоник.
— Верю, — ответила она. — Но он был такой хорошенький! С пробку от шампанского! Почти нэцке!
— Так и просится на ладошку? — улыбнулся Кирилл.
— Верно.
— Ну что, понятые, — кивнул другу детства майор Кудряшов, — готовы подписать документы?