Но что в них было? Юле вдруг показалось, что насмешка.
— Нет, что ты!
— Тогда входи, Джулия.
Теперь Юля знала точно: это была та самая девочка, что удила рыбу в одном из затонов Русалочьего озера со своим отцом. За камышами. Ее речь, и особенно ее «чо», нельзя было спутать ни с какой другой речью. Она приняла ее за взрослого ребенка по голосу, но хозяйка была совсем не ребенком…
— Ну так чо ж ты? — спросила та. — Или передумала?
«Была не была», — решила Юля и переступила порог этого дома. И тут же сморщилась — на нее пахнуло кислятиной и навозом.
— Капустку солите? — брезгливо спросила гостья.
— И капустку, и грибочки, и червячков дождевых разводим.
— Как это?
— Для рыбалки. А червячкам навозец нужен.
— Ясно. Мы в коридоре будем стоять?
— Ой, забыла. Пойдем в мою комнатку.
Юля двинулась за юной хозяйкой.
— А почему тебя зовут Белкой? Расскажи мне.
— Когда я была маленькой, у меня белка жила. С красивым таким хвостиком. Я ей говорила: и я хочу такой хвостик. А белка отвечала: тебе не надо. А ей опять: очень надо, дай мне поносить, мы ж подруги. А она мне: без хвостика обойдешься! — Девушка разом обернулась, и глазки ее зло блеснули: — Тут и дружбе конец. Взяла я и отрезала ей хвостик.
— Как — отрезала?! — опешила Юля.
— Ножницами, вот как.
— Живой белке?
— Ну так не мертвой же. Я ж только примерить хотела. Прикормила ее, затейницу, левой ручкой ее зажала, — девушка перед самым носом Юли сжала в кулак свою явно очень сильную руку, — правой взяла ножницы — чик, и готово. А она-то захрипела, забилась и как меня укусит! Я так закричала, так закричала! Папка вовремя подбежал, выхватил белку, она и его цапнула, а он ее об стену — бац! Вдребезги! И все.
Юля непроизвольно поежилась.
— Прямо об стену?
Они вошли в комнату девушки, заваленную старыми куклами, игрушками, всякой всячиной, место которой на помойке.
— Да вот об эту, — Белка кивнула на одну из стен, укрытую ковром. — Я потом хвостик к себе все примеряла. И так приложу, и сяк приложу. И окропляла его живой водицей, которую мне соседка… — она вдруг запнулась, — приносила.
— Какая соседка? — вырвалось у Юли.
— А какая тебя разница-та?
— Да просто спросила, — пожала плечами Юля.
«Зря она это, ой зря! — вдруг пронеслось в голове у Юли. — Соседкой, скорее всего, была как раз Варвара!»
— Та соседка, которую давеча убили, — сказала Белка. — Вот какая соседка.
— А у вас соседку убили? — как можно натуральнее изумилась Юля.
— Неужто не слышала?
— Нет, — замотала головой Юля.
— Вилами закололи — прям в живот! В сарае. — И она, сцепив две ручки, кулачок к кулачку, ткнула ими в направление гостьи: — Хрысть!
Вот от этого «хрысть» у Юли вновь сжалось сердце.
— Ясно, — согласилась она. — А что с хвостиком?
— С каким хвостиком?
— С беличьим.
— А-а! Не прирос хвостик. Вот что с хвостиком. Так я засушила его. Он все такой же мягкий. Я его иногда причесываю. А если подышать на него, он теплый становится. Будто живой. Хочешь, покажу?
— Не сейчас, — мягко остановила ее Юля.
— С тех пор я сказала: Белкой меня зовите.
— Ясно. Мне вот что нужно. У тебя в фильме будет много сцен, и в каждой необходимо новое платье. У тебя много одежды? — с сомнением спросила она. Юля взглянула на простецкое платье рослой девушки. — Или мало?
— Маловато у меня платьев! Говорила папке: больше надо платьев! Зато у меня после мамки, подлюки, три платья осталось. Но они-то красивые! Золотистое, белое в горошек и черное!
«Мамки-подлюки»?! Юля не пропустила эту фразу мимо ушей, как не пропускала ничего. Но не прислушалась — не захотела. Хотя все говорило за то, что тут бы ей, Юле Пчелкиной, и стоило бы одуматься!..
— Во-от, — вместо этого заботливо протянула Юля. — Ты их и примерь все по очереди. Я тебя в этих платьях сниму. Это фотопробы называется, слышала?
— Слышала, — кивнула Белка. — Как у моделей в телевизоре?
— Точно! — Юля вытащила из сумки крошечный фотоаппарат — цифровую мыльницу Кирилла. — Ты платье надеваешь, а потом ко мне выходишь, и я тебя фоткаю. Идет?
— Ага! — выпалила скуластая девица со злыми глазками, которые вдруг потеплели и загорелись иначе. Взволнованно загорелись, требовательно, с неподдельным интересом!
— Начинай, — скомандовала Юля.
Белка подбежала к шкафу, распахнула его, выхватила оттуда половину содержимого и убежала с ворохом одежды в гостиную.
— Я музыку включу! — крикнула оттуда Белка. — Чтоб все как по-настоящему было!
— Да не обязательно музыку, — попыталась воспротивиться Юля.
Музыка бы заглушила любые приближающиеся шаги и заставила бы ее действовать куда осторожнее!
— А я хочу! — капризно и раздраженно бросила Белка, и Юля поняла, что она ее не переспорит.
С другой стороны, музыка скрала бы и шум ее собственных шагов. Юля выглянула в коридор, подкралась к гостиной и сразу краем глаза уловила стену с фотографиями актеров. Вот она, главная комната!
— Не подглядывай, Джулия! — строго окликнула ее Белка.
— Прости! Прости! — спохватилась та. — Я хотела дом посмотреть!
У этой Белки слух был как у животного!
— Иди назад, — расправляя платье, еще строже приказала молодая хозяйка.
— Ухожу!
Юля влетела обратно в комнатку и стала глазами искать то, ради чего оказалась здесь. На полках этого предмета не было! В гостиной заиграла магнитола — какая-то древняя музыка в стиле диско. Тогда в коробочках, может быть, в шкафчиках? Но не совсем далеко, потому что смысл этой игрушки быть на виду! Это не тайные письма, не пистолет, который надо ото всех прятать. Разве что от отцовских глаз, но чтобы можно было дотянуться!..
— На старт, внимание, марш! — уже из коридора бешено крикнула Белка.
Юля едва успела отпрыгнуть от буфета и встать в середине комнатки с фотоаппаратом на изготовке. Хозяйка влетела туда же в летнем белом платье в красный горошек, с вырезом на груди.
— Вот я какая! — раскинув руки, воскликнула Белка и неуклюже затопала на месте.
Хоть и простенькое, но элегантное платье явно было с плеча другой женщины, но оно украсило бледную и неказистую Белку.
— Класс! — бросила Юля. Командуя Белкой: «встань так, а теперь сяк», — она сделала несколько снимков и решила, что с этого платья хватит. — Пора переодеваться. Тебе бы еще волосы распустить! — вдруг спохватилась «киношница».
— Папка не велит!
— С распущенными лучше будет.
— Ну, тогда я распущу?
— И расчеши их. Иди в ванную, подготовь себя.
— Ага, — кивнула Белка и убежала.
А Юля вновь бросилась к ее шкафчикам. Музыка наполнила дом. Гостья то и дело отвлекалась и прислушивалась, потому что хозяйка умела появляться со скоростью смерча, и даже она, Юля Пчелкина, ловкая и быстрая, едва успевала встретить ее во всеоружии. Ну не могла она эту штуковину засунуть слишком далеко! Не могла! И не могла хранить ее в гостиной — только у себя! Чтобы отец не нашел случайно! В нескольких коробочках были дешевые побрякушки, жалкая бижутерия, не более того. Но когда Юля вновь готовилась встретить свою фотомодель в середине комнаты, она зацепила взглядом еще одну коробочку, стоявшую в глубине полки.
— А вот теперь я золотая! — выкрикнула Белка, влетев в свою комнату и вновь раскинув руки.
Хозяйка наспех расчесала темные волосы и теперь появилась в золотистом платье по фигуре, которое сразу превратило ее в женщину, не лишенную привлекательности.
— Ух ты! — воскликнула Юля. — Да ты королева!
И так у нее получилось искренне, что Белка зарделась, и глаза ее совсем уже загорелись огнем жажды чего-то большего, чем она имела в этом доме.
— А когда сниматься-то будем? — спросила она. — Может, прям сегодня?
— Скоро, Белка, скоро. Ты черное платье примерь.
— Ага! — кивнула та и вновь унеслась.
Не теряя времени, Юля метнулась к буфету, распахнула створку и вытащила коробочку. Открыла ее и замерла. Выудила пальцами находку и спрятала в карман джинсов. Она закрыла коробочку, быстро вернула ее на место, но закрыть створки буфета не успела. В комнату ворвалась Белка со словами:
— А может, мне шляпку какую? Есть у меня; тоже от мамаши, подлюки, остались…
Юля обернулась. Сердце ее забилось, как всполошенная птица. Дыхание перехватило.
— Ты чаго это лазишь тут? — ошарашенно спросила Белка.
Она остыла на глазах — и следа не осталось от ее прежнего воодушевления.
«Попалась!» — стучало в ушах опрометчивой гостьи.
— Да я так…
— Чаго ты так?
— А я как раз хотела косыночку для тебя поискать, Белка. К платью твоему…
— Сама? В моем шкафу?
— Ну да, — нарочито смело улыбнулась Юля.
— Ты кто такая? — настороженно спросила хозяйка.
— Ассистент режиссера, — напомнила свою должность в мифической киногруппе Юля.
— Ой, не верю я. — Лицо Белки становилось все злее.
— Да чего ж не веришь-то?
«Интересно, она не буйная? — подумала Юля. — Если буйная, это плохо. Я ведь только гимнастикой занималась, а не рукопашным боем, а Белка-то — крепкая…»
— Ты что-то вынюхивать сюда пришла, да? Джулия?
— Чего же мне тут вынюхивать? У тебя-то?
— Да то. Зачем ты именно в этот шкафчик-то полезла, а?
— Да просто…
Юле что-то послышалось, но она не придала этому значения. Музыка бухала в гостиной и скрадывала звуки.
— Может, тебе там какая-то коробочка понадобилась, а?
— Какая коробочка?
— А такая коробочка. Где что-то важное хранится, а?
— Беличий хвостик? — улыбнулась находчивая гостья.
— Сейчас! — вырвалось у той. — Ты чего дуркуешь-то, Джулия? На кой тебе беличий хвостик, — и погрозила ей пальцем. — Ты за другим сюда пришла…
Юля прозрела разом: Белка все знала и понимала. Умела играть и таиться. Более того, она путала игру с жизнью и наоборот. Выворачиваться было бесполезно, теперь нужно было только одно — прол