Антон заговорил прямо в ухо Дамеку:
— Если ты еще хоть раз прикоснешься к ней… я не имею в виду, если ты причинишь ей боль. Я имею в виду, если ты прикоснешься к ней. Я вспорю тебя от паха до грудной клетки, а потом оттащу в ту маленькую комнату, которую мы оба знаем, и запру тебя внутри. Если кто-нибудь спросит меня, где ты, я скажу им, что не знаю, и оставлю тебя там в темноте умирать в течение следующих двух дней.
Ужас промелькнул в глазах Дамека, и он изо всех сил пытался дышать, когда Антон вжимал его за горло в стену.
— Ты мне веришь? — спросил Антон.
Ответа не последовало, возможно, Дамек просто не мог говорить.
— Кивни, если ты мне веришь, — сказал Антон.
Дамек попытался кивнуть.
Прижав брата чуть сильнее в последний раз, Антон отступил назад, все еще держа в руке кинжал.
— Селин, иди в коридор, — приказал он.
Она побежала к восточной арке. Оказавшись в коридоре, Селин еще несколько мгновений продолжала бежать, а затем остановилась и обернулась. Антон с кинжалом в руке шагал за ней. Она ждала.
Принц остановился примерно в десяти шагах от нее. Его лицо было таким напряженным, а взгляд таким жестким, что она все еще с трудом узнавала его.
— Что ты здесь делала? — потребовал он ответа.
Селин сотрясала дрожь, и она не могла остановиться, а он был не в том состоянии, чтобы слушать рациональные объяснения, поэтому она просто стояла и молчала.
— Я говорил тебе не ходить одной, — сказал Антон срывающимся голосом. — В Дамеке что-то сломалось, и он не может остановиться, как только… Ты понимаешь, что произошло бы, если бы я не… если бы я не?.. — он поднял кинжал и посмотрел на него, потом швырнул через проход.
Когда Антон снова повернулся к ней, гнев с его лица исчез, сменившись болью. Он протянул ей одну руку, и Селин тут же подбежала к нему. Принц обхватил ее обеими руками, крепко прижимая к своей груди, ощущая, как она дрожит всем телом.
— Ничего подобного больше никогда не повторится. Я клянусь. Я позабочусь, чтобы этого не случилось, — прошептал он, крепче прижимая ее к себе. — Ты мне веришь?
Уткнувшись лицом в его плечо, Селин молча кивнула. В тот момент она действительно верила ему.
— Как ты нашел меня? — прошептала она. — Как ты узнал, что нужно искать меня? Я думала, ты спишь.
— Я спал. Рошель постучала в мою дверь, прося разрешения обратиться к тебе за помощью. Похоже, бесстрашие леди Хелены перед свалившимся на нее несчастьем оказало ей медвежью услугу ночью, когда до нее наконец дошло, что ее брат мертв. Она переутомилась, и Рошель надеялась, что ты сможешь помочь. Я пошел за тобой… и обнаружил, что тебя нет. Я приказал Рюрику и Амели проверить, не отправилась ли ты на кухню, а сам пришел сюда.
— О, — с чувством вины за то, что люди искали ее, Селин отстранилась от Антона. Он позволил ей отойти. — Мне очень жаль.
Антон не ответил.
— Леди Хелене все еще нужна помощь? — поинтересовалась Селин.
— Думаю, да.
Больше им нечего было сказать, и они направились обратно к восточной башне. Антон оставил кинжал там, где тот лежал. Селин предположила, что Дамек вышел через западную арку зала и вернулся в свои комнаты, но ей совсем не хотелось думать о нем.
***
Добравшись до своей комнаты, Селин сумела избежать немедленного выговора от Хельги. Ни Рюрика, ни Амели в комнате еще не было-они все еще искали ее.
— Пожалуйста, сделай все возможное, чтобы сообщить им, что она нашлась, — вмешался Антон, заставив этим самым Хельгу брызгать слюной.
Селин быстро нашла коробку с лекарственными принадлежностями, и Антон повел ее обратно к лестнице.
— У семьи Квиллетт комнаты тоже в этой башне, — пояснил он, — этажом выше.
Они спешно поднялись по лестнице и Селин увидела за открытой дверью капитана Мэддокса и Хита, расхаживающих по коридору. Она направилась прямо к ним, Антон шел за ней по пятам.
— Как поживает леди Хелена? — обратилась она к мужчинам.
Мэддокс ничего не сказал, только мрачно взглянул на нее. Возможно, он ожидал, что ответит Хит.
Хит покачал головой:
— Я не знаю, что делать. С ней Рошель и Лизбет.
Это был не совсем ответ, и Селин прошла мимо него в комнату для гостей. Лизбет стояла прямо у дверей в синем плаще, наброшенном поверх сорочки, и вид у нее был потерянным и беспомощным. Рошель стояла на коленях прямо на полу в другом конце комнаты, одетая только в белую сорочку и накинутую поверх нее шаль.
— Пожалуйста, мама, вернись в кровать.
Леди Хелена сидела на полу прислонившись спиной к стене, подтянув колени к груди, закрыв лицо руками, и шептала невнятные слова. На ней тоже не было ничего, кроме сорочки.
Рошель, услышав появление Селин, оглянулась через плечо, и выражение ее лица сменилось облегчением.
— Мисс Селин, вы можете что-нибудь для нее сделать? Она обезумела.
Селин подошла и опустившись на колени рядом с Хелен, открыла коробку:
— Когда это началось?
— Я не… я точно не знаю. Мы с Лизбет живем в одной комнате через коридор. Мама казалась в порядке, когда мы ложились спать. Конечно, она была встревожена, но держала себя в руках. Я проснулась от звука громкого плача, вошла сюда и нашла ее… такой, она не двигалась. Я подумала о том, чтобы попросить капитана Мэддокса отнести ее обратно в кровать, но не знала, правильно ли это будет.
— Вы поступили мудро, — заверила ее Селин, вытаскивая из коробки флакон, наполненный молочно-белой жидкостью.
— Что это? — поинтересовалась Лизбет, так и продолжая стоять у двери.
— Это маковый сироп, — ответила Селин. — Ваша мать в шоке, ей нужно расслабиться и поспать. Когда она проснется, она должна снова стать самой собой. — Селин открыла флакон и налила сироп в деревянную ложку. — Миледи, — мягко обратилась она к Хелене, — вы можете выпить это для меня?
Хелена отняла руки от лица и посмотрела на Селин, не узнавая ее. С распущенными волосами стареющая аристократка почему-то казалась моложе.
— Он был всем, что у меня осталось, — прошептала Хелена. — Я знаю, что он слишком много пил и развлекался со слишком молодыми для него женщинами, но он был всем, что у меня было.
— Нет, мама, — отозвалась Рошель с обидой в голосе. — У тебя есть мы. У тебя есть твои дети.
— Все, что у меня было, — снова прошептала Хелена.
— Миледи, пожалуйста, выпейте это, — попросила Селин, и, к ее счастью, Хелена проглотила все, что было в ложке.
Она еще продолжала бормотать полные скорби слова о потере своего брата, но вскоре жидкость с добавлением опиума подействовала, и ее потянуло в сон.
Наконец Селин и Рошель помогли ей вернуться в постель, где она и закрыла глаза.
— О, спасибо, — поблагодарила Рошель Селин. — Я не знала, что делать… О, вы ранены. У вас лицо в крови.
Щеку Селин жгло в том месте, где Дамек провел ногтем, но она была слишком занята, чтобы обращать на это внимание. Девушка прикоснулась к щеке, на пальце осталась кровь.
— Ничего страшного. Я была неосторожна и поцарапалась.
Рошель оглянулась на спящую мать:
— Я побуду с ней. Лизбет, тебе лучше вернуться в постель.
Селин повернулась в сторону Лизбет:
— Как думаете, вы сможете уснуть?
Девушка молча кивнула, но казалась такой потерянной и расстроенной, совсем не похожей на то дерзкое создание, которым была этим вечером.
Селин встала и подошла к ней:
— Пойдемте со мной.
Лизбет позволила Селин вывести ее наружу, в коридор, где ждали Антон, Хит и Мэддокс.
— Леди Хелена сейчас спит, — объявила Селин мужчинам.
Хит на мгновение закрыл глаза:
— Спасибо.
— Я провожу Лизбет обратно в постель, — закончила Селин, направляясь через коридор вместе с молчавшей девушкой.
Открыв дверь, они вошли внутрь и Селин подвела Лизбет прямо к кровати. Откинула покрывало:
— Вам следует снять плащ и забраться под одеяло.
Словно ребенок, девушка повиновалась и даже позволила Селин укутать ее.
— Я не стремилась быть правой, — мрачно сказала Лизбет.
— В чем?
— В том, что Карлотта была убита. Я знаю, что говорила это тебе, но я не стремилась оказаться правой.
Селин присела на край кровати:
— Не стремились. Вы были храброй девушкой, раз открыто высказались. Не бойтесь говорить то, что вы думаете, когда на карту поставлены жизни.
На лицо Лизбет вернулся румянец, и она откинулась на подушку.
— Ты останешься здесь, пока я не засну? — спросила она.
— Да, — повинуясь внезапному порыву, Селин наклонилась и поцеловала ее в лоб. Бедная девочка, казалось, нуждалась в материнской заботе. — Закрывайте глаза.
Несколько мгновений спустя Лизбет уже спала, а Селин встала и тихо выскользнула за дверь. Антон ждал в коридоре, чтобы проводить ее обратно в ее собственную комнату.
***
Близился рассвет. Антон лежал в своей постели, все еще не в силах заснуть. На полу, рядом с его кроватью, на тюфяке спокойно спал Рюрик.
Вернув Селин в ее собственную комнату, Антон столкнулся с неожиданным препятствием в лице Рюрика и Амели: они оба потребовали, чтобы Селин объяснилась. Антон, теряя самообладание, пресек их вопросы и приказал всем идти спать практически оставив Селин разбираться с Амели в одиночку. А сам вместе с Рюриком отправился в свою комнату и в изнеможении рухнул на кровать. И с тех пор так и лежал без сна.
Я напал на своего брата. Мысль продолжала прокручиваться в его голове снова и снова, и он не мог справиться с эмоциями, сопровождающими эту неизбежную реальность: триумф, чувство свободы, вина, предательство, облегчение… а затем снова чувство вины. Его история и связь с Дамеком были слишком долгими и сложными, чтобы кто-то другой мог их понять. Возможно, так всегда бывает с братьями и сестрами?
Когда они были маленькими мальчиками, их отец казался им богом. Как военачальник из древнего рода военачальников, принц Ливен был хорошим отцом в том смысле, что он заботился об образовании своих сыновей. Для обучения отпрысков письму и математике были привлечены лучшие гувернеры. Принц Ливен позаботился о том, чтобы его мальчики свободно говорили на стравинском и белашкийском языках, чтобы им никогда не приходилось зависеть от переводчика в дискуссиях с соседними народами. Оба мальчика научились ездить верхом почти так же быстро, как и ходить. У них был мастер меча, а сам Ливен обучал их военной истории. Возможно, отец и был деспотом, но он хотел, чтобы его сыновья были подготовлены к своему месту в мире.