Она стояла, не понимая, как на это все реагировать.
– Прости.
Чуть сухие, мягкие губы коснулись нежной кожи за ушком ведьмы.
– Прости.
Снова невесомое, ласковое касание. Иха глубоко вздохнула, он был обезоруживающе нежен, такой теплый. Она облокотилась на него и слегка расслабилась. Иван снова поцеловал. Кожа ведьмы покрылась мурашками. Иха вздрогнула и снова дернулась. Мужчина накрыл ее руки своими, чуть настойчивее прижимая, как будто баюкая.
– Ихошка?
Очень осторожно, как будто боясь, что ведьма может в любой момент исчезнуть, он переместил одну руку ей на затылок, поглаживал ее волосы, перебирал тяжелые пряди. У ведьмы ослабли ноги, она прикрыла глаза и отдалась новым ощущениям.
Иван увлек ее за собой, сел на лавку, устроив у себя на коленях, он больше не удерживал ее. Мужчина массировал ее шею, плечи, его руки скользили, надавливали, осторожно пощипывали, ласкали. Ведьмочка млела, она довольно мурлыкнула, как самая настоящая кошка.
– У тебя такая нежная кожа, – задумчиво сказал Иван, убрал руки, нарушая близость. Иха издала слабый, разочарованный стон. – Простила? – Она кивнула. Инквизитор пересадил колдунью со своих коленей и поднялся. – Пойду топить печь. – Не дожидаясь ответа, вышел.
Иха чувствовала себя удивительно мягкой, расслабленной, ей казалось, что она могла растаять.
Вместо того чтобы заниматься тестом, она легла на лавку и прикрыла глаза. Ее тело жаждало прикосновений, ей понравилось ощущение сильных мужских рук, хотелось, чтобы его губы касались кожи. Она помнила предупреждение Олли, но какая ведьма станет следовать чужим советам, когда этого не хочет. Иха решила довериться своим желаниям и инстинктам.
Иван почувствовал ее взгляд. Обернулся. Ведьма стояла на крылечке, волосы были распущены и волнами спадали на плечи. Глаза мягко мерцали. Она была нечеловечески прекрасна.
– Ты такая красивая! – восхищенно пробормотал он.
Она протянула к нему руки и поманила. Иван медленно подошел к ней, облокотился на перила. Иха стояла на ступеньках, и их глаза оказались на одном уровне. Мужчина был так близко, что ясно мог рассмотреть свое отражение в глубине ее зрачков. Отражение было перевернутым, что являлось классическим признаком ведьмовства. Колдунья не двигалась, ждала. Она тихо вздохнула, ее нежные, чувственные губы слегка приоткрылись.
Иван ощутил странную легкость, он подумал о том, что будь эта женщина тысячу раз ведьмой – это не имеет никакого значения. Неважно, что знакомы они всего несколько дней. На самом деле, не нужно много времени, чтобы понять, что перед тобой твой человек.
Иван не был уверен, что она чувствует то же самое, но решил ей доказать, объяснить, что она важна для него, достучаться до ее сердца, завоевать доверие.
Иха ждала, ее сердце колотилось. Она стояла перед ним при свете дня, и сейчас инквизитор был так близко. Он мог заглянуть ей в глаза, окунуться в их магию. Дневной свет не скрывал цвет ее кожи. Ведьма распустила волосы, решив, что он должен видеть ее «во всей красе». В ее глазах был вызов, с губ в любой миг была готова сорваться колкость. Ее сердце неприятно заныло.
В этот момент Иван наклонился, их губы соприкоснулись. Все тревожные мысли ведьмы улетучились без следа. Ее обнимали горячие сильные руки, она чувствовала их нежность. Его губы говорили о том, что она единственная, самая красивая, желанная. Иха отдалась этим ощущениям. Она обняла инквизитора и отвечала ему: как ей было одиноко в этом лесу, что никогда она не чувствовала себя так хорошо. Она просила его продолжать. Ее губы раскрывали самую сокровенную тайну, они буквально кричали о том, как ей хотелось поделиться любовью, которой было наполнено ее сердце.
В лесной тишине не было произнесено ни единого слова. Слова были не нужны.
Они оторвались друг от друга и, забыв обо всем, поспешили внутрь. Ведьма принялась торопливо раздеваться, но Иван, мягко остановив ее, медленно снимал с нее одежду, покрывая каждый сантиметр обнаженной кожи легкими поцелуями. Мужчина показывал ей, насколько она прекрасна, он любовался ею, показывая, насколько она совершенна. Он восхищался ею, ласкал, разжигая страсть и воспламеняя. Он исследовал ее тело с наслаждением и заботой, и она откликалась, с восторгом и чувством.
Бархат кожи под ладонями – и уже двое становятся единым целым, переплетаясь все теснее, стремясь быть ближе. Одна душа стремилась навстречу другой.
Вздох. Стон.
Жар тел, почти пламя. Она сама пламя и воплощенная страсть.
Стон и ощущение полета.
У Морганы была легкая паника, она понимала, что у женщин, не обладающих колдовской силой, есть свои проблемы. Например, свидания.
Ведьма хмуро посмотрела на ворох одежды, возвышающийся на кровати.
Инквизитор Лютый оказался настойчивым, он несколько раз приходил к ней на работу и как будто ни на чем не настаивал.
Пока начальник Мор страдальчески переносил простуду, у нее была более-менее веская причина откладывать ужин. Казалось, Лютый все понимал, он не проявлял признаков нетерпения, но ведьму не оставляло ощущение, что он охотится.
И вот вчера он пришел и просто застал ее врасплох! Она не могла придумать ничего вразумительного. Он был очаровательно мил и просто не оставил ей выбора.
«Эти инквизиторы не понимают намеков, – досадливо рассуждала Мор. – Я его целую неделю избегала. Разве его это остановило? Как же!»
Нужно было поступить как женщина, просто произнести одно слово. Нет. В конце концов, она никому не должна ничего объяснять. Но, видимо, Мор еще не достигла такого уровня внутренней свободы, когда могла бы игнорировать инквизиторов.
Можно было подумать, что ведьму волновала перспектива провести вечер в компании Лютого. Это было правдой лишь отчасти, потому что в данный момент гораздо больше ее волновал вечный вопрос: «Что надеть?» С Волком у нее таких проблем не было, она с удивлением осознала, что с ним было довольно легко. Особенно когда не нужно было от него убегать, пытаться напоить его зельем, скрывать от него свою силу, ехать с ним в школу Инквизиции… Мор улыбнулась этим мыслям, сейчас она вспоминала некоторые события с удовольствием. Ведьма не хотела себе признаваться, но она иногда представляла себе, что он просто возьмет и появится в дверях. Она даже продумала, что ему скажет.
Это будет язвительное:
«Что-то долго ты меня искал. Я разочарована». – При этом она представляла, что пожмет плечами и гордо отвернется.
Или:
«Мужчина, я вас не знаю. Вы кто?»
Были и другие варианты, много вариантов…
Моргана сосредоточилась на выборе платья. Задача была сложная, Лютый не сказал, куда они отправятся. Она критически осмотрела легкое голубое платье. Оно прекрасно на ней сидело, но вырез был слишком глубокий. Он может расценить это как намек. Белое платье с кружевами она отложила, так как посчитала слишком наивным. Зеленое с желтыми ромашками больше подходило для пляжа. Моргана достала маленькое черное платье. Классика. Элегантно и подходит для вечера. Но цвет! Она не хотела снова его надевать, хотя платье сидело идеально и она так давно не носила черное.
Мор примерила. С загорелой кожей и светлыми волосами платье смотрелось роскошно, но не вызывающе. Черный – цвет ведьмовства.
Она решительно встряхнула волосами и поспешила на улицу, где столкнулась с хозяйкой домика.
– Ой, Тина, а что случилось?
– Да вроде все хорошо… – удивленно ответила Моргана.
– Просто вырядились вы, как ведьма на похороны.
– Мм… – только и смогла ответить Мор. – Я на встречу.
– С мужчиной? – Глаза женщины заблестели. – Тогда надо что-нибудь, наоборот, светленькое или яркое. Идите и переоденьтесь.
Моргана была шокирована таким напором и сама удивилась своей реакции. Она метнулась в домик, стащила с себя черное платье, поменяла темный комплект белья на сливочно-молочный и надела белое платье. Вся операция заняла у нее не больше тридцати секунд. А сколько было пережито мучений!
Ведьма вышла, хозяйка домика довольно кивнула:
– Другое дело! Ножки видны, кружавчики на платье красивые…
Мор опаздывала, она издалека заметила Лютого, он спокойно стоял, не проявляя признаков нетерпения, в руках у него была белая роза.
Он кивнул Моргане и пошел ей навстречу:
– Тина, вы прекрасны! – Инквизитор вручил ей цветок и осторожно поцеловал в щеку. – Пойдемте!
– Вы, Лютый, так и не сказали, куда мы отправимся, – улыбнулась Мор.
– Это сюрприз.
Они пошли по кривой мощеной улочке в сторону моря.
– Какой сегодня приятный вечер, – вежливо сказала Моргана.
Инквизитор кивнул:
– Да, Тина, и знаете, что его делает таким особенным?
– Что?
Они шли по набережной, навстречу им попадались прогуливающиеся влюбленные парочки.
– Вы, Тина, вы, – усмехнулся мужчина.
Сумерки быстро сменились южной черной ночью. Город освещался огнями и приобретал какой-то колдовской, слегка нереальный вид.
Они пришли к большому белоснежному особняку, вход сторожили позеленевшие от времени, но сохранившие свое величие каменные львы.
– Мы на месте.
Моргана попыталась найти вывеску ресторана, но ее не было.
– Я решил, что ресторан – это как-то банально. Сегодня готовить для вас буду я.
Инквизитор Лютый привел ведьму прямо к себе домой. Он быстро взбежал по ступенькам и открыл дверь. Моргана осторожно последовала за ним.
– Заходите, – мужчина приглашающе махнул рукой и улыбнулся открыто и тепло.
– Я такого не ожидала, – сказала Моргана. – Значит, здесь живет инквизитор Лютый.
Ведьма шагнула внутрь, стук ее каблучков получался оглушительным. Особняк был гулко пуст, мебели не было. Мор заметила несколько коробок.
– Очень величественный дом, – заметила она, – только пусто.
– А я приказал вывезти всю мебель. Ненавижу старые вещи.
– Кто-то называет это антиквариатом, – заметила Мор, про себя отметив слово «приказал».
Они прошли в гостиную, полы были выложены черно-белой плиткой, отчего складывалось ощущение, что идешь по шахматной доске.