— Ай, — взвизгнула та и рукой затрясла. — Ты что творишь⁈
— Понятия не имею, — Ульяна решила быть честной. — Меня ж ничему не учили. И откуда мне знать, чего я творю.
— А местами даже вытворяет, — Мелецкий категорически не мог промолчать. И Василий, взяв с тарелки дяди Жени длинный эклер, протянул ему.
— Скушай.
— Боже, за что мне это⁈
— Мам, ты чего хотела-то?
— Спасти тебя, дуру!
— От чего?
— От родни этой… от силы. Ты не понимаешь, она тебе не подчинится. Ведьма — это не только и не столько сила. Это прежде всего характер. А у тебя характера никогда не было.
— Может, потому что ты его давила, — Ульяна ковырнула белую гору и, подцепив красную ягодку, сунула её в рот. Надо же. Вкусно. И главное, аппетит никуда не делся. Раньше в присутствии мамы кусок в горло не лез. А теперь и лез, и добавки требовал. — Так что с силой я разберусь как-нибудь сама…
— И с источником?
— Каким?
— А тебе не сказали? — матушка откинулась на спинку стула. — Не удивлена. Там, в подвале, есть источник силы.
— Не, не угадали. Империя там теперь, — у Мелецкого и с набитым ртом говорить получалось.
— К-какая?
— Мышиная. Независимое, можно сказать, государство.
— Мальчик, ты можешь помолчать?
— Не-а. Честно. Пробовал, но как-то вот не очень получается. Так, значит, источник? И чего с ним делать?
— Источник спит, — дядя Женя поднял корзиночку с белым облаком взбитых сливок. — Большей частью. Так-то сам по себе он просто есть. Связан с окрестными землями. Хранит их, чтоб леса не хирели, зверьё не болело, рыба не выводилась и прочее вот, народно-хозяйственное…
Матушка прищурилась.
И Ульяна поняла, что сейчас она скажет гадость. Или не гадость, но что-то такое, что изначально собиралась сказать.
— Только иногда источник нужно подкармливать, верно, дорогой братец?
Чем?
Лучше не спрашивать.
— Чем? — Мелецкий не уловил момент, когда промолчать всё-таки стоит.
— Скорее уж правильно говорить «кем». Лучше всего глупой маленькой ведьмой, которая только-только входит в силу, а потому не способна с нею управиться. Им даже делать ничего не надо. Источник пробудится и подстегнёт силу, которой станет так много, что ты, Улечка, совершенно точно не справишься. А потом начнётся отлив. И сила уйдёт, что источника, что твоя, заодно прихватив с собой твою глупую никчёмную душонку…
Матушка поднялась.
— Приятного аппетита. Надумаешь отдать ненужное — позвони.
И удалилась.
— Как была стервой, — заметил дядя Женя, проводив её взглядом. — Так и осталась…
Глава 7Речь идет о правдивости правды и нюансах демонического понимания сути пацифизма
Глава 7 В которой речь идёт о правдивости правды и нюансах демонического понимания сути пацифизма
Австралийский кенгуру имеет карман на животе, чтобы прятаться туда в случае опасности
О сложностях жизни в природе
Мелецкому никогда прежде не случалось испытывать подобных эмоций. Нет, у него бывали стычки. И даже пару раз враги случались. Точнее сейчас он точно понимал, что это вовсе не враги, так, просто люди, с которыми не сошлись интересы.
А вот чтоб убить кого.
Сейчас он хотел убить.
Женщину, которая выглядела столь идеальной, что это вызывало подспудное отвращение. Причём желание было столь острым, что и сила рванула, благо, Данила успел удержать огонь.
Контроль.
И ещё раз контроль.
И не смотреть вслед. И вовсе бы не думать…
— Она ведь не солгала, — голос Ульяны был тих и удивительно спокоен. — Верно?
— Нет, — дядя Женя не стал врать, но протянул пироженку. — Скушай.
— Перед смертью?
— А ты уже собралась?
— Нет, но… не знаю. Кажется, пора? Или ещё время имеется?
Но пироженку взяла.
— Она не солгала. Но и правды не сказала. Всё много сложнее. И дело не столько в источнике или силе, сколько в сути её, — дядя Женя отклонился. — Блин, а кофий не несут. Тоже мне, приличное место. Эй, вы там, где кофий?
— И пирожные! — присоединился Данила, чувствуя, как отпускает.
Нет, желание убить не исчезло. Скорее несколько ослабело. И сила успокоилась. И значит, не стоит волноваться, что выйдет из-под контроля.
Продышаться можно опять же.
И перенаправить раздражение. Хотя бы вот на демона, который сидит с невозмутимым выражением на благородной физии.
— Во-во. Это точно. Кофию и пожрать бы чего… так вот, племяшка, в чём разница между ведьмой и магом?
— Не знаю.
— Маг берет силу из себя, из своей души, если оная имеет склонность. В этой душе вроде как сосуд образуется или какой другой орган, главное, что именно там, вот аккурат, как вода в кувшине, сила и собирается. А маг уже её и берет по надобности и возможностям. У одних кувшин этот большой, у других — не особо.
А в универе грузили структурой тонкого тела, теориями резонанса и третичными связями тонкого тела. И никаких тебе понятных кувшинов.
— Ведьмы же своей силы не имеют или её столь мало, что и говорить не след. Но они могут воздействовать на внешнюю энергию усилием воли. И чем крепче воля, тем большую энергию они подчинят.
— А количество силы, разлитой вовне, куда больше потенциально возможного поглощённого магом, даже если данный маг является высшим, — добавил демон.
Всезнайка хренов.
— То есть, ведьмы… сильнее? — уточнила Ульяна.
— Где-то — да, а где-то — нет. Маг управляет силой, как ты рукой или там ногой. Ведьма… вот сегодня у неё душа крепка, а завтра её источили сомнения. И воля следом ослабела.
— И сил стало меньше?
— Именно.
— Но тогда если речь о воле и воздействии, то при чём тут источник?
— Источник — это тоже сила, живая, первородная, обладающая собственною волей…
Пирожных принесли.
И счёт.
Это даже обидно. Раньше они как-то вежливее себя вели, что ли. Подумаешь, Данила на голодранца похож? Он же не специально.
И деньги у него имеются.
Чужие.
Но дядя Женя сказал, что некротики на них не осталось, а значит, тратить можно смело.
— И вот связь с этой силой уже зависит от того, кто связывается. Маг пойдёт к источнику и черпанёт своим кувшином. Главное, чтоб тот не треснул от избытку и жадности, а то такое тоже бывало. А ведьмам сложнее. Чтоб ведьма силой управляла и миром, она сперва должна и с тем, и с другим связаться, — дядя Женя огляделся и подвинул недоеденную корзиночку в центр тарелки. — Она как бы в этот мир врастает. Вот это ты.
Он указал на корзинку.
— Вокруг — мир. А тарелка — это твоя связь с ним. Вроде как корни, которые ты выпускаешь. Чем ведьма старше, тем связь крепче. Корней больше. Идут дальше. Ну и по-разному бывает. У одних тарелка маленькая, едва-едва больше их самих. И сами они на многое не способны. У других вон большая. А у третьих и со стол будет. И там уже не поймёшь, где заканчивается ведьма и начинается мир.
Образно получалось. Но вот главное, что Данила не мог отделаться от мысли, что у него внутри есть кувшин. Почему-то казалось, что если он глаза закроет, то увидит не тонкое тело с энергетическими узлами, как должно при медитации, а этот самый кувшин.
— А источник? — Ульяна коснулась своего блюда, осторожно, точно могла навредить этим прикосновением.
— Источник — это сила. Когда ведьминская пробуждается и та начинает строить свою… тарелку, — дядя Женя запнулся. — Когда ещё не ясно, какой та будет, из чего и сколь крепка, велика, тогда энергия устремляется к ведьме, вся, какая только есть рядом. Где-то её больше, где-то её меньше.
Слушала Тараканова ну очень внимательно. И не только она. Данила вот для себя тоже много нового узнал. Как и демон, вперившийся в тарелки взглядом.
— Но чем больше силы приходит, тем больше её и устремляется. Вроде как воронка… маленькие ураганы и большие. Маленький побушует и уляжется. Большой… коль не удержишь, то первым делом он тебя и изничтожит.
— То есть…
— Твоя сила пробудит источник ото сна. Это правда. И силу он выплеснет всю, какая есть. А сколько в нём и чего есть, этого, боюсь, и матушка не знает. Много переменных.
— И эта сила пойдёт ко мне?
— Именно.
— А… а потом отлив?
— Тоже верно. Как с водой. Приходит и уходит. Что удержишь — то твоё. Но и за собою потянет. А тут уж, племяшка, всё просто: или справишься, или нет.
Действительно просто.
— Но специально в жертву… никто… — Ульяна беспомощно посмотрела, явно не способная договорить.
— Она опасается, что вы её в жертву принесёте, — перевёл Мелецкий и заверил: — Не волнуйся, я не позволю.
— Хроники сохранили описание обрядов, которые практикуются в некоторых мирах, — заговорил демон, до того молчавший. — Ведьму действительно приносили в жертву, чтобы наполнить или возродить засыхающий источник силы. Иногда не ведьму. Иногда без явной цели. Иногда…
— Вась, скушай пироженку, — Мелецкий забрал эклер, который протянул демону. — Это в других мирах вообще не в тему.
— Отчего же. Если взять глобально…
— Не надо брать глобально. Надо кушать пироженку.
Взгляд демона был полон недоумения.
— Вот она сейчас в голову наберет всякой ерунды.
— А, — демон кивнул. — Экстраполирует ситуацию на себя, причинив тем самым душевную травму?
— Именно.
— Спасибо, — пироженку демон взял. — Я только учусь соотносить имеющуюся информацию с возможностью её озвучивания в зависимости от ситуации с учётом возможной реакции отдельного индивида…
— Понял, — Данила снова демону посочувствовал. — Ты… главное, пока лучше не выдавай эту самую информацию, если не уверен, что субъект её воспримет.
— Хорошо.
Какой он договороспособный.
— А мама… если я отдам силу ей?
— Она возьмёт. И даже порадуется. Какое-то время.
— Какое-то?
Дядя Женя глянул снисходительно и ответил:
— Люди — странные создания.
— Подтверждаю, — влез демон, отвлёкшись от корзиночки со взбитыми сливками.