И главное, сказанное вполне себе соответствовало собственным Наума Егоровича желаниям. Бежать. Немедленно бежать. Прочь. Куда? Не важно, главное…
Он вскочил, и с грохотом упала табуретка.
— Дверь…
— Лучше в окно.
Третий этаж? Хотя… не так высоко, чтобы разбиться.
— Я боюсь!
— Нужно. Ты же хочешь спастись?
— Оно заперто! — собственный голос прозвучал на редкость плаксиво. — Заперто!
— У тебя есть табуретка. Разбей. Возьми и размахнись.
Инструкции — дело хорошее. Заодно и ясно, чего от Наума ждут. Он очень надеялся, что запись всего этого непотребства идёт. И что голос на ней будет слышен хорошо, потому как… нет, он не псих.
Совсем не псих.
Просто…
Когда такое вот, то поневоле начнёшь в себе сомневаться.
— Я не смогу, не смогу…
— Ты должен. Они уже идут за тобой! Они заберут тебя! Они вскроют твой череп и вытащат твои мозги!
И голос демонически расхохотался, чем ненадолго выбил в реальность. Так, паника искусственная, лекарствами подстёгнута, но надо соответствовать. И Наум Егорович, подхватив табурет и запустил им в окно с воплем:
— Нет!
Стекло разлетелось, табурет вывалился — Наум Егорович очень надеялся, что там, во дворе, было пусто.
— Ну же, спасайся! Чего ты ждёшь! Они уже здесь! Они вскрывают твою дверь! Беги же, беги…
Чтоб вас…
Вот никогда-то разведка Наума Егоровича не привлекала. То ли дело силовые операции. Приказ получен. Планы есть. Остаётся провести инструктаж и вперёд. И если кто из окон прыгает, то точно не сам Наум Егорович.
Ну и ему случалось, конечно, но тоже согласно плану и с пониманием происходящего процесса. А не это вот всё.
— Я бою-ю-юсь, — заныл он, забираясь на подоконник. Внизу покачивались мягкие ветви дерева. А к подъезду подруливала уже машина скорой помощи.
Оперативненько.
— Давай! Спасайся! — голос, кажется, начал терять терпение.
— Я… спасите! — Наум Егорович оттолкнулся от подоконника и сгруппировался в воздухе. Ветви хлестанули по лицу, по рукам, что-то больно ударило в рёбра, замедляя падение, а уже у самой земли оно и вовсе почти остановилось.
Артефакт?
Ну да, им же Крапивин живым нужен.
— Спасите! — возопил он снова, пытаясь подняться на четвереньки. — Помогите! Меня хотят похитить…
— Кто? — халат на докторе сиял белизной. Да и сам доктор словно с плаката о пользе и важности прививок сошёл. В общем, прям идеальный. И вот Наума Егоровича под локоток подхватил. — Кто вас хочет похитить…
— Господи… — выбежала соседка, всплёскивая руками. — Что творится… что здесь происходит?
— Вот, поступил вызов, что гражданин не в себе. А мы тут рядышком находимся.
Ага. Прям даже очень рядышком, если явились, как Сивка-бурка.
— Я… со мной всё в порядке, — Наум Егорович дёрнулся было, но доктор приобнял его второй рукой, и тут же Наум Егорович ощутил укол.
— Конечно. Вы ведь случайно упали?
— Д-да…
Что за дрянь вкололи, Наум Егорович не знал, но ощутил, как тело становится вялым. Ноги подкашиваются.
— Психоз, — это доносилось издалека. — Налицо попытка суицида…
— Да, да… — соседка кивала и что-то там ещё говорила, кажется, про то, что Крапивин в последнее время совсем с ума сошёл. Он и прежде-то был человеком сложным, необщительным, а теперь вот.
— … опасность для себя и окружающих… госпитализация…
Наума Егоровича подхватили и бережно уложили на носилки. А что пристегнули надёжно, так это, надо полагать, для собственной его безопасности.
— … всенепременно свяжемся…
Машину тряхнуло.
— Что встал? Заводи, поехали, пока тут не набежало… — голос доктора изменился. — Что? Спит, голубчик? Как он вообще, целый?
— Да что ему станется, — ответил кто-то. — Псих же. А они живучие.
— Всё равно. Проверь, чтоб без повреждений. Не хватало, чтоб он по дороге на тот свет отъехал из-за какого-нибудь разрыва селезёнки…
Заботливые, однако.
Глядишь, и зачтётся. Ну, потом, на суде.
Глава 20Где открываются таланты и некоторые обстоятельства старых дел
Глава 20 Где открываются таланты и некоторые обстоятельства старых дел
Возвышалась гора мертвых орочьих тел, удобно разположившихся в луже крови.
О том, как правильно складывать тела врагов.
Игорёк устроился на веранде, также с ноутом, но теперь рядом появилась капельница, от которой тонкий пластиковый шланг протянулся к руке Игорька.
— Не обращайте внимания. Витаминки, — самого его шланг, кажется, ничуть не беспокоил. — Как съездили?
— Они оставили там Никиту! — Элеонора подвинула табуретку и принюхалась. — Это чем пахнет?
— Бабушка ужин готовит. А вы и вправду оставили? Я думал, что просто камера накрылась.
— Вправду, — дядя Женя прошёлся по веранде. — Там связи нет. Как выйдет, так маякнёт. И заберем.
— А… тогда ладно.
— Вы так спокойно об этом говорите! Он же маленький! — Элеонора вскинула руки. — А если что-то случится? А если его в лесу выкинут?
— Тогда сам придёт, — ответил Игорёк, ёрзая. Он лежал на длинной лавке, сунув под спину подушки. — Да успокойся. Он дома часто в лес убегал. Всё хотел доказать, что не хуже остальных. Лося завалить…
— Лося? — лицо Элеоноры вытянулось. Она явно пыталась сопоставить размеры Никитки и лося. — И… как?
— Никак. У лосей ноги длинные, так что они от Никитки уходили. Главное, что в лесу он не потеряется, не заблудится и с голоду не помрёт. А я тут кое-что нашёл.
— Что? — уточнил Данила и, подхватив пару стульев, что стояли у стены, передвинул их поближе. — Уль, садись.
— Взял имена из её списка, отметил соцсети пропавших и их родственников из числа близких, потом активировал перекрёстный поиск.
— Я тоже так делала, — Элеонора сложила руки на коленях.
— Знаю. Но я добавил несколько переменных. Сделал программу, которая сводит разные соцсети в общий массив данных, кроме того выделяет свежие знакомства и анализирует уже их страницы по содержимому с учетом сходства контента. Смотри.
На ноуте появилась картинка усатого котёнка.
— Это Котенька_33. Профиль создан за два дня до того, как эта Котенька добавилась в друзья Перепаловой, и за две недели до того, как Софью Перепалову забрали в «Синюю птицу». Среди друзей Котеньки есть некая Никушка_18, которая тоже появилась за пару дней до знакомства с Никитой. И за две недели до того, как Никита уехал на лечение. Кстати, если сравнить наполнение профиля, то около шестидесяти процентов картинок совпадают. Ещё…
— Погоди, — прервала его Элеонора. — Но какой смысл?
— Есть переписка. Удалённая. Но есть. Как и во всех иных случаях. Аккаунты, к слову, не удалялись. Поэтому они и не бросались в глаза.
— Удалившийся был бы подозрителен… но там почти во всех случаях сами соцсети были удалены. И Никитины, и Перепаловой этой, и Марго, — Элеонора произнесла это обиженно.
— Да. Были. Но я знаю, как их восстановить.
— Это же… не совсем законно.
— Ну… как бы… — Игорёк слегка смутился. — Мы же во имя добра, не?
— Во имя, — поспешила успокоить его Ульяна. — Мы всегда и исключительно во имя добра. И вообще… мы тут столько законов уже нарушили, что одним больше, одним меньше…
— Сколько?
— Сегодня или в целом? — уточнил Василий, тоже табуретку занимая. И портфель на колени поставил.
— А ты считаешь? — Данила занял место за спиной у Ульяны. Сидеть не хотелось, а так как-то вот… спокойнее даже.
— Стараюсь. И записываю.
— Так, — Игорёк позволил себе повысить голос. — Давайте вы с этим потом разберетесь. И если что, у дедушки хорошие адвокаты…
Вообще-то у отца тоже, и Данила собирался сказать, но почему-то промолчал.
— Фокус в том, что подобный аккаунт есть у каждого из списка. А вот он в свою очередь связан с кем-то из ближайшего окружения. Думаю, эта связь была нужна, чтобы аккаунт добавили в число друзей. Знаете, как рекомендуют? Совсем постороннего человека могут и заблочить. А так вроде бы уже и знакомый знакомого.
— А смысл в чём? — Даниле пока эта возня вокруг соцсетей не была понятна.
Кто-то кого-то куда-то добавил.
Через телефон.
И?
Этот кто-то, он в телефоне и останется.
— Вирус, да? — Элька, кажется, соображала больше него, что опять же заставило ощутить собственную неполноценность. — Он отправлял… ссылку там, сообщение. Или вот картинку. А с нею и вирус.
— Вероятно, программу, которая отслеживала перемещения, возможно, слушала объект, копировала его письма… эта информация позволяла в нужный момент оказаться рядом с человеком и…
Воображение Данилы нарисовало чёрный фургон, который останавливается перед задумчивой девицей. И пару мрачных боевиков, что девицу крутят в бараний рог и в фургон засовывают, чтобы в следующее мгновенье унестись в закат.
Над пустынной улицей осталось лишь эхо девичьего вопля о помощи.
Ну или не осталось.
Истаяло?
Да, определённо, пусть эхо истаивает.
— Моя программка проанализировала эти аккаунты, выявив ряд признаков, по которым можно вычислить аналогичный.
— И? — Элеонора прям вперёд подалась.
— И вычислила… вот, — Игорёк развернул ноут, чтобы видно было всем. — Знакомьтесь, это Светланчик_21.
Цветочки какие-то смутно знакомые.
Аватарка с котиком.
На странице… тоже котики. И цветочки. И вот ощущение, что Данила это всё тысячу раз видел. Или не это, но очень и очень похожее.
— Не узнаёшь? — поинтересовался Игорёк.
— Нет, — от обилия милоты подташнивало, а мудрость чужих фраз, обрамлённая снова же цветочками и котиками в цветочках, отказывалась проникать в мозг.
Котэнцефалический барьер, по ходу, образовался.
— А я должен? — Данила даже наклонился, надеясь увидеть чего-то этакое.
— Как бы… это твой друг.
— Мой? Ну… может…
— Добавилась пять дней тому. А вот эта…
Котики исчезли.
И появились.