— В общем, кому другому я бы в жизни, — говорила девица всё одно шёпотом. — Но тебе…
— Подруге, — подсказала Ляля правильное, сжимая бледные пальцы. — Давней подруге…
— Точно… мы ж с тобой вместе… модельная школа!
— Именно.
— А потом ты куда подевалась?
— Так мамы не стало. Дядя вон забрал. Увёз…
— В глушь, — подхватила девица. — И держал в чёрном теле. Ничего, я тебе помогу. Точнее не я, но есть у меня один знакомый. Конечно, станет недёшево, но ты понимаешь, что иногда лучше вовремя поделиться и жить спокойно, чем…
— Надеюсь, Игорёк это пишет, — пробормотала Элька.
— А то, — Никита задрал майку и почесал бок, который даже в человеческом обличье отливал рыжиной. То ли из-за веснушек, то ли собственный Никиты естественный окрас был таким.
— Господи, — пусть связь была односторонней, Элька говорила шёпотом. И Ульяна вполне её понимала, потому что сама и дышать боялась, чтобы не спугнуть. — Она ведь как менталист…
— Не, она русалка. Они так, чуть приморочить могут. Ну мужиков больше, баб — меньше. Пока она рядом, то морок будет держаться…
— А как отойдёт, то всё?
— Может, и не всё… тут видишь, если эта деваха уверится, что и вправду с Лялькой дружила, то уже сама не повернёт взад. Даже если засомневается, то не такая ж дура, чтоб своему этому говорить. Но по ходу, всё получается… вон, щебечет. Надо дяде Жене звякнуть, чтоб готовился.
— Вот, — девица вытащила из сумочки пакетик. — Подсыпешь куда… что он там пьёт? Чай? Кофе?
— Самогон.
— А… кроме?
— Настойки. Виски может, хотя говорит, что у них там самогон неправильный. Коньяк ещё жалует, хотя тоже не всякий, — принялась перечислять Ляля. — Чачу так себе. Вино не любит, говорит, что от него никакой радости и только в туалет бегаешь, градус сливать, а шампанское…
— Ладно, — блондинка перебила. — Самогон тоже пойдёт. В общем, насыпаешь в самогон и звонишь по телефону… я предупрежу. И лучше бы побыстрей.
— Сейчас?
На Лялю уставился пустой взгляд. Кажется, она несколько переборщила с воздействием.
— Д-да… сейчас… конечно…
— А то вечером Шурка приедет, — добавила Ляля.
— Шурка? Нет, Шурка нам не нужна…
— Тогда звони.
— Кому?
— Своему другу. Скажи, что я заплачу за помощь. Очень хорошо заплачу… и сумочку подарю. Хочешь?
Если слова о деньгах отклика не нашли, то взгляд женщины впился в сумочку. И руки сами к ней потянулись.
— Звони, — Ляля сумочку отодвинула. — Сперва дядю устроим, а потом сумочка…
— Не, — Лёшка, выслушав рассказ, затряс головой. — Не… ну ты… она, конечно, с прибабахом, но не настолько же!
Правда сказал это не слишком уверенно.
— Проверить несложно. Если хочешь, — Данила заглянул в пустой стакан, прикинув, что третий в него точно не влезет. От кофе остался не столько горьковатый привкус собственно кофе, сколько назойливая сладость сиропа, которого, кажется, бахнули от души.
— А надо?
— Не знаю.
— Что изменится? — Лёха почесал затылок.
— Ну, как минимум, будешь знать. Может, я сочиняю и вообще это часть коварного плана…
— Извини, Мелецкий, коварные планы — это не про тебя.
— От Мелецкого и слышу.
Лёшка хохотнул, но тоже как-то нервно. Потом нахмурился и сгорбился, так и сидел, казалось, долго-долго. Потом тряхнул головой.
— Проверить надо. Чисто, чтобы правду знать. Но… даже если так, то… ты меня всё равно бесишь.
— А я-то чего⁈
— И отец у меня есть.
— Не претендую совершенно.
— Нет… к тому… ну… не знаю. Вот если вдруг и так, то как ему сказать?
— Ты у меня спрашиваешь?
А ведь они с Лёшкой похожи. Почему-то раньше Данила об этом сходстве вот совсем не задумывался. Наоборот даже, скажи кто, что они похожи, точно бы в нос дал. А вот сейчас чувство, что он, Данила, в зеркало смотрится, только отражение застыло старое.
Он ведь тоже бунтовал.
В классе этак девятом. И волосы покрасил, правда, в ярко-синий. И ещё так, выбрил по вискам полосы, для большей крутости.
Майки.
Джинсы драные и мечта о мотоцикле. Отец почему-то не злился, а наоборот, смеялся… ну, до тех пор, пока они со Стасом уши не пробили. Хотя, казалось бы, какая разница? Волосы, уши. А он вот…
— Я вот тоже сижу и не знаю, как маме сказать. И чего… и… ладно, если так, то это часть проблемы. Другая… в общем, я кофею больше не хочу, а рассказывать долго. И не перебивай, потому что звучит это бредом, но вот реально не бред… в общем, твоя матушка, она, как бы… выразиться… у неё есть план.
— Не удивил. У неё всегда есть план. Даже раскладки носков в шкафу, не говоря уже о большем. Она вообще на планах чутка повёрнутая.
— Не перебивай, просил же. Вот… это не про носки. Это про то, что меня в больничку отправить, а тебя — на моё место. С отцом не знаю, но… смотри, если вдруг его не станет, а ты его сын, она вполне может подать иск об установлении отцовства и на этом основании заявить тебя наследником.
— Может, — согласился Лёшка, тряхнув башкой. — Только… не она. Я могу. Я уже совершеннолетний. А установить родство без согласия на то можно лишь в отношении несовершеннолетних. Я же, Дань, не претендую. Я ж говорю, у меня есть отец. И вообще… я не хочу!
— Вот честное слово, не заставляю… но… скажи, а год назад, если так-то… ты бы пошёл в суд? Скажем, если бы мама попросила?
— Год назад… — Лёха задумался и так крепко. И судя по тому, насколько помрачнел, ответ был однозначным. — А ты прав. Год назад… год назад я не мог ей отказать. Даже не так. Мне бы и в голову не пришла мысль ей отказывать.
И что из этого следует?
А то, что как минимум надо с отцом встретиться. И посмотреть, что за коньяк ему поднесли. И сказать, чтоб не пил… и тогда надо бы сказать сразу, а потом уже всё остальное. Потому что если начать с остального, то до коньяка разговор может и не дойти.
— Вот вы где, — додумать помешал Никита. — Сидите? Пьёте?
Нос его дёрнулся и Никитка этот нос почесал, а потом чихнул и, вытерши рукавом, прогундосил:
— Там это… дядь Женю грузят. Пойдёте смотреть?
— Эм… — Лёха поглядел на Никиту с сомнением.
И удивлением.
И даже с ревностью какою-то, будто рыжая масть Никиты бросала вызов пока не покрашенным Лёшкиным космам.
— Это Лёшка, — сказал Данила. — А это Никита… Ульянин двоюродный брат. Или троюродный…
— Эт детали, — Никита протянул руку. — Прикольный прикид. А ты с нами?
— Я…
— Пока да, — ответил за Лёху Данила и, поднявшись, сказал. — Идём.
— Во, Игорёк тоже просил проконтролировать, а то он ухо дал, а другой камеры нет. Ну а без камеры… блин, слушай, Дань, а тут аптека есть?
Грузили дядю Женю на стоянке, благо, в этом торговом центре стоянка располагалась под землёй, в силу чего была обширна и в должной мере зловеща. Здешние лампы источали слабый и какой-то выбеленный свет, в котором всё-то вокруг казалось ненастоящим.
Небольшая игрушечного вида машинка.
Две блондинки и одно тело, которое они пытались в эту машинку запихнуть. Дядя Женя то ли играл беспамятного, то ли и вправду был таковым, но не запихивался.
— А они нас не увидят? — уточнил Лёха шёпотом.
— Нет. Я держу полог, — Василий держал не только полог, но и свой безразмерный портфель. — Однако, по моему мнению, им следовало бы выбрать иной транспорт. Не уверен, что объема данного будет достаточно, чтобы уместить тело целиком.
— А расчленённое бы влезло? — зачем-то уточнил Никита.
— Если правильно сложить, то да.
Голова дяди Жени застряла, а вот ноги остались на асфальте, и блондинка, подняв одну, попыталась впихнуть. И у неё даже вышло, вот только вторая нога осталась лежать.
— Нет… так не получится, — сказала Ляля, отбрасывая волосы. — Может, такси возьмём?
— Нельзя. Отследят, — блондинка выдохнула. — Что он у тебя такой… невпихуемый? Ладно, погоди, сейчас позвоним…
И телефончик достала. Посмотрела на экран, помахала.
— Зая… мне срочно нужна машина! Клиент! Что? Зая… я не… нет, это ты послушай! — тон её резко переменился. — Если я говорю, что нужно, значит нужно! Срочный вопрос! Срочнейший! И нет, не получится отложить… если всё выйдет, то… можно будет и сворачиваться, как ты хотел. Там до конца жизни… я понимаю, что без предупреждения, но случай… раз в жизни такое случается! Я потом объясню. Не злись, ладно? Ты же знаешь, я бы не стала беспокоить, но… да… вот… я на стоянке… и… пожалуйста не повышай на меня голос! По-моему, мы договаривались, что я нахожу клиентов, а ты…
— Слушай, Дань, это, конечно, дело твоё, — Лёшка дёрнул за рукав, привлекая внимание. — Но это нормально, что мы стоим и смотрим, как похищают человека?
— Ну… да… надо бы отойти, — Данила поглядел на блондинку, которая ледяным тоном командовала любовником. Кажется, они поспешили назначить главным Вахрякова. — А то когда приедут, могут и засечь.
— Щит — вряд ли, но вот остаточные эманации моей силы — вполне, — Василий переложил портфель под другую руку.
— Нет, я о том, что… надо бы полицию вызвать. Или вмешаться…
— Не надо. Это дядя Женя.
— То есть, ты его знаешь?
— Это дядя Ульяны.
— И поэтому вы решили от него избавиться?
— От него не избавляются, — Ульяна посматривала на Лёшку искоса, с некоторым сомнением. — Его внедряют. Его должны похитить и доставить в «Синюю птицу».
Лёшка промолчал.
Только посмотрел так, превыразительно.
— Потом, — пообещал Данила. — Я тебе всё расскажу… объясню… ну, что сам понимаю.
Вот только понимал он не так, чтобы много.
Глава 31Встречаются родственные души, а еще раскрывается роль харизмы в жизни мужчины
Глава 31 В которой встречаются родственные души, а ещё раскрывается роль харизмы в жизни мужчины
Передо мной стоял страшно красивый парень, у него были ярко красные глаза, тонкие черты лица, длинная коса, которая доходила до пояса и плащ.