Он вздохнул:
– Вы такая настырная женщина, я уже утомился от ваших требований. Но да, я согласен. Забирайте девчонку себе. Все равно она никому не будет нужна, когда сожгут ее мать.
Его слова, сказанные так небрежно, повергли меня в ужас.
– Однако, фру Род, если у вас ничего не получится… – Теперь его голос стал угрожающим. – Мы сожжем вашу девчонку, и вы останетесь здесь до конца своих дней.
Во мне вспыхнула ярость, но я придержала язык.
Я попалась в его паутину, и, как бы ни билась, стараясь освободиться, мне все равно не выбраться.
Глава 38Ингеборга
Сегодня ночью будет северное сияние. Ингеборга чувствовала его приближение по тонкой прозрачности студеного воздуха и лазурному блеску в глубине густой синевы неба. Полярная звезда уже взошла и сияла ярче обычного.
– На что ты так смотришь? – Зари встал рядом с ней на вершине крепостной стены. Это было их тайное место, где они встречались каждый день всю последнюю неделю, спасаясь от страха и ужаса, царивших внизу.
Здесь, на вершине стены, Ингеборга смотрела на небо и предавалась мечтам. Сейчас она указала на большую звезду, что придавала ей сил все эти темные месяцы заключения в крепости.
– Я смотрю на Полярную звезду, – сказала она Зари.
– Мы называем ее Боахьенасти, – ответил тот и придвинулся еще ближе. – Это единственная неподвижная звезда на небосводе. Все прочие звезды вращаются вокруг нее.
Ингеборга ощущала у себя на шее его теплое дыхание. Ощущала странное томление в груди. Ее так тянуло к этому мальчику!
– Она самая яркая.
– Каждую осень мы приносим в жертву Северной звезде большого оленя, – сказал ей Зари. В его глазах отражался свет серебристой луны. Они сверкали, как горный хрусталь.
– В жертву? – переспросила Ингеборга. – Как Иисус принес себя в жертву всему человечеству?
– Да, наверное. Но мы жертвуем Боахьенасти оленя, чтобы мир не развалился на части. – Зари улыбнулся, и Ингеборга заметила крошечный скол на одном из его передних зубов. – Эта жертва поддерживает равновесие в нашем мире и не дает мировому столпу упасть.
– Что такое мировой столп? – спросила она, вспомнив о приалтарных столбах в церкви в Эккерё.
Зари придвинулся еще ближе к ней, так что теперь они почти соприкасались ногами.
– Это огромное дерево, и оно держит небо.
Как Иггдрасиль из рассказов вдовы Крёг, древо жизни в старой религии, подумала Ингеборга. Но вера Зари была совсем не такой, как вера в древних скандинавских богов. Она была совершенно особенной, только саамской.
– Если столп упадет, небо рухнет на землю, и наступит конец света.
– Как в Судный день?
– Да, что-то вроде того, – сказал Зари. – У дерева, держащего мир, есть свой посланник. Могучий орел. Он напоминает каждому человеку, сколько великих и добрых дел может тот совершить в своей жизни. Он приносит послания нам всем.
– Но не мне. Я всего лишь девчонка. Какие такие великие дела я могу совершить? – тихо произнесла Ингеборга, стараясь не думать, что ее жизнь в этом мире может закончиться уже совсем скоро.
– Это не так, – твердо проговорил Зари и посмотрел ей в глаза. Его взгляд был таким напряженным, что Ингеборга застыла как зачарованная. – У нас, у саамов, считается, что девчонки ничем не хуже мальчишек.
Ингеборгу поразили его слова. Пастор Якобсен всегда говорил о саамах как о дикарях и злых колдунах. Их следовало опасаться. Но она никогда в жизни не слышала, чтобы мальчик или мужчина – даже ее родной брат – говорил, будто девчонки ничем не хуже мальчишек. Даже женщины в это не верили. Ингеборга знала лишь одну девушку, которая по-настоящему верила в свою силу.
– Марен говорит, что мы, девчонки и женщины, обладаем великой силой.
– Так и есть. Но не как ведьмы.
Зари прикоснулся к ее руке. Хотя они оба были в рукавицах, она почувствовала тепло его кожи.
– Саамы не верят, что женщины могут быть ведьмами.
Ингеборга попыталась представить себе мир без ведьм, но чем тогда объяснить все плохое, что происходит с людьми? Штормы, в которых гибнут рыбаки? Голод, когда нет улова? Болезни и смерть коров и овец? Она уже собиралась сказать об этом Зари, но тот приложил палец к губам, призывая к молчанию. Он запрокинул голову к небу, и Ингеборга проследила за его взглядом.
– Это души умерших, – прошептал он.
В небе переливались огромные волны света: желтого, красного и зеленого. Они были похожи на большие буквы «S» из Библии фру Анны, только повернутые в другую сторону. Вихри света промчались по небу, исчезли так же внезапно, как и появились, а потом зажглись снова. Ингеборга услышала тихий треск, и все ее тело словно зарядилось энергией от этих огней.
– Гуовссахас, – прошептал Зари. – Свет, который слышно.
Серебристые, зеленые с лиловым и розоватым отливом огни лучились на небе, словно пылающая корона. Как разноцветные складки широкой юбки принцессы троллей, кружащейся в вышине. Как женщины, пляшущие в хороводе. Ингеборга вспомнила канун праздника середины лета. Вдова Крёг стучала клюкой по земле, а они все танцевали, взявшись за руки. В ту ночь их обвинили, что они пляшут с дьяволом.
– Не существует ни дьявола, ни его ведьм, – сказал Зари.
– Но ведь дьявол напал на меня, – прошептала Ингеборга. – И пронзил меня своим копьем.
– Ингеборга, тебя обидел не дьявол.
Сидя на вершине крепостной стены, под защитой Зари, Ингеборга позволила своим мыслям воспарить в небо, озаренное мерцающими огнями. Она снова увидела себя во дворе, бегущей по снегу. Увидела, как губернатор повалил ее в снег и надругался над ней.
Воспоминания были такими живыми и яркими, что она испугалась и стиснула руку Зари.
– Он меня обесчестил. Теперь я испорчена.
– Ингеборга Иверсдоттер, ты не испорчена. – Зари погладил ее по руке. – Я вижу в тебе свет нашей богини Сарахкки[22].
Ингеборга посмотрела в его серьезные голубые глаза.
Ей так хотелось ему поверить.
Он взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал в лоб. Она снова увидела Полярную звезду, но на этот раз – не на небе, а у себя в сердце. Звезда сияла так ярко, что Ингеборга на миг испугалась, что она сейчас просто взорвется ослепительным светом.
Глава 39Анна
– Как Сёльве Нильсдоттер привела тебя к дьяволу?
Этот вопрос я задавала Марен вновь и вновь, в поисках доказательств, обличающих ее тетю, но каждый раз она отвечала другой историей. Сначала Марен утверждала, что научилась ведьминскому ремеслу у одной старой саамки, продавшей ей амулет, или у белого зайца, спевшего ей колдовскую песню, или у крошечного воробья, что запрыгнул ей на плечо. С каждым днем ее рассказы становились все более фантастическими: то она встретила дьявола, когда каталась верхом на спине синего кита, то когда освобождала лося из устроенной губернатором ловчей ямы, то когда плыла на льдине с детенышем белого медведя.
Как только я начинала ей верить, Марен сочиняла новую сказку.
– Кажется, я впервые встретила дьявола, когда он явился мне в облике тюленя, отдыхавшего на прибрежной скале в Эккерё, – проговорила она, задумчиво склонив голову набок. – Да, фру Анна, все так и было. Он меня уговаривал продать ему мою душу, и я согласилась. Продала ее за горстку монет.
– Прекращай свои игры, Марен Олафсдоттер, – сказала я, чувствуя нарастающую досаду. – Признайся честно, как твоя тетя Сёльве отдала тебя в услужение Князю тьмы?
– Сначала пообещайте мне одну вещь, – прищурилась Марен.
– Какую именно? – спросила я безо всякого интереса, ибо что я, сама пленница в крепости, могла дать этой девушке?
Марен обожгла меня яростным взглядом.
– Поклянитесь, что ни один волос не упадет с головы Ингеборги Иверсдоттер, – сказала она. – И ее сестры Кирстен.
– Я сделаю все, что смогу, чтобы защитить всех моих девочек.
– Вы готовы поклясться? Как целительница? – Она взяла меня за руку и крепко сжала. У нее была сильная хватка.
– Да. – Я отдернула руку и схватилась за черный ониксовый крест у себя на шее.
– Хорошо. Я расскажу, кто обучил меня ведьминскому ремеслу, – сказала Марен. – Но только меня.
Я ждала продолжения. Марен стояла, скрестив руки на груди, и смотрела в крошечное окошко на снег, который шел беспрестанно уже несколько дней.
– Меня обучала не тетя Сёльве, а моя мать. Она передала мне ремесло в чаше с пивом. На дне было что-то похожее на мышиный помет, но я знала, что это дьявольское варево. Я выбросила черные зерна на пол, но было уже поздно. Я почувствовала жжение на языке. Почувствовала, как зло проникает в горло.
Она резко поднялась на ноги и закружилась по комнате.
– В первый раз дьявол пришел ко мне в облике черного пса с козлиными рогами на голове. Ворвался в дом без приглашения. Спросил, буду ли я служить ему как хозяину и господину, но я отказалась. Он спросил еще раз, но я опять отказалась, и он убежал. Во второй раз он пришел посреди ночи в облике бородатого человека с шипами на коленях и в большой черной шляпе. Спросил, буду ли я служить ему как хозяину и господину, но я снова сказала «нет». В третий раз он обещал, что если я стану его прислужницей, то никогда больше не буду голодать. Он принесет мне сладких лефсе с маслом и сахаром. Как у меня заныло в животе! И еще он сулил мне огромную миску свежего рёммеколле. Для моей мамы. Как она будет рада! Дьявол мне улыбнулся. Мне стало так радостно и хорошо, и я сказала, что буду ему служить.
Я сказала:
– Ты должна сообщить это все губернатору на суде.
Марен снова склонила голову набок.
– И что, это признание меня спасет?
– Да, – ответила я, и мои щеки обдало жаром. – Но тебе нужно выучить катехизис, чтобы все знали, что ты вернулась к Господу. Ты была совсем юной, когда мать отдала тебя Князю тьмы, и тебя еще можно спасти.
– Вы и впрямь думаете, фру Анна, всех тех часов, что мы стоим на коленях и молимся Богу, будет достаточно, чтобы спасти мою жизнь? – Марен лениво зевнула, как будто ей было не о чем беспокоиться, кроме как о чтении молитв.