Потерпев поражение, Волкан откинулся на спинку стула. «Это была та самая цыганка.»
«Мария?»
«Я не уверен, что знаю все их имена.»
«Та молоденькая с черными волосами?»
«Нет, ее старшая сестра.»
«Мерседес?»
Он кивнул. «Да, так ее зовут.» Он снова закрыл лицо руками. «Ну и дурак же я. Я пытался приготовить тушеное мясо, а она только что появилась. Но у капитана Кигана есть договоренность с одним из их молодых охотников, и эти цыгане всегда приносят оленину, дичь или кроликов к столу капитана.»
«И она сказала вам, что у нее есть грибы?»
«Поначалу нет. Сначала она спросила меня, будете ли вы или ваша сестра обедать с капитаном. Он уже велел мне подать вам ужин в палатках, так что я отказался. Уже одно это должно было привлечь мое внимание. Но потом она показала мне грибы и напомнила, как сильно он любит их готовить с маслом. Ее сестра… ну, ее сестра знает капитана.»
Действительно, сухо подумала Амели.
«Он жаловался на недостаток разнообразия,» продолжал Волкан. «Но у меня не так уж много работы! Я поблагодарил ее и поджарил грибы. Дурак.» Он поднял голову. «Вы понимаете, как это будет выглядеть для вашего лейтенанта, для капрала Куинн, если они узнают, что я принял грибы от какой-то цыганки? Мне повезет, если меня просто уволят.»
Да, Амели понимала его дилемму, но сейчас она не собиралась сдавать Мерседес, пока не узнает больше. А это означало, что надо защищать повара.
«Послушай,» сказала она. «Ты держись мужественно, а я сохраню вашу тайну.»
Он внимательно посмотрел на нее. «Почему вы это делаете?»
«Потому что эти цыгане мне нравятся гораздо больше, чем ваш капитан.»
Повернувшись, она вышла из палатки.
* *
Хотя Яромир никогда не любил просто сидеть, на данный момент он был рад, что взял на себя задачу сидеть у постели Кигана. Надеюсь, Селин, Амели, Рюрик и Куинн немного поспят, пока он будет сидеть здесь один.
Это дало ему время подумать.
Это дало ему время подумать.
Киган еще не проснулся, но дыхание его было ровным. Цвет его лица был болезненного серо-зеленого оттенка, и Яромир не сомневался в оценке Селин, время выздоровления этого человека будет долгим.
Однако это оставило Яромира с некоторыми решениями, которые он должен был принять, и он обдумал, какие пути были открыты для него. В конце концов, однако, он мог думать только об одном пути вперед, если он должен был решить, что бы здесь ни происходило, остановить это и заставить серебро течь снова.
Задняя крышка палатки открылась, и Куинн просунул голову внутрь.
«Как он там?»
«Я думал, вы уже немного поспали.»
«Я не мог.»
Искреннее беспокойство Куинн застало Яромира врасплох, поскольку он не видел особой связи или преданности между этими двумя мужчинами.
«Я думаю, он выживет,» сказал Яромир, «но Селин права, и он еще некоторое время будет не в состоянии командовать.»
Тревога на лице Куинна стала еще заметнее, когда он вошел внутрь и встал рядом с кроватью. «Значит ли это, что нас отозвали и заменили?»
«Еще не было.» Яромир сделал паузу. «Как единственный доступный офицер, я принимаю командование лагерем.»
Он хотел посмотреть, как Куинн воспримет эту новость. Офицер он или нет, но Яромир не служил принцу Ливену. Однако он действительно служил сыну принцессы Ливена— и тем самым дому Пехлена. Если Куинн примет его, остальные последуют его примеру.
Его опасения оказались беспочвенными. Куинн с явным облегчением прислонился к кровати. «Да, сэр.»
* *
Амели вышла из палатки с провизией и направилась прямо к лагерю шахтеров. Пробравшись через лес, она повернула налево и направилась к самому большому из крытых фургонов. Старик, сидевший снаружи с бездымной трубкой во рту, приветственно кивнул. Она кивнула в ответ.
Дойдя до фургона Мерседес и Марии, она остановилась у входа, увидев бельевую веревку; ее зеленое шерстяное платье и лавандовое платье Селин висели там и, казалось, почти высохли. Все пятнышки грязи и крови были удалены, и платья выглядели новыми.
Мерседес была опытной прачкой.
Не в силах больше откладывать причину своего визита сюда, Амели поднялась на несколько ступенек к задней двери фургона. Несмотря на то, что ей сказал повар, она должна была знать наверняка, была ли Мерседес той, кто отравил Кигана… и ей нужно было знать почему. У Мерседес было несколько возможных причин желать его смерти, но эти причины существовали задолго до этого. Почему же она наконец начала действовать? И имеет ли ее разум какое-то отношение к тому, что Пехленские солдаты превращаются в бешеных волков? Может быть, за этим тоже стоит Мерседес? Неужели Киган что-то узнал, и она решила избавиться от него? Но если это так, то почему бы ей просто не заразить его в следующий раз? Зачем переходить на яд?
У Амели было много вопросов, и если Мерседес не хотела говорить с ней, у нее были свои собственные методы узнать правду.
Подняв руку, она легонько постучала. «Мерседес?»
Дверь открылась почти сразу же, и Мерседес выглянула наружу. Ее поза была напряженной, но не слишком тревожной.
«Вы одна?» Спросила Амели.
«Да, Мария отправилась на поиски ягод. Я как раз собиралась пойти и присоединиться к ней.»
Амели протиснулась внутрь и закрыла за собой дверь.
«И что же вы тут делаете?» Потребовала Мерседес, отступая назад.
«Селин не спала всю ночь, пытаясь спасти капитана Кигана, но вы, наверное, уже знаете об этом.»
Мерседес внимательно наблюдала за ней, и Амели не совершила бы ошибку, недооценив эту женщину. Она могла быть стройной, но не выглядела слабой.
«Я никому не говорила,» сказала Амели. «Ни Селин, ни лейтенанту. Я просто хочу знать, почему вы это сделали.»
«Удалось ли вашей сестре спасти капитана?»
«Да.»
Конечно, Амели еще не знала этого наверняка, но если бы Киган был уже мертв, она, скорее всего, услышала бы об этом.
Мерседес отвернулась и закрыла глаза.
«Но почему именно сейчас?» Настаивала Амели. «Если бы вы собирались убить его из-за того, что он сделал с Марией, вы бы действовали до этого.»
Открыв глаза, Мерседес резко обернулась. «Что вы знаете о нашей жизни? О том, что привело нас сюда? О том, как годы страданий могут умертвить душу? Вы… с вашими прекрасными шерстяными платьями, вашим лейтенантом и вашими обедами за офицерским столом. Вон отсюда! В глубине души вы совсем не похожа на свою сестру, и я вам ничего не должна.»
Без предупреждения Амели сократила расстояние между ними и схватила Мерседес за руку, крепко сжимая ее. Она ожидала яростного сопротивления и была застигнута врасплох, когда Мерседес откинулась назад, наклонившись вперед.
«А вы хотите посмотреть?» Сердито прошептала Мерседес.
Опасаясь, что это был трюк и что Мерседес может попытаться вырваться, Амели потянулась своими мыслями к искре души Мерседес. Она сразу же почувствовала это и сосредоточилась на событиях прошлой ночи, на том, что привело к тому, что грибы нашли свой путь к столу повара.
«Нет,» прошептала Мерседес ей на ухо. «Если ты хочешь посмотреть, то увидишь все.»
Первый толчок ударил, и Амели ахнула, готовясь к следующему, но она не отпустила его. Когда последовал второй толчок, она обнаружила, что мчится сквозь серо-белый туман, летя назад во времени вместе с Мерседес. Без всяких усилий, почти без выбора, она почувствовала, как ее дух сливается с Мерседес, переплетается с ней, пока не увидела ее глазами. Но в отличие от всего остального, ее сознание оставалось обособленным и осознанным.
Туман рассеялся, и она обнаружила, что стоит на коленях на берегу реки, глядя вниз на мертвое лицо прекрасной женщины.
Слушай…, прошептал голос в ее голове.
Глава 9
Мерседес: пять лет назад
смерть
В первый раз я испытала страх и печаль в тот же самый момент, когда обнаружила, что смотрю в лицо своей покойной матери.
Я не могла в это поверить. Все произошло так быстро.
Она стояла рядом со мной, моим отцом и Марией на берегу реки Вудраск, недалеко от города Кеонска. Она улыбалась и предвкушала все прелести осенней ярмарки. Даже в свои сорок с небольшим лет моя мать была прелестна, маленькая и гибкая, с черными глазами и копной черных волос. На ней были белые крестьянские блузки, яркие юбки и серебряные браслеты на запястьях. Куда бы она ни шла, мужчины оборачивались, чтобы последовать за ней.
В то утро он только что прибыл из Кеонска, чтобы подготовиться к ярмарке, и мы пошли посмотреть на бурлящую реку. Баржи приходили и уходили, грузились и разгружались, и всегда было приятно наблюдать за этим занятием.
Какой-то купец пытался заставить упряжку молодых лошадей подтащить его повозку поближе к берегу, и две собаки рядом с ними начали рычащую драку. Лошади рванулись вперед, направляясь прямо к нам. Мой отец толкнул меня и схватил Марию, а мою мать со всей силы ударила одна из лошадей, когда она попыталась остановиться на вершине берега.
Ее сбросили в воду, и мой отец закричал.
Мужчины начали спешить к ней, но она была в потоке лицом вниз и, казалось, не двигалась. Мой отец прыгнул в реку. Мы с Марией побежали по насыпи, зовя ее, но до того места, где отец мог бы дотянуться до нее и вытащить, было еще далеко.
Она была мертва, лицо ее побелело, волосы намокли, глаза закрыты.
Стоя рядом со мной, Мария смотрела вниз, и в моем шоке и горе, я была поражена чувством страха. Мою мать звали Мойра, и она была предводительницей нашей маленькой группы Мондиалитко. Мы во многом зависели от нее.
И в мгновение ока она исчезла.
Опустившись на колени, мой отец, которого звали Джуд, бесстыдно всхлипнул. Мария продолжала молча смотреть вниз.