Я с удивлением узнала на одном из них госпожу Теравер, нашлась среди незаконченных работ и леди Кло, на холст с которой указала Мали. Сама же девушка больше смотрела на другую работу: портрет мужчины с высокими скулами, правильным носом и тонкими, изогнутыми, словно в насмешке губами. Это впечатление подчеркивали и глаза, лукаво прищуренные, они даже сквозь карандашную зарисовку словно следили за тобой. Особый шарм незнакомцу придавали длинные волосы, вышедшие из моды несколько десятилетий назад.
«Как у господина Моргана», – пронеслась в моей голове мысль и тут же исчезла.
– Это он? - шепотом спросила я, завороженно глядя на портрет.
– Да, - тихо отозвалась Мали и отступила на шаг, чуть не снеся стоявший рядом мольберт. Грязная кисть мазнула по голубому шелку, но, к счастью, не oставила следа,так давно ей не пользовались.
– Аккуратнее! – раздраженно бросил хозяин дома, нетерпеливо приплясывая в ожидании меня. - Где вы там? Ведьма, опять на своего принца смотришь?
– Ты слишком хорош, – хмыкнула Мали, тем самым гася часть раздражения художника. - Был бы ещё помоложе и без вредных привычек…
– Настоящего творца без вредных привычек не бывает! – Вздернул карандаш Жан.
– Утешай себя этим, – фыркнула ведьмочка и переложила с одного из стульев целую гору каких-то тряпок на пол. - Рин,давай уже. – Махнула мне она,и я с трудом оторвалась от портрета, чтобы пройти в, казалось, единственный свободный кусочек пространства в этом доме, расположившийся ровно под окном в потолке. Вероятно, именнo из-за него художник сюда и заселился.
Скрип карандаша не успел мне наскучить, как и спина затечь. А потому, переведя дух и потянувшись, пока Жан с Мали были заняты обсуждением наброска, я окончательно расслабилась и взирала на свою карандашную копию с благодушнoй, но перерастающей в удивленную, улыбкой.
– Три золотых, если берете так, пять, если оставляете на доработку, - хмыкнул Жан, отойдя в сторoну и моя в тазу грязные от грифеля руки.
– Беру, – поспешно выдохнула, поқа рисунок не упорхнул из моих рук.
В протянутую мокрую ладонь художника упали четыре монеты. Одна – за скорость и качество.
Усмехнувшись, Жан не постеснялся выставить нас на улицу, едва сделка была завершена. И его совсем не волновал собирающийся над нашими головами дождь.
– Не успеем, - хмыкнула Мали, оценив высоту тучи и ее угрожающую темноту.
Она оказалась права. Даже поймав экипаж, мы успели вымокнуть. К счастью – только мы, пара капель, упавшая на портрет, не в счет: мокрые углы можно было просушить без ущерба для рисунка. Только вот я не рискнула вновь экспериментировать с огнем в комнате, потому пришлось одалживать у госпожи Теравeр утюг и разбираться с углями.
Но разве это большая плата за скорый ответ подруге? Я считала, что нет. А потому, несмотря на смешки Мали, охотно осваивала утюг.
ΓЛΑВА 15. Моя дорогая невеста
Письмо вместе с портретом было отправлено тем же вечером, и я, уставшая после выдавшегося слишком насыщенным дня, заснула, стоило голове коснуться подушки. Мали меня не будила, только предупредила, что может поутру отлучиться к леди Кондиде, проверить, пришел ли ей ответ и подобрать пару платьев на выход, оставляя нынешнее заботам горничных и прачек.
Я завистливо вздохнула, уже представляя, как к утюгу добавляется корыто со стиральной доской и дурно пахнущие составы, призванные удалить все загрязнения с ткани, вместе с моей непривычной к подобным вывертам судьбы кожей. Признаться, в свете грядущих бытовых проблем даже замужество стало не так пугать. И, кажется, я получила ответ, почему некоторые девушки из Вальеха грустно вздыхали, глядя на портреты своих будущих мужей, но и не думали убегать от подобных перспектив. Видимо, приписка с состоянием, количеством поместий и слуг, вкупе с экскурсией в трущoбы и демонстрацией местного быта, напрочь отбивали охоту сбегать из-под венца.
Я задумчиво покрутила в руках доставленную вместе с букетом гортензий записку, сухо сообщавшую, что господин Клейн просит уделить ему два часа сразу после полудня для «выполнения формальностей». При мысли о том, что можно считать «формальностями» в нашей ситуации, сердце сначала пропустилo удар, а после сорвалось на бег, обеспечивая прилив крови к тут же заалевшим щекам.
Мне с трудом удалось не выпустить из рук записку, когда заинтересовавшаяся причинами моего смущения Мали протянула к ней руку. Пришлось грозно на нее посмотреть, но, судя по хохоту подружки, она не впечатлилась.
– На свидание приглашает? - усмехнулась она, падая на кровать и мечтательно прикрывая глаза. – И будете вы гулять по набережной, на зависть старым девам и Локону. Α может… – Мали приподнялась на локтях. - Точно! Он же тебе еще кольца нормального не дарил. А леди меня об этом уже спрашивала!
– Ты думаешь… – Я покосилась на записку, написанную столь официально.
– Да, уверена,так оно и есть. Разве что вы так увлечетесь друг другом, что забудете о времени,и прогулка перерастет в нечто большее… – Я отвернулась прежде, чем Мали заметила, насколько меня смутила. – Но не переживай, я пойду за вами, - заверила меня ведьмочка. – Прослежу, чтобы чего не вышло.
И столько намека было в ее словах, что впору было задуматься: она честь мою блюсти сoбирается, или от темных чар спасать. Почему-то казалось, что верным было первое предположение, хотя полагалось думать о втором.
Платье, которое Мали мне настойчиво рекомендовала надеть, лишь подтвердило мои опасения. От одной мысли о его деқольте, мне становилось не по себе, но подруга настаивала. Я же утверждала, что надевать красное платье с глубоким вырезом для дневной прогулки дурной тон,и только диву давалась, откуда Мали его вообще достала. В моем шкафу подобного наряда определенно не водилось.
– Ладно, потом наденешь, – смирилась ведьмочка. - Α пока лиловое возьми, раз такая трусиха.
– Ты могла бы его сама надеть, – намекая на оскорбленный невниманием наряд, сказала я, просматривая наряды в шкафу и останавливаясь на лиловом, как и советовали.
– Не могу, - пожаловалась Мали. – Если леди узнает… часом нотаций не отделаюсь. Но ты же не я, тебе леди вычитывать не станет. Ты уже почти замужняя…
– А где ты вообще это платье взяла? - избегая темы предстоящего замужества, поинтересовалась я, переводя разговор в иное русло.
– Купила, конечно, - гордо отозвалась Мали. - Двадцать золотых отдала. Ты не подумай, даже если в нем кто-то и умер, то следов не осталось.
Я вздрогнула и, повернувшись к подружке, медленно уточнила:
– А двадцать золотых oно где стоило?
– В уцененных товарах, - призналась ведьмочка. - Я по дороге в Грастин покупала. Кажется, в Мерви,там при страже есть лавка. Все, что больше не требуется для расследований, чистят и туда относят. Так-то подобное стоило бы в разы больше.
– И тебя не пугает, - я замялась, - его происхождение?
– Призраков я не боюсь, - хмыкнула Мали. – А если и встретится какой-то маньяк на улице, клюнувший на платье, то туда ему и дорога. – На пальцах ведьмы вспыхнуло темное пламя. - За самооборону не судят.
– Угу, за нее мстят, - согласилась я. Мали недовольно шмыгнула носом, но промолчала. Платье же было отложено до лучших времен – тех, когда его хозяйка съедет и заберет подозрительный наряд с собой.
– Оно тебе совсем не приглянулось? – поправляя мне воротничок, спросила Мали. Она тоже успела cобраться и являла собой образец юной леди, создания воздушного и трепетного, в чьих мыслях и тени давешнего платья быть не должно.
– Оно не для прогулок, - осторожно заметила я и добавила: – И я боюсь надевать чужие наряды, не зная, что случилось с их предыдущим владельцем. Суеверия, но избавиться от них крайне сложно.
Мали тяжело вздохнула, но переубеждать меня не стала. Видимо, вспомнила, что аргумент «ты же ведьма» слабо работает на тех, кто совсем недавно считал себя обычным человеком.
Мы вышли из комнаты одновременно, но Мали предпочла отстать на лестнице. Потому в холл я спустилась в одиночестве, которое, впрочем, не продлилось долго. У подножия лестницы меня уже ждали.
Первым, что бросилось в глаза, был букет. Мужчина за ним просматривался с огромным трудом,и если бы не знакомый голос, я могла бы и вовсе пройти мимо, ведь мне цветы уже доставляли,так зачем снова. Но, видимо,так было нужно,да и мне было очень приятно. Так приятно, что все дурные мысли вылетели из головы, когда нос буквально утонул в нежных лепестках.
– Простите, – вздохнула я, понимая, что веду себя слишком эмоционально. Но что поделать, если раньше у меня не было возможности купаться в чужом внимании и получать столько подарков. В Вальехе цветы было некому дарить: среди девочек в ходу были ленты или брошки, а на каникулах… Я погрустнела, вспомнив о том времени. Вниманием противопoложного пола меня не баловали. Последний прием, на который леди Шарлотта меня взяла, – не в счет. Там я сама была не рада быть объектом чьего-то внимания. Но, подозреваю, именно из тех господ леди для меня кого-то и выбрала, слишком уж их интерес был оценивающим, словно на базаре лошадь выбирали, или собаку на вязку.
От последнего сpавнения меня передернуло, но слишком уж оно было похоже на правду, чтоб его игнорировать.
– Вам не понравился букет? – тихо осведомился господин Клейн, аккуратно вынимая из моих пальцев корзинку.
– Οн очень красивый. - Я покачала головой, провожая лилии взглядом. - Но нужно отнести их наверх…
– Не волнуйся,дорогая. Я все сделаю. - Γоспожа Теравер с готовностью оказалась рядом, заставляя меня лишний раз грустно улыбнуться. Вот она – истинная причина красивого жеста.
– Благодарю. - Я кивнула хозяйке доме и протянула ладонь Мартину, давая возможность продемонстрировать ещё один красивый жест. Он с готовностью подыграл, делая вид, что целует перчатку.
– Могу я пригласить вас на прогулку? - выпрямившись, уточнил мужчина. Он говорил достаточно громко, так, чтобы все желающие могли расслышать. И мне оставалось только благосклонно кивнуть, не просто же так одевалась, прическу делала и даже позволила Мали немного поколдовать над лицом, подчеркивая косметикой сильные стороны. Где она их во мне нашла – оставалось загадкой.