— За то, что тебя сгубить хотел, к болотникам на Большой Разлив послал. Испугался батюшка, что твоя сила умруну перейдет, сможет он тогда свою власть на озерах поставить.
— А разве не так было? Разве не служил водяной умруну-чародею? — Олегу показалось, что по склону холма кто-то спускается к воде, но аура незнакомца едва светилась.
— Не служил, а младшим себя признал. Опосля того, как умрун помог болотников отразить. — Утопленник понемногу все же сползал в озеро. — Батюшка говорил: скоро всем нам конец. Или умрун нас изведет — не нужны мы в его царстве, — или болотники погубят. Потом и ты пришел, враг наш… Батюшка сказал: у ведуна сила могучая, никому не подвластная, чужая… С ней умрун вдесятеро сильнее станет, нельзя того допустить…
С тихим всплеском утопленник ушел на дно, Олег не стал его задерживать. Вряд ли нежить лгала, утопленники обделены мозгами. Значит, и вправду была когда-то война озер с болотом, в которой помог умрун водяному. А теперь Асфирь убила его, отомстила за попытку погубить своего «суженого».
Олег вспомнил, как Мирополк сказал о беспокойстве чародейки. А еще на болоте ему помог выжить образ Рады, давший силы. Случайно ли это произошло?.. Ведуну не положено верить в случайности. А еще нельзя верить красивой девушке, рядом с которой все время нежить. Даже если верить очень хочется.
Вспомнив о существе на склоне холма, Олег заторопился навстречу. Неплохо бы узнать, кому понадобилось пробираться сюда в темноте. К огромному разочарованию, Середин вскоре увидел одного из «сыновей» старосты, блондина с натянутым луком. Целился он не в ведуна — иначе тот сразу бы это почувствовал, а куда-то в воду.
— На кого охотишься? — На ответ Олег не рассчитывал и просто встал рядом со стрелком.
Тот продолжал внимательно следить за озером, натянувшая тетиву рука даже не подрагивала. Середин вспомнил о своем давнем желании иметь лук и научиться из него стрелять, чтобы никогда больше не зависеть от угощений одиноких старух. Оружием он с тех пор так и не обзавелся, да и новую одежду успел изорвать, разве что сапоги мог занести себе в прибыток.
Вдруг стрелок едва уловимо изменил позу, напрягся. Олег тоже заметил цель: хоровод русалок вплыл в ближнее озеро, подобно какой-то траурной процессии. Ведун видел их благодаря агрессивному свечению их энергетики, но как воспринимал их сделанный из чурбана человек, он не знал. Тренькнула тетива, стрела унеслась в ночь, блеснув в свете звезд.
— Серебро? — вслух удивился Олег.
На озере закричала пораженная русалка. Ведун увидел, как ярко вспыхнула, а потом быстро погасла ее аура. Подруги убитой дружно погрузились в воду, а лучник, у которого с собой не оказалось хотя бы одной запасной стрелы, поспешил обратно в деревню.
— Серебро, — ответила возникшая рядом Асфирь. — Я приказала каждую ночь убивать по твари, если они будут к нашему берегу приближаться. За тебя мщу, суженый мой!
— Так рассердилась, что я едва не погиб? — хмыкнул Олег, начиная подъем.
— Люб ты мне!
— Да? Что-то от оборотней своих ты меня не больно-то бережешь.
— Для моего жениха, удалого воя, это не беда, оборотни да упыри! — рассмеялась чародейка, легко шагая рядом. — А если все же убьют тебя… С такой невестой, как я, можно ничего не бояться. Живой водичкой полью, может, заодно зачарую…
Середин даже закашлялся от такой перспективы. Превратиться в ходячую нежить, полностью подчиненную чужой воле, как эти «чурбаны»… Есть вещи гораздо хуже смерти.
— Да не бойся! — опять засмеялась чародейка. — Ты мне вот такой нужен: злой, правдолюбивый!
— Не получишь ты меня таким, — твердо отозвался ведун. — Уж давно бы понять пора.
— Значит, Раду выбираешь? — помрачнела Асфирь. — Смотри, как бы я не рассердилась. Чужое счастье рядом со своим несчастьем тяжело стерпеть. Повезло еще девушке, что люблю я ее, как сестрицу…
— И оттого в беспамятстве держишь? — не удержался Олег.
— Прознал? От кого, интересно… Да, держу в беспамятстве, потому что жалею. Многих любила твоя Рада, так же как тебя сейчас любит. Все от души, все от сердца… А я думала, ты скоро к ней охладеешь. — Чародейка дернула головой, перекидывая через плечо косу, быстро принялась ее расплетать. — Ошиблась? Или ты мне назло упорствуешь? Чем Рада лучше меня?
— Красивее, — попытался уколоть Асфирь ведун. — И росточком повыше. И глазами синей.
— Нет, ты не можешь любить за это, — легкомысленно отмахнулась Асфирь. — Наносное, внешнее… Морок. Ты, ведун, смотришь внутрь. Что ты там увидел? Одному тебе ведомо. Однако не серди меня, суженый, поиграй еще, да и брось — мой тебе совет.
— Ревнуешь? А сама-то с Ратмиркой прыщавым на свидания ходишь! — вспомнил Олег, и ему тоже стало смешно, несмотря на постоянное ощущение исходящего от чародейки зимнего холода. — Он мне рассказал.
— Подлец какой! — напоказ удивилась Асфирь, всплеснув руками. — Я же запретила ему! Сказала, что боюсь ведуна… Подлец! Нравится он мне.
— Вот и суженый твой, что тут думать? — предложил Олег, ступая на тропинку, что вела к дому старосты. — А нам прощаться пора.
Чародейка ничего не отвечала, только смотрела в глаза человеку, а он все сильнее чувствовал холод. И еще голод, бесконечный голод жаждущего чужой силы существа.
— А еще он говорит, что не крал Раду, — добавил Олег. — Сказал, что был в это время далеко, да еще и с тобой.
— Врет, — пожала плечами Асфирь. — Любой бы на его месте соврал, когда к березе-то привяжут. Парнишка способный, книгочей, сильным быть хочет… Нравится он мне. Но Ратмир хочет стать сильным, а ты — сильный. Ты мой суженый. Забудь про Раду, для нее же забудь.
Олег не стал отвечать, да Асфирь и не ждала ответа, исчезла в темноте. Ведун попробовал представить себя на ее месте: существует в мире, который сама же и построила, легко в нем перемещается, обо всем знает, всех видит… Или не всех? Что о «забытьях» Рады Олегу рассказал перед смертью Глеб, она, кажется, не догадалась. И все равно — наверное, здорово чувствовать себя на таком обширном пространстве как рыба в воде.
— Скорее, как паучиха в паутине, — сам себе возразил ведун. — И не создала она никакого мира, только оплела его сетью для охоты. Ей удобно, а остальным… Все же я тебя достану, Асфирь. Слышишь ты эти слова или не слышишь. Достану, электрическая сила. Для того я пришел в этот мир, для того «Аз есмь».
По дороге к дому старосты Олег различил какой-то шум на огороде Яромира, деда чародея-самоучки. Наверное, юный чернокнижник опять осмелился ночью выйти за порог. Ведун склонялся к тому, чтобы поверить мальчишке. Не мог он так легко, по чужим книгам, освоить колдовскую премудрость. Разве что в самом деле помогла Асфирь…
Староста услышал его шаги, открыл дверь навстречу. Ведун постоял на крыльце, разглядывая старика. Хотелось что-нибудь выкинуть: например, потребовать, чтобы ему кланялись и стаскивали сапоги на ночь, но Олег сдержал эмоции.
— Спать пора, Борис.
— И тебе, Олег Середин. Ты сегодня намаялся, по болоту прошел, чудищ из топи победил. Уж по деревне слух идет о твоих подвигах. Укладывайся на перинку, ведун, отдохнуть надобно. Скоро свадьба твоя с суженой, с благодетельницей и повелительницей нашей…
— Уйди с глаз моих, — попросил Олег подхалима и ушел к себе в светелку.
После купания в мертвой воде чувствовал себя Олег великолепно — даже не верилось, что совсем недавно едва выбрался из болота, умирая от потери сил. И все же отдохнуть требовалось, завтра он отправится искать центр паутины, и горе тому, кто встанет на пути. Хватит ходить кругами.
Капище
Поднялся Олег на рассвете и со всем доступным нахальством потребовал себе завтрак побыстрее и посытнее, а также харчей в дорогу. Хозяйка, ничему не удивляясь, накрыла на стол, а ее муж немедленно подсел к ведуну и порядком надоел ему осторожными расспросами. Впрочем, Середин нашел простой выход: не произнес ни слова вообще, усиленно набивая рот. Вскоре он уже спускался с холма, чувствуя между лопаток настороженный взгляд Бориса. Достигнув дороги, Олег оглянулся и увидел рядом со старостой всех четверых «сыновей», каждый стоял с луком за плечами. Середина такой парад даже не встревожил — слишком он привык чувствовать себя мухой в паутине, беззащитной и обреченной. Он помахал Озерцам рукой и зашагал через луг к Еловому лесу, не пытаясь обмануть наблюдателей.
Олег специально шел медленно. Нужно было попытаться вновь увидеть паутину, а для этого — войти в похожее состояние. Но какое именно? Наверное, ожидание опасности, смертельный риск, даже паника… Вглядываясь в небо, Середин постарался как следует испугаться. Это удалось не сразу — уж очень хорошо, уверенно он себя чувствовал. Однако постепенно сердце забилось чаще, вспомнился образ огромного паука, без конца перебирающего лапами по толстой нити…
Паутина проявилась на небе. Это были мощные энергетические линии, действительно очень похожие на тенеты паука. Две нити прочно прилепились к Святогорову холму, еще одна крепилась где-то возле озер, третья уходила куда-то в направлении тракта. С луга ведун мог рассмотреть и еще одну, протянувшуюся над лесом. Вероятно, она уходила к Овражкам.
Олег встал под одной из «нитей», запомнил направление в физическом мире. Где-то там, далеко в лесу, или даже за ним, все нити должны сойтись вместе — там и есть центр паутины. Там надо искать силу Асфири и там же — ее слабость. Была еще у Олега надежда на встречу с Радой или Всеславой, но он старался себя убедить, что не это главное.
Прорвавшись через подлесок, Середин снова оказался в полумраке Елового леса, но теперь он знал, куда и зачем идти. На земле он заметил множество крупных волчьих следов. Как все-таки быть с волками, если окружит стая? Поудобнее передвинув на поясе саблю, Олег решил положиться на «авось». В крайнем случае, будет рубиться с ними, как с болотниками — не страшнее же тех нежитей четвероногие хищники? И уж точно не страшнее умруновы слуги, набранные из заезжих богатырей.